Brexit в русском переводе: как соглашение Британии с ЕС заденет российские интересы

Борис Джонсон достиг соглашения по выходу Великобритании из ЕС на условиях, достаточно похожих на то, что предлагала Тереза Мэй, но с большей степенью отделения Северной Ирландии от Великобритании и большим ее сохранением в орбите ЕС. Не стоит забывать, что в субботу сделку еще должен одобрить парламент Великобритании, и вероятность такого исхода в лучшем случае 50/50, поскольку лейбористы и североирландцы (DUP) уже высказались против. Джонсону надо найти еще 61 голос из 75-85 неопределившихся парламентариев.

Но предположим, что все пройдет гладко и 1 ноября Великобритания перестанет быть частью ЕС. Что в этом случае ждет российские компании, активно оперирующие через Лондон как финансовый центр?

Простой ответ — практически ничего нового, потому что Россия не член ЕС. Но есть и частные случаи влияния Brexit на российские компании, которые зависели (и до субботы продолжают зависеть) от пути выхода Британии из ЕС: со сделкой или «по-жесткому».

Начнем с того, что еще нет точных параметров взаимоотношений Великобритании и ЕС после вступления cоглашения о Brexit в силу, т. к. принятая сделка — это лишь политический меморандум, а детали будут согласовывать после 31 октября и закончат лишь к июню 2020 года (в части финансового сектора). Однако они будут базироваться на принципах большей свободы, чем это предполагается в рамках ВТО. Более того, теперь значительно сокращается риск резкого лишения прав британских финансовых компаний на осуществление своей деятельности на континенте, т. е. сохраняются так называемые passporting rights. (The Parties are committed to preserving financial stability, market integrity, investor and consumer protection and fair competition, while respecting the Parties’ regulatory and decision-making autonomy, and their ability to take equivalence decisions in their own interest).

Почему это важно для российских компаний? Потому что многие из них или инкорпорированы, или имеют «SPV-дочек» для выпуска долговых инструментов, или принадлежат трастам бенефициаров в Голландии, Люксембурге, Мальте или на Кипре. Таким образом, сохранение статус-кво, хотя бы на время до лета 2020-го, по операциям британских финансовых компаний с континентальными юрлицами поможет продолжить вести бизнес российским компаниям как обычно.

Снятие риска «жесткого Brexit» также должно позитивно сказаться на сбережениях россиян в евро и фунтах, уровень ставок и стоимость которых находились под давлением неконтролируемого выхода и обвала этих валют к паритету к доллару. Однако и здесь эффект будет минимален, т. к. доля этих валют в сбережениях россиян вряд ли превышает 8-10% (все валютные вклады составляют 21%, а там доминирует доллар).

Но что если Brexit в итоге все же выйдет на вариант «по-жесткому», т. е. если в субботу Джонсон не соберет большинство в парламенте или к лету 2020 года не будут согласованы нормальные условия взаимоотношений?

Однозначный — и весьма призрачный — позитив для нас от этого будет лишь в том, что в условиях дефицита счета текущих операций и потери бизнеса в ЕС власти Великобритании могут вновь повернуться лицом к иностранным инвестициям и сбережениям из стран-изгоев — таких как Россия. По тем же причинам мы получим позитивный импульс во внешней торговле как с Великобританией, так и с ЕС, поскольку встанем с ними в один ряд по тарифным и регулятивным условиям (вернее, это они станут друг для друга такими же чужими, как и мы сейчас для них).

Негатив тоже понятен и уже неоднократно описывался, в том числе в стресс-тесте от ЦБ: минимальные прямые убытки по финансовым контрактам и переоценке фунтовых активов, а также значительные риски по косвенным потерям от мировой рецессии и финансового кризиса.

Девальвация рубля и многочисленные санкции настолько отодвинули российскую экономику и финансовый сектор от мировых потоков, что и проблемы с этими потоками нас не сильно касаются, пока они не дошли до цен на нефть и газ. Так, британские банки кратно сократили экспозицию на Россию до 13-летнего минимума — $3,7 млрд (плюс $11 млрд с учетом гарантий и деривативов), что в итоге привело к падению их доли на нашем рынке с 10% в 2012 году до 3% в 2018-м.

Экспозиция британских банков на российскую экономику, $ млн. Источник: Bank of International Settlements

По взаимному потоку прямых инвестиций (FDI) тоже нельзя сказать, что они как-то сильно зависят от Brexit, относительной динамики курса фунта или даже санкций. Основная волатильность показателя была на сделке «Роснефти» с BP по ТНК/BP: сначала в 2013 году она прошла как инвестиция в акции «Роснефти», а в 2014 году прошла как отток средств за погашение мезонинного финансирования под нее (то самое замещение рублевыми бондами валютного кредита).

Поток прямых инвестиций Россия-Великобритания. Источник: ЦБ РФ

Последнее любопытное наблюдение по этому году, которое может быть связано с Brexit, а может быть лишь следствием ухудшения ситуации в России: в Лондоне российские акционеры разместили (в основном «обкешились») акций на почти $2 млрд (жирным шрифтом выделены акции, торгующиеся в фунтах).

• Развод по Борису. Как новый премьер Британии разрешит проблему Brexit
• Brexit с высокой доходностью. Как заработать на фунте?