«Все в итоге уходят под защиту государства». Как женщины управляют московскими театрами
Театр — это сложно устроенный механизм, в котором художественная концепция и стратегия работают в тесной связке с финансово-административной составляющей. И если стратегию определяет художественный руководитель, который находится на виду и, как правило, является лицом театра, то об их директорах известно куда меньше. Мы поговорили с тремя женщинами, которые занимают разные руководящие посты в московских театрах — о зонах ответственности в управлении творческим коллективом, формировании цен на билеты и работе с аудиторией.
Ирина Золина, директор Электротеатра Станиславский
Без поддержки государства репертуарный театр не может быть самостоятельным бизнесом. Все случаи создания частных независимых репертуарных театров кончились тем, что все в итоге уходили под защиту государства.
У Электротеатра Станиславский три основных источника финансирования: Департамент культуры города Москвы, Фонд поддержки Электротеатра Станиславский и средства, которые мы зарабатываем с продажи билетов, программок и аренды.
Городская поддержка театра в соотношении к общему бюджету театра составляет примерно одну шестую часть. Есть гранты от Министерства культуры РФ и Департамента культуры города Москвы, но это небольшие для постановки спектакля суммы. На постановку молодого режиссера можно получить не более 850 тысяч рублей, при этом стоимость декораций обойдется не менее, чем в 600-800 тысяч. Поддержка существует, и ее несложно получить, но в выплату гонораров, костюмы и реквизит театр должен будет дополнительно вложить свои средства.
Оперная постановка обходится дороже драматической: минимальные затраты на выпуск небольшой оперы на Малой сцене с 3-4 солистами составляют не менее 3-5 миллионов рублей, а на постановку молодого режиссера на той же Малой сцене могут составить не более 1 млн. Для сравнения, на выпуск трилогии «Синяя птица», с непростым и объемным сценографическим решением, где участвует вся труппа театра, приглашенные музыканты и пластическая группа, театр потратил примерно 50 млн.
Глобальная проблема театров, которые существуют по 44-ому федеральному закону, — это отсутствие маневренности в оперативном управлении денежных средств. Особенно это чувствуется на выпуске спектакля, потому что мы должны чуть ли не за год до него утвердить все сметы и эскизы, чтобы пройти аукционы, тендеры и заключить договоры. Контроль государства за расходом денежных средств должен быть, но требуется внести изменения в действующее законодательство в отношении театров и других творческих организаций, иначе театр из творческой среды превращается в завод. По уставу у нас двуначалие – художественный руководитель отвечает за художественную концепцию и творческое развитие, а дирекция — за финансово-административное управление. У нас с Борисом Юханановым партнерские отношения, основанные на доверии во всех сферах.
Цены на билеты формируются в зависимости от спектакля и среднерыночной тенденции. У нас разный ценовой диапазон на разные постановки — билет на спектакль молодого режиссера на Малой сцене не будет стоить так же, как на спектакль Константина Богомолова.
Не нужно пытаться угодить мифическому образу среднестатистического зрителя — лучше делать то, что тебе нравится. Твой зритель всегда найдется.
В эпоху необъяснимых перемен интерес к театру всегда возрастает. У меня ощущение, что мы с конца 1990-х живем в эпоху перемен и так и продолжаем.
Марина Андрейкина, первый заместитель художественного руководителя-директора МХТ им. А. П. Чехова
Если мы говорим сугубо про бизнес, нужно уменьшать расходы и увеличивать доходы: с минимумом репетиций и декораций часто играть комедию с медийными актерами в большом зале. А дальше вопрос: можно ли заниматься искусством при таких вводных?
Что касается МХТ, мы, конечно же, зарабатываем и умеем это делать. Больше половины доходов — наши собственные, из них аренда — всего 1%.
У МХТ заполняемость 100%. Меньше бывает только в те дни, когда мы вынуждены в последний момент менять спектакль в связи с болезнью актера. Неправильно будет сказать, что мы не обеспокоены продажами, театр всегда обеспокоен этим. Все отражается в валовом сборе — у самого кассового спектакля в самое кассовое время сбор 3,2 млн.
Цена на билеты формируется исходя из покупательской способности. У нас лояльные цены: от 300-500 до 7 000 рублей.
Театр финансирует Министерство культуры РФ, у нас есть ежегодная субсидия, надбавка на зарплаты и президентский грант. Затраты на постановку в среднем составляют 15 млн на Основной сцене и 6-7 млн на Малой.
Жизнь не стоит на месте, как только что-то ты считаешь решенным, в этот же миг оно изменяется. Не знаю, говорил ли Олег Павлович Табаков это, или ему приписали фразу «Театр должен быть как супермаркет, в котором есть товары на любой вкус», но репертуар был разнообразный и включал комедийные постановки. Со сменой художественного руководителя неизбежно происходит смена курса. Сама личность Табакова облегчала пиар-задачу за счет его невероятной популярности. Сейчас во главе театра Сергей Васильевич Женовач, он предлагает свою художественную стратегию, и, как у режиссера, у него иное поведение в пиар-поле.
Я работала в двух моделях: с Борисом Юханановым в Электротеатре у нас было два договора с учредителем — он художественный руководитель, я — директор; в МХТ договор с учредителем один — у Женовача, он художественный руководитель-директор, а я его первый заместитель. В любой модели главное — внутренняя договоренность, чаще всего негласная. Мне интересен театр художественного лидера, а не директорский, поэтому я принимаю условие, что весь курс определяется художественным руководителем, а задача директора — обеспечить условия для этого творческого процесса. Но поскольку все хозяйственные решения неизбежно связаны с решением худрука, то важно, чтобы он тебя слышал.
МХТ собрал одну из самых больших и талантливых трупп в Москве и должен ее отстаивать — она не должна «убегать» в кино и на телевидение.
Театр, с одной стороны, хозяйственный механизм, а с другой, это люди, поскольку мы выдаем продукт, связанный с эмоциями. Атмосфера важна и в корпорации, но в театре это на уровне сердца. Люди, которые работают в театре, преданы ему и нежно его любят, отдавая ему всю свою жизнь.
Елена Ковальская, арт-директор Центра им. Вс. Мейерхольда
Я составляю художественную программу, выбираю резидентов, организую резиденцию Black Box — ежегодную лабораторию и конкурс проектов, после которого в ЦИМе ставится спектакль. У меня эффективный контракт. Один из критериев моей эффективности — выдвижение спектаклей ЦИМа на премию «Золотая маска» в номинации «Эксперимент».
Когда в нулевые я работала обозревателем «Афиши», писать о театре было немного стыдно. А среди зрителей считалось, что если зале горстка людей, то на сцене, стало быть, искусство. Сегодня, если на сложном, интересном спектакле зал не полон, это означает только одно: провальный маркетинг. Я работаю в экспериментальном центре, где делают такой театр. Маркетинг для нас — вторая половина дела.
Репертуарный театр прибыльным быть не может. Его должно поддерживать либо государство, как в России, либо общество, как в США. А лучше — и государство, и общество, как в Европе. Театр считается эффективным, если он зарабатывает половину от субсидии. Таких сцен среди московских театров — десять. Мы — такой театр.
В ЦИМе субсидия выросла вдвое за семь лет, поскольку вдвое возросло количество мероприятий и обслуживающей их команды. В этом году мы провели 520 мероприятий.
У ЦИМа три источника дохода: субсидия нашего учредителя Департамента культуры, собственные заработанные средства, и изредка — гранты.
Новогодний цирковой спектакль с тувинским шаманом стоил 5 млн рублей, средний спектакль стоит 800 000 рублей.
Рассчитывать на поддержку меценатов небольшому экспериментальному театру не приходится. В российской филантропии действуют патриархальные отношения, вопросы решаются на уровне личных знакомств и симпатий.
Аудитория ЦИМа растет. Три года мы обсуждали спектакли со зрителями и лидерами мнений. Потом переключились с разговоров на дела — стали делать театр вместе с аудиторией в программе «Кружки». В 2019 году мы продали 50 000 билетов. 4% наших зрителей бывают в ЦИМе чаще четырех раз в год. А посещаемость в ЦИМе выше средней — 89%.
Человек выбирает между спектаклем у нас, выставкой в «Гараж», книгой в «Фаланстере» или бутылкой вина дома с друзьями. Средняя цена на билет в ЦИМе сравнима с чеком в «Рынке общепите» на Новослободской. Или ценой на книгу Бруно Латура «Где приземлиться?». Для каждого спектакля мы создаем широкую сетку цен, чтобы он был доступен людям разных возможностей.
Наши главные инструменты продаж — сайт и таргетированные рассылки. Электронные продажи позволяют анализировать аудиторию, что мы и делаем. Мужчина ходил на «Русский рок»? Предложим ему посмотреть «Как хиппи разрушили советский союз». Женщина смотрела «Абьюз»? Значит, спектакль против сексизма Locker Room Talk создан для нее.
Сложно делать небывалый театр — и одновременно зарабатывать. Но это не проблема, а задача. Хороший театр создает новый опыт, который должны получить как можно больше людей, нужно только найти их. Мы делаем это всеми известными способами.