Ларек с сигаретами. С чего начинали бизнес успешные предпринимательницы
Как делать бизнес в России? Чтобы разобраться в этом вопросе, Лаборатория «Однажды», созданная бывшими журналистами Forbes и «Русского репортера», поговорила с предпринимательницами, которые построили успешный бизнес и превратили свои мечты в реальность. Книга «Это ее дело. 10 историй о том, как делать бизнес красиво» уже сегодня, 20 ноября, появится на полках магазинов. Среди героинь основательница сети кафе «Андерсон» Анастасия Татулова, генеральный директор ООО «Кондитерская фабрика «Победа» Ольга Муравьева, совладелец, председатель совета директоров мясоперерабатывающего комбината «Велком» Раиса Демина. С разрешения издательства «Бомбора» Forbes Woman публикует фрагмент о том, как Ольга Муравьева начинала бизнес с табачного ларька и заработала свой первый миллион долларов.
Ранним июньским утром 1970 года на перроне Ленинградского вокзала в Москве стояли две маленькие девочки с мамой. Мама очень волновалась, поправляла им платья и все время говорила старшей, шестилетней Ане:
— Слушайся соседку, я ее предупредила, чтобы она присматривала за вами. Вас встретит бабушка. С незнакомыми не разговаривай. Покорми Олечку — вам ехать одиннадцать часов. И самое главное — никуда не выходи из вагона!
Девочки синхронно кивали и нетерпеливо смотрели на приближающийся поезд. Им предстояло первое в жизни самостоятельное путешествие: они ехали на все лето под Ленинград, на дачу в Бернгардовку.
— Мама, уже можно заходить в вагон? — рвалась навстречу приключениям четырехлетняя Оля. — Подожди немножко, — строго ответила мать.
— Нас придет проводить дедушка. Вскоре на перроне появился дед Григорий. Слегка запыхавшись, он подошел к семье и протянул девочкам большой пакет из жесткой оберточной бумаги.
— Это вам в дорогу. Сразу только все не съедайте. Лето долгое. Девочки развернули пакет, и в лицо им ударил теплый, терпкий, волшебный запах кускового шоколада. Такой обычно продавали работникам кондитерских фабрик в виде некондиционного лома. К кондитерскому производству дед Григорий никакого отношения не имел, и где он его доставал, так и осталось семейной тайной. Но каждое следующее лето, когда сестры Оля и Аня ехали на дачу в Бернгардовку из Москвы, дед приносил им эти сладкие сокровища. У Оли день рождения 26 июня, и девочки старались растянуть их до праздника. Но обычно из вагона выходили с уже наполовину пустым мешком.
Так в жизни Ольги Муравьевой, генерального директора сети кондитерских фабрик «Победа», впервые появился шоколад. Глупо искать в этом знаки судьбы или символы грядущего призвания. Но и считать такие истории случайностью было бы как-то бесчеловечно. Если увидеть Ольгу где-нибудь в общественном транспорте, можно подумать, что она благополучная многодетная мать среднего достатка. И дома, в коттеджном подмосковном поселке, Муравьева не похожа на предпринимателя, которая рулит крупной компанией. Ну не может такого быть, чтобы настолько позитивный человек каждый день брал на себя ответственность по управлению крупным предприятием. Она почти всегда улыбается, у нее как будто вообще нет острых углов.
Хочется предположить, что, когда ей приходится увольнять людей, она плачет вместе с ними. Но в реальности Муравьева жесткий и эффективный руководитель. Просто она умеет совмещать профессионализм и доброжелательность. Во всех учебниках по менеджменту написано, что так нельзя, а у нее получается.
«Москварик»
Кондитерская империя супругов Ольги и Виталия Муравьевых зародилась на обломках разрушенной страны. Стартовые условия, говоря откровенно, так себе. А первая предпринимательская попытка и вовсе была так же далека от шоколада, как Россия от Латинской Америки.
Начало 1990-х. Обычный семейный вечер — у Муравьевых всегда была традиция собираться всей семьей, с родителями и сестрами Ольги: они разговаривали, строили планы на будущее, мечтали... Мечтать в эпоху перемен — самое время, потому что реальность не радует. Нужно как-то жить. Идеи рождались простые и практичные. В стране тотальный дефицит, есть нечего. Повысился спрос на дешевую еду, чтобы между домашним завтраком и ужином хотя бы чем-то быстро перекусить. Так и возникла идея «москварика» (слово придумали тут же, сами) — простого бутерброда, который будет продаваться на выходе из метро. Сейчас это называется «смальсброд» — хлеб с паштетом из перемолотых свинины и шкварок с луком.
От появления идеи до ее исполнения в семье Муравьевых всегда проходило совсем немного времени. Скоро муж Виталий нашел и снял в аренду около метро «Новослободская» в Москве помещение трехкомнатной квартиры нежилого фонда. Уже на следующий день его ремонтировали, красили и отмывали. Но концепция поменялась уже на стадии ремонта. Рядом с их домом находился кондитерский магазин, в котором продавались торты «Птичье молоко». Удивительно, но даже в самые трудные времена люди в последнюю очередь экономят на сладком. За тортами выстраивались в очередь с ночи, а иногда стояли по два дня. И отпускали их только по две штуки в одни руки. «Бутерброды — дело хорошее, но в перспективе неочевидное. А спрос на торты уже и так видно. Из окна», — рассудительно сказал муж Виталий, стоя у свежевыкрашенного подоконника.
Никто не стал спорить, тем более что торты делать умели и сладкое в семье очень любили. Свое нехитрое кондитерское производство назвали оставшимся без дела брендом «Кооператив «Москварик». Как всегда, все делали вместе. Сестра Аня мыла яйца в трех водах, с хлоркой. Виталий, главный по производству, все готовил — взбивал, варил, разливал из кондитерского мешочка. А Ольга, уже будучи беременной, «ходила гулять с ребенком» — продавала кусочки торта у метро.
— Но мы быстро поняли, что более герметичные пирожные покупают быстрее и охотнее, чем торты, которые неудобно есть на ходу. Поэтому мы стали заливать птичье молоко в стаканчики для мороженого. — Ольга с неизменной улыбкой вспоминает свой первый бизнес-опыт кондитера. — Сначала мы с Аней стояли у метро, как коробейники — с подносом с веревочкой на шее. На нем помещалось, до сих пор помню, 48 стаканчиков. А вот цену я забыла — что-то около рубля теми деньгами. Но расхватывали быстро — я не успевала бегать за новыми подносами. Впрочем, у метро долго стоять не пришлось. Вскоре нас распробовали оптовики и стали заказывать партии для кафе.
Это было время, когда «все занимались всем» — продавали, что продается, и зарабатывали на всем, на чем могли. И у Муравьевых тоже возник небольшой параллельный бизнес-промысел под кодовым названием «джинсы Магомаева». Ольга всегда любила шить. После рождения сына она стала искать для него качественную одежду, но на дворе царила эпоха ширпотреба. Поэтому она просто шила сама, причем шила креативно. Придумала детский конверт, который с ростом ребенка можно модифицировать в комбинезон — его хватало от рождения до трех лет. Идею подсмотрели другие мамочки, и у Ольги появились первые заказы. Когда все знакомые оказались «окомбинезоненными», она повесила в молочной кухне объявление с описанием «продукта».
Собственноручно вышитый лейбл «Ольга» многие почему-то принимали за знак качественного прибалтийского производителя. Следующая мысль — а почему бы вместе с комбинезонами не продавать и другие вещи? Так появилась фура с джинсами. Кто-то привез ее из-за границы, но не знал, как теперь это продавать. Общие знакомые посоветовали Муравьеву. Она согласилась: поставила брезентовую палатку на Ленинском проспекте и быстро отправила содержимое фуры в розницу. Партнеры рассказывали, что, по слухам, эти джинсы привез в Москву сам Муслим Магомаев и, понятное дело, ему как-то неловко было продавать их самому. Возможно, это была всего лишь маркетинговая легенда, но она сработала. Джинсы «улетели» за пару недель. Это было время «горбачевской оттепели», когда вокруг цвели кооперативы, поэтому первое время работалось свободно. «Москварик» два года успешно кормил москвичей птичьим молоком. Но потом романтический период постсоветского капитализма закончился. Государство оправилось от шока, кто-то «наверху» решил, что приоритетным должен стать крупный бизнес, и в кондитерский цех зачастили проверки. Последней каплей стало требование чиновников поставить у каждого рабочего места в организации Муравьевых специальные светильники. В совокупности с другими претензиями цена вопроса поднялась настолько, что ее не смогла бы окупить в ближайшие несколько лет даже самая ударная деятельность кооператива. Пришлось его закрыть и образовать обычное для тех времен ООО — палатку по продаже табака, алкоголя, дешевых прохладительных напитков и прочей продуктовой части.
Таинственный незнакомец
Еще одна семейная традиция — родители Ольги каждый год забирали ее сына Андрея и на месяц уезжали с ним в Евпаторию. Однажды дед сидел с мальчиком на остановке и ждал трамвая. К ним подошел мужчина средних лет непримечательной наружности. И говорит: «Вы знаете, за вами очень приятно наблюдать. Я уже не первый раз вас вижу, и вы так хорошо общаетесь — играете, сочиняете стихи, просто разговариваете. Мне очень нравится ваша «ПОБЕДА» Я сделаю вам подарок. Я хочу, чтобы вы стали очень богатым человеком». И подарил бизнес-идею, которой «успешно пользовался сам».
Таинственный незнакомец рассказал, что в Москве, как известно, есть кондитерская фабрика «Рот Фронт». А при ней, что менее известно, есть дочернее предприятие «Рус Финком». Оно почему-то дешево распродает конфеты, которые охотно покупают по всему Подмосковью, — именно продажей он и занимался. И чистосердечно предложил это великое знание деду. Может быть, это была обычная маркетинговая разводка, а может, и нет, но так или иначе эта встреча сыграла в истории семьи Муравьевых важную роль. Дед выслушал. Поблагодарил. Подумал. И, вернувшись в Москву, пришел к дочерям со словами: «Девочки, послушайте меня, старого мудрого человека. Это отличная идея». Возможно, при других жизненных обстоятельствах эту «отличную идею» все бы дружно проигнорировали. Но сейчас она прозвучала как-то вовремя. Ларек с продуктами исправно кормил всю семью, но примитивная предпринимательская жизнь не радовала. Рабочий день Ольги выглядел так: с утра она сажала сына в машину, потому что его было не с кем оставить, и ехала по производителям за продуктами и напитками: на «Очаковский» за колой, на «Кристалл» — за водкой. Юридически все это называлось ООО «Совимпекс» — готовая площадка для чего-то «нового и настоящего». В общем, представители торговой династии Муравьевых отправились на «Рот Фронт». Точнее, в «Рус Финком».
— А вы, наверное, знаете, что в советской торговле была такая хитрая схема — когда вы покупали что-то дефицитное, вам в нагрузку продавали еще что-нибудь ненужное, — вспоминает Ольга. — И вот нам, бонусом к основной поставке, оптовики нагрузили каких-то не самых ходовых конфет с подходящим к концу сроком использования. Поскольку опыта в торговле у нас было много, мы рассчитывали их продать, но не успели. После этого началась великая эпопея по утилизации бракованной продукции. Анна, санитарный врач по образованию, знала, что товар недостаточно просто выкинуть. Конфеты нужно развернуть, раздробить и пересыпать кварцевым песком, чтобы их никто не съел. И семья несколько дней освобождала от оберток около двухсот килограммов конфет вручную. После этого они зареклись иметь дела с недобросовестными поставщиками. Но, будучи уже опытными предпринимателями, решили идею творчески развить и найти тех, кто предоставит качественную продукцию. Свои заказы они стали размещать у поставщиков кондитерки из Западной Европы.
— Мы работали здесь и ездили на международные выставки. Подыскивали себе партнеров. Так у нас появились контрагенты из Франции, Болгарии, Польши. Мы выезжали к ним на заводы. Адаптировали вкусы и рецептуры под предпочтения российского потребителя. Я понимала, что в России люди предпочитают горький шоколад, а в Европе — молочный. Наши люди любят подлинность, чтобы, знаете, вкус был вкусом. Чтобы прямо целая палитра! Целый такой взрыв счастья. Затем Виталий сделал нам собственный дизайн, и вся эта адаптированная кондитерка пошла под маркой «Отличное качество». Со значком «Совимпекса» в центре... Так Муравьевы заработали свой первый миллион долларов.
Но руководило ими вовсе не меркантильное желание разбогатеть. У Ольги начались проблемы со здоровьем, нужна была операция, которую тогда в России просто не делали. А если и делали, то сразу после больницы присваивали человеку инвалидность.
Лечение в Германии стоило порядка двадцати тысяч марок. Они с Виталием решили так — заработаем миллион, а после курса лечения заведем второго ребенка. Но, когда миллион был заработан, а вместо одного ребенка на свет появились тройняшки, оказалось, что это не такие уж и большие деньги для того, кто собирается их не тратить, а инвестировать.