Начало года, с точки зрения тех, кто следит за экономической ситуацией или краткосрочными перспективами экономики, выдалось неожиданным. Некоторые оптимисты решили, что спад в экономике России уже позади и в 2023 году страну ждет небольшой, но все-таки рост, если не на протяжении всего года, то хотя бы начиная с II квартала. Росстат предложил впечатлившую даже после уже неоднократного улучшения прогнозов оценку ситуации в 2022 году — оказывается, ВВП упал всего на 2,1%.
Не остался в стороне и ЦБ: новый прогноз, хоть и местами странен, существенно более оптимистичен, чем предыдущий, и допускает скромный, но рост ВВП в текущем году. Вытягивать экономику из рецессии, по версии регулятора, в очередной раз должно потребление домохозяйств.
При этом пессимисты никуда не исчезли. Среди тех, кто в конце прошлого года ожидал спада в 2023 году больше чем на 3%, почти никто прогнозы не пересмотрел, а некоторые из числа тех, чьи ожидания были близки к среднему, и вовсе ухудшили.
В результате, если положить прогнозы на одну ось, становится понятно, что понятного в ближайшем будущем в общем-то не так много и впереди один из самых неопределенных годов из пережитых за последнее время.
Теперь посмотрим на то, что может, и главное, будет делать ЦБ в этом году со ставками в столь непростой ситуации. Пересмотренный прогноз регулятора сейчас неплохо подходит к риторике пресс-релизов и содержанию выступлений его представителей, которые буквально указывают на предстоящее повышение ставки. Между тем все не так просто и вовсе не очевидно.
Что и когда регулятор мог бы сделать
В марте явно не время действовать. Во-первых, мало кто верит сейчас в экономический рост, большинство ожидает продолжения спада. И пусть в прогнозах по ВВП раздрай, но по ставке есть согласие среди прогнозирующих: она или будет снижаться, или в конце года останется на том же уровне, что и сейчас. Что вполне логично: при спаде экономическую активность принято если не стимулировать, то хотя бы не душить. В такой ситуации повышать — это нарваться на непонимание и даже критику, как минимум на первом шаге.
Во-вторых, если оптимистичные прогнозы были сделаны слишком поспешно, то Банк России, едва начав повышать ставки, столкнется с необходимостью снижать их же и практически немедленно, без возможности сохранить лицо и сделать вид, что так и было задумано. Оставим в стороне разговоры про вред подобного для экономики — действие слишком неосторожно аппаратно. Так подставляться, скорее всего, никто не захочет.
В результате в ближайшие месяцы просматривается только один разумный вариант действий — выжидать. Трогать ставку не нужно, нужно просто тянуть время. Корректировать риторику пресс-релизов, чуть меняя акценты, посылать дополнительные сигналы через СМИ или в неформальном общении — все эти меры вместе полезны, когда хочешь переубедить подавляющее большинство. ЦБ, кажется, даже недорабатывает на этом фронте в начале года, будто его представители сами не верят, что будут повышать ставки, и все заявления об этом — какой-то отвлекающий или подстраховочный маневр. Знать бы, на какой случай.
Важный вопрос: сколько можно и нужно ждать? Ответить на него проще, чем может показаться из написанного мной выше.
Много неопределённости внесли санкции, особенно те, что на нефть и нефтепродукты. Хорошо добавил к этому в конце года федеральный бюджет. Будь понимание эффекта от планов по бюджетным расходам в 2023 году лучше, год казался бы значительно более предсказуемым. Есть ощущение, что оба основных источника неопределенности сильно связаны — если санкции сильно бьют по экспорту нефти и нефтепродуктов в денежном выражении, то они снижают доходы бюджета, а от этого, видимо, зависит и размер расходов. А значит, и ответ прост: надо ждать, как проявится влияние нефтяных санкций, и это существенно поможет с принятием решений по многим остальным вопросам. Полагаю, к середине весны будут понятны и общий масштаб ущерба в краткосрочной перспективе (с учетом возможных маневров уклонения от санкций), и многие детали, включая влияние на курс и доходы бюджета.
Кроме того, к середине весны наступит тот самый момент, когда инфляция, проскочив март и одномоментно сократившись до однозначных уровней (в начале весны 2022-го потребительские цены выросли на 7,6% за один месяц), должна оказаться «ниже 4% под влиянием эффекта высокой базы прошлого года», как говорится в пресс-релизе ЦБ. И если вдруг описанного в пресс-релизе не произойдет, или темпы роста цен окажутся ниже 4% на слишком уж короткое время, то ЦБ может опереться на этот хоть и зыбкий, но аргумент, и начать цикл повышения.
Таким образом, первое повышение ставки, к которому готовит публично регулятор, может случиться не раньше конца апреля, а еще более взвешенно этот шаг выглядел бы в начале лета — если исходить из того, что впереди именно повышение ставки, чего я на самом деле не жду.
Что регулятор сделает
Полагаю, пауза затянется. Никаких признаков ускорения инфляции мы не видим — несмотря на заметное удешевление рубля, темпы роста потребительских цен в феврале снова замедляются. Сигнала на повышение в динамике цен, похоже, не будет на протяжении всей весны как минимум.
Первые данные января по динамике ВВП хоть и выглядят лучше декабрьских, но основное улучшение обеспеченно промышленностью и стройкой, а в них — активностью на новых территориях и оборонным сектором. В обоих случаях ставка ЦБ на ситуацию не влияет.
К июню наберется достаточно статистики, чтобы можно было уверенно сказать: в экономике роста нет и спад на уровне прошлогоднего. Как следствие, надо стимулировать экономику — а значит, снижать ставку. Скорее всего, так и поступит ЦБ во втором полугодии.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора