Настоящее нередко повторяет прошлое, но иногда является его полной противоположностью. Три года назад цены на нефть падали так же быстро и неожиданно, как сейчас растут, причем главным фактором, который привел к обвалу котировок до локального минимума в $28 за баррель, был Иран. Правда, тогда добыча в Иране не падала, а росла и американская администрация не вводила санкции, а снимала их. Этот пример наглядно демонстрирует, насколько цены на нефть зависят от геополитики и почему они плохо поддаются прогнозированию.
При этом текущая позиция американской администрации выглядит, если выражаться языком дипломатии, крайне непоследовательно. С одной стороны, Трамп вводит жесткие санкции против Ирана, с другой — критикует ОПЕК за высокие цены на нефть.
Нефтяная математика
В сентябре 2018 года добыча нефти в Иране упала на 350 000 баррелей в день по сравнению с тем максимумом, который страна может добывать в соответствии с условиями сделки ОПЕК+ по ограничению добычи, и это притом что санкции формально еще не начали действовать. В октябре-ноябре падение может ускориться и к концу года достичь 1 млн баррелей нефти в день, если не больше, — примерно так же добыча упала во время действия прошлого раунда санкций.
Но производство сокращается не только в Иране. В результате экономического и политического кризиса сильно упала добыча в Венесуэле — стране, которая является крупнейшей в мире по размеру доказанных запасов нефти. В сентябре Венесуэла добывала на 700 000 баррелей нефти в день меньше, чем могла бы по квоте. В итоге общее падение экспорта по Ирану и Венесуэле может составить почти 2 млн баррелей нефти в день. Для сравнения, примерно такой же объем добывает «Лукойл» в России.
В начале года, когда добыча в Иране была на максимуме, а в Венесуэле — только начала сокращаться, общий объем незадействованных мощностей по добыче нефти в мире составлял порядка 2-2,5 млн баррелей в день, включая ОПЕК и Россию. Главный вопрос на сегодня — хватит ли этого для того, чтобы компенсировать падение экспорта из Ирана и Венесуэлы.
Судя по оценкам Fitch Ratings, мощностей хватит, но впритык. При этом и Саудовская Аравия, и Россия будут добывать почти на пределе своих возможностей. Сам этот факт будет нервировать участников рынка и удерживать нефтяные цены на высоком уровне — по крайней мере, до конца года.
При этом желание и Саудовской Аравии, и России нарастить добычу нефти вопросов не вызывает — вопрос в самой возможности. Например, на днях президент Путин заявил, что Россия готова увеличить добычу еще на 200 000-300 000 баррелей в сутки, хотя сделать быстро это вряд ли получится — нужно больше бурить.
В целом Россия и Саудовская Аравия уже увеличили добычу в совокупности почти на 1 млн баррелей в сутки. Желание ключевых стран ОПЕК+ добиться 100%-го выполнения соглашения об ограничении добычи в контексте сегодняшнего дня означает курс на дальнейшее наращивание производства для тех, кто имеет физическую возможность это сделать. Пока же соглашение по-прежнему немного «перевыполняется» (то есть страны ОПЕК в целом снизили добычу сильнее, чем договорились в конце 2016 года) из-за Ирана и Венесуэлы.
Снова дороже $100?
Сценарий, при котором цена на нефть продолжит рост и превысит $100 за баррель до конца года, уже не выглядит таким невероятным. Это может произойти в том случае, если падение добычи нефти в Иране превысит 1 млн баррелей в сутки или если добыча нефти в Венесуэле не стабилизируется.
Кроме того, всегда может случиться что-то непредвиденное, ведь львиная доля нефти в мире добывается в регионах с нестабильной политической обстановкой. Например, повстанцы в Нигерии регулярно подрывают нефтепроводы, из-за чего добыча в стране довольно волатильна.
Но перегрев на рынке нефти чреват проблемами для мировой экономики и вполне может спровоцировать рецессию. Это в том числе было бы крайне нежелательно для текущей американской администрации — рецессия сделала бы переизбрание Трампа на пост президента в 2020 году намного менее вероятным. Эти соображения могут привести к тому, что США будут вынуждены в итоге ослабить санкционное давление на Иран.
Пока на рынке нефти формируется дефицит, несмотря на впечатляющие темпы роста добычи сланцевой нефти: по прогнозам американского Агентства по энергетической информации (EIA), рост добычи в США в 2018 году может составить 1,9 млн баррелей нефти в день (год к году), а в 2019 году — еще 1,3 млн баррелей.
Но этого хватит только на то, чтобы сбалансировать ежегодный рост общемирового спроса на нефть. Несмотря на короткий инвестиционный цикл по сравнению с производителями традиционной нефти, американские компании не могут резко увеличить добычу выше запланированного, для этого нужно несколько месяцев. Кроме того, США сталкиваются с инфраструктурными ограничениями, связанными с возможностью экспортировать добываемую нефть. Для их преодоления также потребуется время.
Что делать России
Если в этом году цены на нефть вряд ли существенно снизятся, то в отношении следующего года, а также в более долгосрочной перспективе неопределенности намного больше.
Добыча сланцевой нефти в США продолжит расти, особенно на фоне высоких цен, а также строительства экспортной инфраструктуры и преодоления «бутылочных горлышек» в системе внутренних трубопроводов.
Высокие цены могут привести к падению темпов роста спроса. Страны Ближнего Востока, в том числе Саудовская Аравия, планируют продолжить инвестиции в расширение производственных мощностей. Наконец, немаловажный фактор, что большинство компаний смогли снизить точку безубыточности и в целом готовы к ценам на нефть в диапазоне $50-60 за баррель. Все эти аргументы в пользу того, почему стоимость нефти может вновь снизиться.
России нужно быть к этому готовой — особенно с учетом нестабильной геополитической обстановки и санкций. Пока российская финансово-экономическая политика является крайне осторожной и продуманной — российский бюджет балансируется при существенно более низкой, чем сегодня, цене на нефть. Для сохранения макроэкономической стабильности важно, чтобы этот подход сохранялся.