Народное потребление. Как в 29 лет зарабатывать 40 млн рублей в год на продаже ношеных вещей
Элегантное платье Calvin Klein классического кроя уже год висит на вешалке в шкафу гендиректора крупной консалтинговой компании. Его хозяйка пару раз появлялась в нем на официальных мероприятиях, и надеть его еще раз будет моветоном. Выбрасывать жаль — завтра по дороге на работу она заглянет в небольшой магазинчик Charity Shop, где наряду дадут вторую жизнь. По словам основательницы Charity Shop Дарьи Алексеевой, вырученных от перепродажи такого платья денег хватит на переработку 50 кг синтетики, которая в противном случае будет разлагаться до 40 лет.
По данным ООН, в 2019 году модная индустрия занимает второе место по уровню загрязнения окружающей среды отходами после нефтегазовой отрасли и потребляет 20% всей используемой в мире воды. Только в одних США выбрасывается более 13 млн т одежды ежегодно. При этом в рамках раздельного сбора мусора работа с текстильными отходами не ведется. «Когда текстиль попадает в мусорный бак, он смешивается с органикой, портится, уже не может быть переработан и мешает нормальной работе сортировочных линий, путаясь в оборудовании. В результате с ним уже ничего нельзя сделать, только отправить на свалку или на мусоросжигательный завод», — рассказывает активист московского отделения движения «РазДельный Сбор» Софья Логвинова. Решить проблему загрязнения окружающей среды текстильными отходами в первую очередь поможет осознанное потребление. Секонд-хенды вписываются в эту парадигму, поскольку перепродажа — это один из способов сокращения промышленных отходов, которые образуются при создании новых вещей, отмечает Логвинова.
Бренд за копейки
Свой маленький вклад в защиту окружающей среды Алексеева сделала еще в 2013 году, организовав барахолку в квартире вместе с подругами. Она опубликовала несколько постов на Facebook, собрала вещи по знакомым, потратила 4000 рублей на декорации для стилизации распродажи и в результате буквально за несколько часов сделала выручку в 134 000 рублей. В тот момент Алексеева работала фандрайзером в благотворительном центре равных возможностей «Вверх», и все деньги были переданы ему. Девушка поняла, что спрос на подобный формат есть и на этом можно заработать. «Людям нравится покупать брендовые вещи за небольшие деньги», — говорит Алексеева.
В следующем году она организовала свой первый магазин товаров секонд-хенд под вывеской Charity Shop, вложив в бизнес $20 000. Правда, она обменяла их на рубли в сентябре 2014 года по старому курсу, когда доллар не достигал и 40 рублей, и прогадала — через два месяца стоимость американской валюты выросла практически в два раза. «Если бы я поменяла деньги чуточку позже, у проекта было бы существенно больше возможностей. С этого начался мой первый жесткий предпринимательский опыт», — вспоминает она.
За три дня до открытия магазина у Алексеевой не было ни одного сотрудника. Собеседование она проводила буквально на табуретке из ИКЕА, на ней же она потом еще не раз принимала ключевые управленческие решения.
Сегодня в сеть Charity Shop входят четыре точки в Москве и по одной в Ярославле, Казани, Костроме и Ростове Великом. Люди отдают в магазин ношеные брендовые вещи даром, а Алексеева продает их по цене новых из масс-маркета: то самое платье Calvin Klein, которое его первая обладательница покупала в фирменном магазине за 10 000 рублей, в секонд-хенде ушло за 1500 рублей. Оборот сети за 2018 год составил 40 млн рублей.
У бизнеса Алексеевой есть и другие направления. Людям из других городов, желающим запустить подобный проект у себя на родине, команда Charity Shop подробно рассказывает про свою бизнес-модель, консультация обойдется в 70 000 рублей. Так же Charity Shop предоставляет в аренду контейнеры для сбора одежды в офисах. Сейчас у компании более 300 корпоративных партнеров, среди которых такие гиганты, как Сбербанк, ИКЕА и Unilever. Аренда обходится компании-клиенту около 50 000 рублей за акцию, длительность которой в среднем составляет несколько недель. Годовое обслуживание в среднем стоит 200 000 рублей.
Благотворительный секонд-хенд
Спустя три месяца работы первого магазина Алексеева отправила посылки с одеждой 20 малообеспеченным семьям — люди начали приносить на реализацию в Charity Shop не только брендовые вещи, но и одежду из масс-маркета в хорошем состоянии, и ее нужно было куда-то девать. Перепродавать такую не было смысла, выбросить жалко, и уже через год, в 2015-м, Алексеева зарегистрировала фонд «Второе дыхание». Одежда, которая поступает в фонд, в зависимости от своего состояния может быть передана многодетным семьям, бездомным и другим нуждающимся или пойти на переработку. Кроме того, фонд занимается трудоустройством людей из незащищенных групп населения. Специалисты и волонтеры, работающие в ночлежках и бесплатных столовых, могут обратиться в фонд, чтобы тот помог найти работу человеку, попавшему в трудную жизненную ситуацию. Суммарно в Charity Shop и фонде «Второе дыхание» 73 сотрудника, из них 12 — представители социально незащищенных групп.
Коммерческая деятельность Алексеевой обеспечивает благотворительному фонду в среднем до 30% бюджета. Дополнительные деньги приносит участие проекта в различных конкурсах и получение государственных грантов на поддержку благотворительных инициатив. Бизнес-модель, при которой компания работает как секонд-хенд, но при этом выполняет и благотворительную функцию, не нова. Американская организация Goodwill принимает для перепродажи одежду, мебель и другие предметы быта. Люди сдают ненужные им вещи абсолютно бесплатно, в магазине они продаются за небольшие деньги. Часть одежды отправляется в страны третьего мира в качестве благотворительной помощи. Организация работает в США, Канаде и еще более чем в десяти странах мира.
По словам генерального директора Fashion Consulting Group Анна Лебсак-Клейманс, в США и Европе секонд-хенд — это довольно значительный сегмент рынка, обладающий высокой инвестиционной привлекательностью для крупных инвесторов. Например, основанный предпринимательницей Джулией Уэйнрайт онлайн-стартап RealReal, специализирующийся на перепродаже одежды и аксессуаров класса люкс, привлек $288 млн инвестиций в 2018 году. Согласно прогнозу аналитиков, приведенному в ThredUP’s 2019 Resale Report, объем продаж американского рынка в сегменте секонд-хенд достигнет через пять лет $51 млрд и опередит по объемам сегмент fast-fashion. Ожидается, что через 10 лет доля «вторичных» вещей в гардеробе вырастет в два раза. Лебсак-Клейманс уверена, что данный сегмент рынка будет расти опережающими темпами и в России, чему способствует не только экономическая ситуация, но и взросление антиконсьюмеристского поколения Z.
Вещи на тряпки
В 2018 году Алексеева запустила центр по переработке синтетических тканей в Костроме (местоположение позволяет ей экономить на аренде помещения и оплате труда). Серьезных игроков на этом рынке нет, утверждает она, это и подтолкнуло ее к тому, чтобы начать работать в этой нише. Ежемесячно в Charity Shop поступает 50 т одежды, половина этого объема подлежит переработке. Мощность предприятия Алексеевой позволяет переработать 30% всей синтетической одежды, не подлежащей носке. Чтобы переработать хлопок, по словам Алексеевой, компании достаточно трех-четырех сортировщиц, которые срезают фурнитуру с вещей.
Это направление деятельности обходится компании в 500 000–600 000 рублей в месяц, при этом около 80 000 рублей из этой суммы можно отбить на продаже получившегося сырья. Переработанный хлопок реализуется по 25 рублей за килограмм, он обретает новую жизнь в качестве половой тряпки на шиномонтажках и в типографиях. Переработанные синтетические ткани стоят значительно меньше хлопка — по 3 рубля за килограмм, они используются в производстве мебели и в качестве изоляционных материалов в строительных работах. «Переработка — это дотационное направление нашей работы, оно даже не выходит в ноль. Мы занимаемся этим потому, что можем себе это позволить», — разводит руками Алексеева. Все, что предпринимательница не в силах переработать сама, она сдает на сторонние перерабатывающие предприятие и получает за это от 3 до 25 рублей за килограмм.
«Рыночная цена на волокно не окупает затрат на его производство», — подчеркивает PR-директор благотворительного магазина «Спасибо» Ксения Чепига. Она подтверждает, что отрасль в России не развита. «Нет специалистов, которые бы разбирались в станках, могли бы их чинить и настраивать. При этом покупателей, готовых покупать регенирированное волокно, единицы. Тем не менее перспективы развития рынка мощнейшие, правда, пока сложно говорить о конкретных цифрах», — считает она.
В прошлогоднем отчете Greenpeace говорится о том, что переработка имеет смысл только в случае, если и сам этот процесс не наносит существенного вреда экологии и осуществляется с умеренным расходованием природных ресурсов и если на продукт переработки высокий спрос. Отдельная сложность в том, что на сегодняшний день не существует оборудования для переработки смесовых тканей, содержащих одновременно натуральное и синтетическое волокно, притом что они получили огромное распространение в текстильной промышленности, утверждают специалисты Greenpeace.
«Одна из проблем с текстилем в Европе заключается в том, что модные производители публично озвучивают намерения перерабатывать текстильные отходы, но на деле зачастую просто сжигают их или отправляют в Африку или Южную Америку «на благотворительность», притом что жителям этих регионов просто не нужно столько вещей», — рассказывает Софья Логвинова.
В 2017 году в России в федеральный закон «Об отходах производства и потребления» были внесены изменения, устанавливающие нормативы утилизации отходов для производителей и импортеров одежды и аксессуаров. В 2019 году, согласно документу, каждым таким предприятием должно быть утилизировано не менее 5% отходов, в 2020 году — не менее 10%.
Алексеева надеется, что изменение законодательных требований по утилизации со временем откроет ее перерабатывающему направлению новые перспективы.