Нетрадиционные ценности: как заработать на фотографиях, камнях и кассе взаимопомощи
«Зачем инвестировать в фондовый рынок?» — спрашивает президент одного из крупнейших в мире инвестиционных домов Blackstone Group Тони Джеймс. Странный вопрос? Да не такой уж и странный: под управлением Blackstone Group находится $218 млрд, вложенных в основном в секьюритизированные кредиты и недвижимость, что, по словам Джеймса, в последние 26 лет приносило инвесторам как минимум 15% годовых.
Инвестиции, альтернативные фондовому рынку, приносят высокий доход, говорится в исследовании Bloomberg Markets. Самыми эффективными оказались инвестиции в кукурузу, которая приносила 33,8% годовых в последние три года, далее следуют фьючерсы на серебро с 20,5% годовых, вино Chateau Pavie Bordeaux, цена которого за три года выросла на 107% (до $400 за бутылку). Не подвели инвесторов и картины американского художника Адольфа Готтлиба, которые за это время подорожали на 65,5%.
Неудивительно, что рынок альтернативных инвестиций растет высокими темпами. Согласно отчету компании Towers Watson, этот сегмент за последние 10 лет вырос более чем в три раза, общий объем альтернативных инвестиций в 2012 году составил $5,11 трлн (более свежих данных нет).
В условиях, когда финансовые рынки вызывают в основном опасения или даже страх, инвесторы предпочитают искать альтернативы, а управляющие с готовностью их предлагают. Некоторые из них выглядят очень экзотично, тем не менее это тоже инвестиции. Хотя и чрезвычайно рискованные.
Фотография за миллион
Фрезер Скотт руководствуется правилом Билла Гейтса — если у вас есть лишние пять долларов, лучше всего потратить их на PR. 34-летний Скотт занимается тем, что предлагает обеспеченным людям нетрадиционные инвестиции. Его идея: найти талантливого фотографа, хорошо раскрутить его и, когда стоимость его работ вырастет в десятки раз, продать фотографии с прибылью. По словам Скотта, в фотографии инвестируют банкиры, фонды и знаменитости, готовые вложить по £100 000.
Сейчас у Скотта 10 инвесторов. На их деньги он покупает неизданные работы, проводит PR-кампанию, на которую тратится 20% вложений, в результате стоимость работы возрастает и инвестор продает ее с прибылью. Чтобы работы фотографа увидели миллионы, Скотт старается получить заказы на дизайн обложек альбомов популярных рок-групп. Так стоимость работ фотографа Пола Норманселла, оформившего обложку альбома Day and Age группы The Killers (признана обложкой года журналом Rolling Stone), выросла с £1000 до £10 000 за два года. В прошлом году более чем за $1 млн Скотт продал на аукционе несколько картин, созданных художником по имени Paris специально для рекламной кампании альбома Mylo Xyloto группы Coldplay.
«Идея привлекать инвесторов со стороны появилась после того, как я увидел, что можно легально манипулировать ценами на работы фотографов, существенно увеличивая их стоимость», — признается Скотт в интервью Forbes. Он занимается этим уже восемь лет и утверждает, что неудачных инвестиций до сих пор не было — в среднем вложения за пять лет увеличиваются в четыре–восемь раз.
Разбираться в сложном мире современного искусства Скотту помогает профессиональный опыт и обширные знакомства в артистической среде. Свою первую галерею он открыл, учась в арт-школе — в здании, принадлежащем его семье. Там продавались работы самого Скотта и его однокурсников. Этой галереей он занимался более 13 лет, после чего ушел руководить галереей в Ноттинг-Хилл.
Сейчас у Скотта нет галереи в традиционном понимании, а есть сайт, на котором выставлены работы примерно 30 авторов, которых он считает перспективными. Как Скотт выбирает фотографов, которые приносят прибыль инвесторам? «Я занимаюсь этим 15 лет и, кроме своего чутья и интернета, ничем не пользуюсь», — говорит он. Например, Тайлера Шилдса он нашел в социальной сети MySpace еще семь лет назад и устроил ему выставку. Знаменитый сейчас фотограф тогда вывешивал свои работы только в социальных сетях.
Именно Шилдса, который в июле 2013 года стал автором обложки и художником всей промокампании нового альбома группы The Backstreet Boys, Скотт считает самым перспективным проектом. Участие Шилдса в телешоу на американском телевидении вместе с группой и большое внимание к фотографу со стороны прессы выводит стоимость его работ на новый уровень, уверен Скотт.
Оценка рискованности инвестиций в искусство, по мнению руководителя практики по работе с фондами прямых частных инвестиций КПМГ в России и СНГ Майкла Джонсона, зависит от того, как сам покупатель этих предметов оценивает риски и отделяет собственные эмоции от обладания предметом искусства и ожидаемую от него прибыль. «Самое главное — найти что-то такое, что вы действительно любите, и в этом случае вы все равно будете счастливы, независимо от того, принесет это ожидаемый доход или нет»,— замечает он. Джонсон сравнивает инвестиции, не генерирующие денежные потоки, с венчурным капиталом на ранней стадии, когда венчурные фонды делают инвестиции в надежде, что одна из них окажется суперуспешной и компенсирует неуспех остальных. «Работу перспективного художника и бизнес-план нового технологического стартапа сближает то обстоятельство, что все, чем вы располагаете, — это чернила и бумага или краски и холст, и то, как вы сами оцениваете работу, определяет ее стоимость», — уверен Джонсон.
Камень преткновения
PR-менеджер, 43-летняя москвичка Евгения Миронова делает из любителей украшений инвесторов в редкие драгоценные камни. В эту сферу она попала неслучайно: ее муж руководит компанией «Русджемс», крупным поставщиком цветных камней на российские ювелирные заводы. В России рубины, изумруды и сапфиры, по словам Мироновой, мало кто воспринимает как инвестиционные инструменты, в то время как в Европе дело обстоит иначе — на долю драгоценных камней приходится 3–4% всех альтернативных инвестиций. Инвестировать в камни имеет смысл, если сумма вложений не меньше $1 млн. Такое ограничение объясняется стоимостью самих инвестиционных камней — это камни особого «инвестиционного» качества, особой чистоты, цвета и размера. Таких минералов не очень много — объем добычи не превышает 30–40 штук в год.
За последние пять лет, по данным Gemval.com, александриты выросли в цене почти на 120%, изумруды на 30%, рубины более чем на 60%, сапфиры на 40%, шпинель на 160%. Отдельные редкие камни могут расти в стоимости на 20% в год. Стоимость определяется весом, цветом, огранкой камня и модой. Например, после того как принц Уильям подарил Кейт Миддлтон обручальное кольцо с синим сапфиром, в США вырос спрос на такие камни. «Однако главным фактором остается редкость камня, — говорит Миронова. — Цена редких камней определяется по похожим сделкам либо в результате переговоров».
Миронова зарабатывает на комиссии, которая может составлять 15–20% от суммы сделки. Столь высокие комиссионные она объясняет высокими рисками продавца. Во-первых, эксперты не всегда сходятся во мнении относительно цены камня и продавцу приходится заказывать несколько экспертиз. Во-вторых, камни имеют ограниченную ликвидность, поэтому, чтобы продать или купить камень, нужно иметь связи на этом рынке. Кроме того, зачастую покупка камней сопряжена с определенным риском, поскольку добывают их в том числе в неспокойных районах Африки или Юго-Восточной Азии, и договариваться о покупке приходится с человеком, который буквально достал камень из земли. «Ограниченная ликвидность и субъективность оценки стоимости редких камней делает этот рынок похожим на рынок предметов искусства, — говорит Миронова, — поэтому стоит покупать то, что нравится самому». Сейчас у нее до пяти новых клиентов в год, и она надеется увеличить их число до 10.
Касса кредитной взаимопомощи
Бывший руководитель клиентского департамента компании «БКС Консалтинг» Алексей Антипин в 2008 году уволился с работы, чтобы создать с партнером собственную компанию «Юнисервис Капитал», которая занялась организацией выпусков облигаций. «После кризиса и многочисленных дефолтов по облигационным займам банки, являющиеся основными инвесторами на российском долговом рынке, практически перестали покупать долговые обязательства компаний, относящихся к высокодоходным облигациям», — говорит Антипин. Он живет и работает в Новосибирске и считает, что после кризиса региональным компаниям заказан путь на публичный долговой рынок.
Компания «Юнисервис Капитал», созданная в 2009 году, занималась организацией долговых программ для региональных компаний. Бизнес развивался, но отсутствовала идея, которая бы позволила компании предложить своим клиентам новые возможности для привлечения инвестиций с помощью долгового рынка. Пока примерно 10 месяцев назад у него не появилась идея организовать финансирование для мелких предприятий с помощью секьюритизации их активов. Антипин предложил партнеру кредитовать небольшие предприятия за счет средств частных инвесторов. Партнеру идея не просто не понравилась, он счел ее безумной и продал свою долю в бизнесе Антипину. «Пусть это звучит наивно, но моя мечта — создать два новых рынка: региональных эмитентов, которые будут через векселя выходить на публичный долговой рынок, и рынок инвесторов в бумаги подобных эмитентов, для которых это станет альтернативой надоевшим банковским депозитам, недвижимости, «голубым фишкам», — говорит Антипин. Сейчас компания предлагает купить векселя ГК «Шинтоп», занимающейся продажей автокосметики, автоаксессуаров и шин (выручка в 2012 году — 3,5 млрд рублей), компании «Флорекс», специализирующейся на заготовке и реализации грибов и ягод (выручка — 123 млн рублей), строителя быстровозводимых сооружений «Ависта-модуль» (выручка — 250 млн рублей) и «ГК Мастер и К» (выручка — 1,2 млрд рублей). Номинал векселя — 1 млн рублей. Вексель дисконтный, и его доходность зависит от срока до погашения. Так за 30 дней до погашения доход составит 14% годовых, за 50 дней — 15% годовых, за 90 дней может доходить до 18% годовых. По словам Антипина, сейчас в векселя инвестируют 20 активных инвесторов, в основном бизнесмены. Комиссия организатора составляет от 0,5% до 1% от привлеченных средств. Заемщикам такое финансирование обходится дороже, чем банковский кредит. Так, по словам Антипина, «Шинтоп» по векселю приходится платить на 5% годовых больше, чем по кредиту. С другой стороны, компания «Ависта-модуль» вообще не могла получить банковский кредит из-за отсутствия залога. Сейчас, говорит Антипин, он ведет переговоры еще с двумя компаниями для запуска вексельной программы на 100 млн рублей и 120 млн рублей. Долговая нагрузка должна быть такой, чтобы компания могла выкупить вексель в любой момент. «Флорекс», например, при месячной выручке 15 млн рублей будет иметь долг, не превышающий 3 млн рублей. Сейчас Антипин готовит для своих клиентов две облигационные программы: на 20 млн рублей для «Ависта-модуль» и на 150 млн рублей для «Шинтопа». «Векселя — хороший инструмент для начала, для привлечения компанией инвесторов, которые будут готовы кредитовать ее и на более долгий срок».
Директор департамента активных операций «Велес Капитала» Евгений Шиленков считает, что инвестировать в такие векселя рискованно. «Во-первых, нужно разбираться в том, что вексель оформлен правильно с правовой точки зрения, подделки таких ценных бумаг или неправильное оформление могут создать проблемы в суде, — говорит эксперт. — Во-вторых, нужно понимать, насколько состоятелен и надежен векселедатель».