Интервью

Часы как напутствие

Стивен Форси, сооснователь компании Greubel Forsey

Робер Гребель и Стивен Форси познакомились на мануфактуре Renaud & Papi (ныне APRP), где помогали Джулио Папи создавать усложнения и механизмы для Audemars Piguet и других часовых домов. Затем они основали свой уникальный франко-британский союз и в 2004 году на собственной крохотной мануфактуре создали Double Tourbillon 30°.  Этот двойной турбийон с балансовым колесом, наклоненным под углом 30°, произвел эстетическую и технологическую сенсацию. Вскоре появилась модель Quadruple Tourbillon с четырьмя турбийонами. Несколько лет назад контрольный пакет компании за огромную сумму приобрел владелец Richemont Luxury Group Йохан Руперт. В этом году Greubel Forsey отмечает 10-летие — его итоги мы и обсудили с высоким добродушным англичанином Стивеном Форси.

FL Злые языки утверждают, что ваши часы создаете не вы, а собранный вами компьютерный комплекс. Это правда? 

Это преувеличение. Часы можно создавать самым разным способом. Даже, как в старину, сначала рисовать их на бумаге, а затем рассчитывать все вручную. В наше время глупо не использовать компьютеры. Но компьютер — всего лишь машина. Любой, самой умной, машине нужно правильно поставить задачу. Тогда она вам реально поможет. Мы, например, попросили компьютер вычислить оптимальное расположение кареток турбийона относительно друг друга, чтобы максимально повысить точность часов. Он подсказал нам несколько вариантов. Мы остановились на 30 градусах, потому что характер движений, которые совершает баланс в таком положении, лучше всего отвечает реальной кинетике руки человека. В результате получается, что турбийон работает практически все время, что повышает точность. Мы с Робером обожаем выискивать важные теоретические вопросы, правильно их ставить и решать.

FL Почему вы решили начать сразу с турбийона? Я, например, убежденный его противник: в современных наручных часах он, во-первых, не нужен, а во-вторых, вреден для механизма. Он выгоден только производителю, ведь с его помощью из покупателя можно вытащить больше денег.

Вы правы, но именно это обстоятельство заставило нас взяться за разработку действительно эффективного турбийона. Нам было обидно, что одно из самых великих и красивых достижений часового искусства превратилось в бессмысленную игрушку для очень богатых людей. Мы захотели его реабилитировать. И нам удалось-таки создать первый эффективный наручный турбийон! Это не просто слова. Мы стараемся принимать участие во всех хронометрических конкурсах и, как правило, побеждаем. В последний раз мы победили в позапрошлом году, отослав на конкурс первую попавшуюся под руку модель Double Tourbillon Technique, которая дожидалась клиента в бутике. А ведь нам противостояли более 40 лучших производителей во главе с Франсуа-Полем Журном. Наши часы прошли все тесты — позиционные, температурные и противоударные — с рекордно высокими показателями.

FL А в 2004-м я подумал: это еще что за спекулянты — сделали часы аж с двумя турбийонами, да еще додумались наклонить их, чтобы всем было видно, что это круто. 

Нас так восприняли практически все. Только самые проницательные поняли, что два турбийона здесь ради точности и 30-градусный наклон не для улучшения обзора, а для оптимальной работы турбийона круглосуточно: будь часы у вас на руке или на тумбочке у кровати. Только спустя год к нам начали относиться серьезно, на нас посыпались заказы и сформировался круг постоянных поклонников.

FL Вдоль корпуса ваших моделей идет какая-то надпись, похожая на ребус. Что она означает?

Мы об этом никогда и никому, кроме владельца, не говорим. Скажем так, это часовое кредо Робера Гребеля и Стивена Форси и в какой-то мере наше напутствие владельцу часов.

Текст: Тимур Бараев 

Взлетаем высоко

Жан-Поль Жирарден, вице-президент Breitling

В октябре компания, знаменитая своими хронографами, открыла первый бутик в Москве, заодно отметив 130-летие марки и 30-летие флагманской модели Chronomat.

FL Зачем вам бутик в России? Разве сейчас не время продаж через интернет?

Существует много разных типов покупателей. Нам важно, чтобы они почувствовали атмосферу марки. Многие из них предпочитают персональный человеческий контакт — чтобы с ними разговаривали, что-то объясняли. Именно такой подход характерен для люкса. Может, мы и будем продавать часы через интернет, но пока этого не делаем. Часы — специфический продукт. Это чаще всего эмоциональная покупка, а не покупка из необходимости.

FL Что вы думаете о российских покупателях? 

Многие из них приобретали наши часы в Швейцарии — и Breitling, и Breitling for Bentley. Обе эти линии соответствуют российскому вкусу: русские любят крупные хронографы. Такие как новый Navitimer GMT диаметром 46 мм. Стоимость наших часов 2000–12 000 швейцарских франков, так что даже молодые люди могут потратить деньги на свой первый Breitling. Мы отличаемся от большинства швейцарских компаний, для которых главным рынком считается Азия. Для нас это прежде всего Европа, США и Япония. Для Китая наши часы не очень подходят: там больше востребованы тонкие классические модели с тремя стрелками. Для нас перспективные рынки — Россия, Южная Америка и Индия.

FL Какие модели вы считаете лучшими в этом году?

Нашему бестселлеру Chronomat Airborne исполняется 30 лет. В начале 1980-х Frecce Tricolori, пилотажная группа итальянских ВВС, объявила тендер на официальные наручные часы. Мы разработали новый авиационный хронограф — и выиграли. В этом году особая серия Chronomat Airborne возрождает дизайн и дух первого Frecce Tricolori: матовый вращающийся обод с четырьмя выступами, которые служат для отсчета часов полета. На корпусе надпись «Edition Spéciale 30e Anniversaire» и очертания самолета Aermacchi. Внутри мануфактурный механизм Breitling Caliber 01, сертифицированный COSC. Кроме того, для линии Breitling for Bentley, которой 10 лет, мы разработали механизм in house и вставили его в модель из титана — Bentley GMT Light Body B04.

FL Насколько я знаю, вы еще выпустили лимитированную коллекцию Chronomat в честь пилотажной группы «Русские витязи»?

Да, 55 часов с их логотипом. Это традиция компании Breitling — создавать часы в честь пилотов, лучших в профессии. «Русские витязи» — группа высшего пилотажа ВВС России, установившая ряд мировых рекордов на тяжелых истребителях. Мы вообще любим партнерство с авиаторами-профессионалами. У нашей компании есть и собственная пилотажная команда Breitling Jet Team — это крупнейшая гражданская группа высшего пилотажа в Европе.

Текст: Оксана Бугрименко

Часы специального назначения

Анджело Бонатти, президент компании Officine Panerai

У марки Panerai особый круг поклонников, которые называют себя paneristi. Московские paneristi в этом году получили подарок в виде крупнейшего в мире бутика марки. Исторически бренд связан с итальянским военным флотом: в 1936 году для подводного спецназа Gamma Force были сделаны часы Radiomir, а чуть позже появилась линия Luminor. Узнаваемый стиль Panerai — циферблат-сэндвич, между двумя слоями которого помещены часовые метки и цифры из люминесцентного материала (это и был «радиомир» на основе радия или «люминор» на основе трития). Сейчас на собственной мануфактуре в швейцарском Невшателе компания выпускает in house полный спектр механизмов с усложнениями — от GMT (второй часовой зоны) и увеличенного запаса хода до турбийона, который не выносится на циферблат.

FL Сейчас брутальные часы Panerai стали носить даже с классическим костюмом. Это новый тренд?

Наши часы вообще трендовые. В первую очередь они крупного размера и всегда пользовались популярностью у поклонников спорта и активного образа жизни. Но мы ориентируемся на разные типы клиентов, при этом не делаем массовую продукцию, не хотим выпускать часов слишком много. Например, модель 2011 года в корпусе из бронзы пользовалась большим спросом, но наша задача — не делать такие решения постоянными. Ограниченность серии способствует успеху.

FL У Panerai всего две главные коллекции — Radiomir и Luminor. Вы будете расширять этот ряд?

Сейчас таких планов нет. Существует еще эксклюзивная линия Marе Nostrum, которую мы выпускаем время от времени, но ее раскупают еще до того, как мы успеваем заявить о новом выпуске. А в постоянных коллекциях каждый раз предлагаем какие-то инновации в механизмах, и клиенты ценят нас именно за это — они смотрят внутрь часов.

FL Не планируете ли сделать женскую линию? 

Это разная философия — часы для мужчин и для женщин. Если бы мы задались целью сделать женские часы, я не ограничился бы корпусом меньшего размера: пришлось бы полностью переделывать модели, потому что женщинам необходимо что-то другое. Но если женщина захочет купить наши часы, мы будем только рады, поэтому предлагаем укороченные ремешки.

FL Ваш крупнейший рынок — Азия, но ведь для него нужно уменьшать корпуса?

Нет, у нас есть исследования, что запястья китайцев и японцев ничем не отличаются от наших и средний рост людей продолжает увеличиваться. Когда мы выходили на японский рынок, то перестраховались и сделали модели в корпусе диаметром 40 мм. К нашему удивлению, они стали популярными в Германии и США, а японцы отказывались их покупать, предпочитая часы наших традиционных крупных размеров.

FL Почему Panerai поддерживает яхтенный спорт? Не логичнее ли для «марки итальянских подводников» поддержка дайвинга?

Дайвинг не привлекает такого внимания: зрителям нельзя показать, что происходит в глубинах океана, сделать красочные фото. На поверхности воды действие более зрелищное. Мы проводим собственную регату в шести географических местах. Кроме того, у меня самого есть небольшая 15-метровая яхта. Когда время позволяет, я хожу на ней вместе с женой и собакой. Больше всего от этого страдает собака.

Текст: Оксана Бугрименко

Что-то особенное

Доминик Берназ, ритейл-директор и директор по работе с VIP-клиентами компании Vacheron Constantin

Доминик Берназ курирует бутики Vacheron Constantin по всему миру, а также работает с частными клиентами, желающими заказать у одной из старейших часовых мануфактур «что-то особенное». Это «особенное», как правило, выполняется подразделением Atelier Cabinotiers, которое специализируется на уникальных экземплярах. Его название — дань традициям женевских часовщиков-кабинотье XVIII века, выполнявших в своих чердачных мастерских заказы состоятельных клиентов. И хотя в этом году дом Vacheron Constantin открыл в Москве новый бутик, кстати, крупнейший в мире, мы решили расспросить Доминика Берназа именно о частных заказах. Большинство из них окружены атмосферой конфиденциальности и обсуждаются чаще в приватных беседах. Коллекционеры не афишируют свои сокровища, марка тоже оберегает privacy. Однако на открытии бутика были продемонстрированы уникальные часы Philosophia и Vladimir. А на выставке Watch & Wonders этой осенью компания показала шедевр нового направления — Maitre Cabinotier Astronomica, объединивший в себе 15 престижных усложнений, включая редко встречающиеся астрономические функции.

FL Чем отличаются клиенты бутика от клиентов Atelier Cabinotiers?

Это одни и те же люди. Разница в том, что Atelier Cabinotiers — это скорее bespoke service, здесь часы делают специально «под клиента».

FL Клиент должен четко представлять, чего он хочет? Или вы помогаете ему сформулировать пожелание?

В большинстве случаев у клиентов нет ясной идеи. Тогда мы начинаем выяснять, какого рода «особенное» они ищут. «Что-то очень, очень особенное», — отвечают они. Но формулировать идеи — тоже часть нашего сервиса. После этого к общению подключается дизайнер. Время от времени, когда речь идет о сложных часах, мы привлекаем технических специалистов: даже если идея хороша, нужно понять, воплотима ли она.

FL Бывает, что клиенты приносят свои эскизы? 

Клиент никогда не рисует и не приносит никаких эскизов. Дизайн — это же не просто циферблат со стрелками. Даже если у клиента есть идея, как должны выглядеть часы, необходимо решить, какой в них использовать механизм и как все это соединить в рамках эстетики и принципов бренда.

FL Можете привести примеры такой работы?

Что касается конкретных моделей, мы обязаны соблюдать privacy: если клиент хочет уникальные часы, ему будет неприятно, что кто-нибудь еще может воспользоваться той же идеей. Ну вот, например, если я вам о ней расскажу. Так что это тайна, извините. Могу только заметить, что выполнение таких заказов требует от 10 месяцев до 3–4 лет, в зависимости от сложности механизма. Эти часы от начала до конца создаются внутри дома: клиент всегда может приехать и посмотреть, как идет процесс. Кстати, на следующей выставке SIHH в январе мы покажем модель, над которой работали около восьми лет. Это особенный случай: мы получили разрешение владельца представить их широкой публике, хотя обычно никто не хочет говорить, какие он заказал часы.

FL А почему этот клиент согласился их обнародовать? 

Причина проста: это повысит их стоимость, если, например, он в будущем захочет их продать. Но все равно эти часы никогда не будут повторены — контракт гарантирует, что они останутся единственным экземпляром.

Текст: Оксана Бугрименко

Полное переосмысление

Стефан Бельмон, директор по маркетингу Jaeger-LeCoultre

Hybris Mechanica — линейка часов Jaeger-LeCoultre, выдающихся по сложности и инновациям. В этом году в ней был представлен самый тонкий в мире автоматический минутный репетир с «парящим» турбийоном Hybris Mechanica 11. Механизм толщиной 4,8 мм помещен внутрь корпуса толщиной 7,9 мм — в то время как обычно для этого требуется почти 10 мм. Инновационный периферийный ротор (он виден через ряд окошек по кругу циферблата) способствовал тонкости часов. Особая конструкция молоточков позволила вдвое уменьшить размеры барабана без потери запаса хода. У модели фантастическое звучание — сапфировая крышка усиливает звук гонгов. Это полное переосмысление комбинации турбийон/минутный репетир.

FL Будут ли эти инженерные решения переноситься в другие часы? 

Это модель с уникальными усложнениями, даже система подзавода здесь инновационная: часы очень тонкие, и все детали надо было смещать с точностью до микрона. Но каждый раз, когда мы делаем открытие в часовом искусстве, мы интегрируем его в часы аналогичного рода — это улучшает их внешний вид и точность.

FL Почему сделан акцент на репетире? Несколько лет назад вы говорили о важности исследования новых материалов.

Мы идем сразу в нескольких направлениях. Extreme Lab, о которых я говорил, — это крупные массивные часы, в них экспериментировать проще, а в тонких классических моделях — значительно сложнее. Здесь работа должна быть действительно филигранной.

FL Сколько будет выпущено Hybris Mechanica 11 и сколько времени требуют одни часы?

Их будет 75, как и любых часов этой серии. Когда уже все детали сделаны и выточены, только сборка займет 3 месяца. Это очень долгий процесс: сначала мы собираем минутный репетир, вставляем его в корпус — примеряем, как платье, потом проверяем, как он будет работать, затем демонтируем, еще раз проверяем и заново устанавливаем уже весь механизм. Потом тестируем часы, и, если что-то не в порядке, начинаем снова.

FL Кроме сложных часов у компании есть популярная линия Reverso с поворотным корпусом. Будут ли в ней какие-то усложнения или эти часы хороши и так?

В коллекции Hybris Mechanica три из 11 моделей — это сложные Reverso: Triptyque, Gyrotourbillon 2 и Repetition Minutes a Rideau. Мы уже сейчас работаем над яркими усложнениями в повседневных моделях. Но важно понимать: у Reverso настолько сильная эстетика, что ее нельзя ломать и любое усложнение должно органично вписаться в этот корпус.

FL Даже очень сложные часы у вас похожи на гармоничный архитектурный объект. Как это получается?  

Мы думаем о дизайне и механизме одновременно. Клиентам важно, как часы выглядят, как сидят на запястье, притом что они должны быть сложными. Женщины, которые раньше интересовались только эстетикой, сейчас внимательны и к содержанию. Так что, когда мы запускали женскую линию Rendez-Vous, мы сразу сделали в ней турбийон и вечный календарь.

FL Rendez-Vous в этом году представлены в маленьких корпусах диаметром 27,5 мм. Это дань моде или демонстрация умения уменьшать механизмы?

Изначально в линии Rendez-Vous было две модели, одна из них диаметром 29 мм. И все сказали: ну что это за часы, их вообще не видно. А сейчас мода изменилась, и оказалось, что 27,5 мм — это еще элегантнее, и женщинам это нравится. Вообще при создании женских часов середины быть не может: нужно либо что-то крупное, яркое и сложное, либо что-то маленькое, тонкое и невероятно изящное. В этом вся женская натура.

Текст: Оксана Бугрименко