Хороший вопрос: как правильно предлагать другим свою помощь

Декан Гарвардской высшей педагогической школы Джеймс Райан утверждает, что можно выделить пятерку вопросов первой необходимости: именно они, если научиться чаще их задавать и ими задаваться, могут помочь человеку стать счастливее и успешнее. Райан признается, что и сам осознает пафос подобного заявления. «Единственное, что меня хотя бы отчасти извиняет, — это что моя книга родилась из речи на выпускной церемонии в университете, а по закону жанра такие речи и должны звучать пафосно», — объясняет он. Та самая речь вызвала неожиданный ажиотаж, и было решено превратить ее в книгу.

Forbes Woman публикует отрывок, посвященный вопросу «Чем я могу помочь?» — в нем Райан рассуждает о том, как важно, предлагая людям помощь, интересоваться у них, чем именно ты можешь быть полезен, и почему этот метод особенно хорошо работает в общении с детьми.

Вопрос «Чем я могу помочь?» полезен еще и тем, что приглашает других осмыслить и высказать все, что волнует их, взглянуть в глаза своим проблемам. Иногда это мучительно трудно; вспомним, как трогательно все это описал Атул Гаванде в своей книге Being Mortal («Что такое быть смертным»). Он рассказал, какой трудный выбор встает перед больными с последней стадией рака, когда они должны сами решать, как проведут остаток жизни. Человеку неописуемо тяжело принять мысль, что он скоро умрет, а поскольку естественное призвание врача — спасать жизни, врачу и умирающему пациенту невероятно тяжело обсуждать, искренне и открыто, как последний хотел бы окончить свои дни. Но, как верно отмечает Гаванде, именно онкологические больные и их семьи больше всего нуждаются в ком-то, кто сочувственно и в то же время объективно направлял бы их, помогая пройти через предстоящее испытание. Когда я читал эту книгу, подумал: а что если в подобных обстоятельствах врач, прежде чем информировать пациента, какое еще лечение можно провести, задал бы вопросы, ответить на которые может только сам пациент: «Что вы сами хотели бы делать? Как хотели бы провести эти месяцы, возможно, последние в вашей жизни? Как вам удобнее всего принять такое решение— например, какие сведения помогли бы вам, кто еще мог бы участвовать в разговоре?»

Вопрос, чем вы можете помочь, так же хорошо срабатывает и в менее удручающих обстоятельствах, хотя и по тем же причинам. Спрашивая близких, чем вы можете им помочь, вы приглашаете их взять на себя часть ответственности за их проблемы. Именно поэтому такой вопрос полезно задавать друзьям, родным и коллегам. А особенную пользу приносит он, когда его задают детям и молодым людям, едва достигшим совершеннолетия, — в этом я убедился на собственном опыте.

Еще до учебы в школе права я одну зиму проработал в детской горнолыжной школе в Колорадо. А поскольку инструкторской подготовки я не имел, бóльшую часть времени моей основной обязанностью было помогать ребятам с бытовыми вопросами и снаряжением. На уличные занятия в качестве инструктора для новичков меня выпустили, только когда большинство штатных инструкторов разъехались по домам на праздники. Я помогал персоналу готовить и подавать обеды, детям — надевать и снимать лыжные костюмы, вытирал носы, искал куда-то запропастившиеся перчатки и успокаивал родителей и детей. И еще чуть ли не бадьями готовил горячий шоколад. Наши ученики были совсем еще дети, и некоторые с трудом справлялись с новым и трудным для себя занятием, избытком новых необычных впечатлений и ощущений — совсем как мои собственные отпрыски, когда я начал обучать их горнолыжной науке. Мы, персонал школы, как могли старались помогать нашим ученикам, и часто это означало, что мы на все лады расспрашивали детей и строили разные предположения, что бы такого они хотели и могли сделать, чтобы почувствовать себя увереннее.

По большей части наши предложения принимались, хотя бывало, что подопечные, вместо того чтобы успокоиться, еще больше нервничали. Словно очевидная тщетность наших предложений заставляла их еще больше увериться в своей беспомощности и неуклюжести.

Вспоминается один особенно неподдающийся семилетний мальчуган, который страшно заупрямился и никак не желал после обеда идти на очередной лыжный урок. Я был заботлив, как наседка, в надежде сладить сего глупым капризом, я так и этак пытался убедить его одеться и отправиться на улицу: давай ты завяжешь ботинки, давай я помогу тебе натянуть рукавички, ну-ка, а где твои очки, и давай-ка обмотай шею шарфиком. Все было напрасно. С каждым новым моим предложением он артачился все больше и больше. Наконец, я совсем выбился из сил и устало сказал: «Ладно, будем считать, что тебе все это не подходит. Тогда, может быть, ты сам скажешь, чем мне тебе помочь?»

К моему удивлению, вопрос заставил мальчишку за-думаться. Он растерянно посмотрел по сторонам и еле слышно вымолвил: «Я не наелся». Тогда я соорудил ему еще один сэндвич с арахисовым маслом и джемом и сидел рядом, пока он его уплетал. Оказывается, он действительно был голоден, этот мальчик, но я также подумал, что нужно было переключить его внимание. Сам того не ожидая, я своим вопросом, чем ему помочь, переложил груз ответственности на мальчишку: пускай сам определится, что ему не так и как устранить источник его беспокойства.

Я обнаружил, что это очень действенный вопрос, когда общаешься с детьми и когда работаешь с отстающими или неблагополучными студентами. В роли родителей (и педагогов) мы стараемся помогать нашим подопечным решать проблемы, малые и большие. И очень часто мы уверены, что лучше знаем, как нужно поступить, и предлагаем свой выход из положения, а то и целый букет разнообразных выходов и решений проблемы. Тем не менее бывают случаи, когда предложенные нами решения лишь усиливают беспокойство или неуступчивость со стороны ребенка или учащегося, точно так же, как было с тем мальчиком в горнолыжной школе. А попробуйте вместо этого терпеливо и не перебивая выслушать рассказ самого ребенка (учащегося) о том, что его беспокоит или огорчает, а затем спросите, чем ему помочь, и вы увидите, что разговор сразу повернет в другое русло. Во всяком случае, мои дети от такого вопроса обычно замолкают: они переключаются на размышления, могу ли я и вправду помочь им, и если да, то чем. Правда, в большинстве случаев они приходят к выводу, что ничего реального я сделать для них не в силах. Однако сам их ответ указывает, что они уже начали самостоятельно искать решение проблемы. Ведь они больше всего нуждались в том, чтобы дать выход своим чувствам, увидеть, что вы им сопереживаете, и самостоятельно придумать, как выйти из положения.

Не только дети нуждаются в том, чтобы излить душу. Например, моя кузина Трэйси, забавная и при этом по-житейски мудрая, однажды поделилась со мной, что как-то раз вернулась домой с работы после особенно трудного и нескладного дня и начала жаловаться своему бойфренду. А тот, не потрудившись до конца выслушать ее, полез с советами, что она должна сделать, чтобы решить свои проблемы. По словам Трэйси, это ее сильно взбесило. «Вот уж чего мне хотелось в последнюю очередь, — объяснила она, — так это чтобы он решал мои проблемы. Я всего-то и хотела от него, чтобы он выслушал меня и посочувствовал, что уменя выдался такой паршивый денек».

Когда спрашиваешь друга, близкого человека или коллегу, чем ему помочь, то тем самым показываешь ему, что не пытаешься за него решить его проблему и не выдвигаешь предложений, как это сделать. Напротив, этот вопрос подтверждает, что у него действительно возникла проблема, и дает понять, что, если понадобится, вы готовы прийти на помощь. Это одновременно проявление и дружеского участия, и сопереживания, а порой только это человеку и нужно. Проще говоря, в некоторых случаях вы помогаете уже только тем, что спрашиваете, чем помочь.