29 апреля будет 100 дней со дня инаугурации Дональда Трампа. Финансовые рынки немного притормозили в свой вере в нового президента Америки. С 20 января (день инаугурации) до начала марта индекс Dow Jones вырос на 6,5% (с момента его избрания в ноябре 2016 года — на 13%), а затем к 20 апреля упал на 2,5%. NASDAQ Composite Index — от инаугурации до начала марта вырос на 6,3% (от избрания — на 12,4%), а затем застыл на месте. Экономика США в первом квартале подросла примерно на 1%. Первый квартал всегда слабее. Истинные размеры роста — станет экономика быстрее, чем при Обаме (1,6 – 2,6% ВВП), или нет — проявятся позже, как это происходит каждый год.
Но все-таки, кто вы, мистер Трамп? Хотя бы по первым делам?
Счастье военной промышленности
За 100 дней геополитические риски значительно выросли по логике «вызов интересам США — вызывающий ответ». В Афганистане — демонстрация «матери всех бомб», длиной 9 метров. В Сирии — удар 59 томагавками, вслед за чем Россия приостановила действие Меморандума о предотвращении инцидентов и обеспечении безопасности полетов авиации в ходе операций в Сирии, заключенного с США. Это резкий рост рисков прямого конфликта между Вашингтоном и Москвой.
Реальна опасность военного столкновения США с Северной Кореей, имеющей и атомные заряды, и ракеты, достающие территорию США. У берегов Кореи — американская авианосная группа. Словесная война между странами достигла апогея.
Объявлена тотальная война ИГИЛ (запрещена в России), что потребует массы ресурсов. Все это означает, что экономическая политика Трампа может приобрести больше военных элементов, чем это виделось. Тем более что рост оборонных расходов и перевооружение могут быть сильным стимулом для роста экономики на коротких горизонтах. Могут являться хорошим подспорьем к протекционизму. Что-то типа «решительный президент — преуспевающая экономика».
Задача обновления, переустройства армии США, баз за рубежом, специальных сил, ядерного и баллистического оружия была поставлена Трампом сразу же после инаугурации, в конце января 2017 года. В марте он запросил на эти цели больше $30 млрд как добавку к уже имеющемуся бюджету.
В чем деяния?
Что еще успел сделать Трамп? Пока его действия в любых областях экономики на 70–80% сводятся к поручениям, к тому, чтобы «изучить и представить план» или «изучить и сократить, облегчить, пересмотреть акты, правила и нормы, за которые отвечают исполнительные власти». Или урезать издержки на содержание чиновников, заморозить их наем на работу. То есть быстрые бюрократические действия внутри исполнительной власти, там, где не нужны законы и длительные процедуры внутри Конгресса. Отдача от этих поручений должна пойти через 2-3 месяца. Скорее это объявления о намерениях, «вскапывание» чуть глубже, чем в предвыборной программе.
Главные идеи те же — «Первое — это Америка». Что означает протекционизм, сильнейшие допинги для внутреннего бизнеса, капитальный ремонт инфраструктуры (она устарела) и еще чуть-чуть растрясти «нашлепку государства» (его слишком много, оно дорого и не дает расти).
Протекционизм
Покупать американское. Как только страна начинает терять позиции в мировой экономике, защитники свободной торговли неизбежно оборачиваются протекционистами. Так произошло когда-то с владычицей морей — Великобританией. То же сегодня легко увидеть в США. Вместо фритрейда — выход из Транстихоокеанского партнерства, президентское поручение разобраться, не наносит ли ущерб экономике США членство в ВТО и других торговых соглашениях. Распоряжения Трампа расследовать детально, по факторам, по странам природу дефицита торгового баланса США, выявить все случаи, когда чужие товары проникают на рынок США благодаря демпингу, ценовым субсидиям других государств. И, наоборот, когда против экспорта из США выстроены другими странами дискриминационные барьеры.
Особые обвинения Китаю. И в экспорте, и в импорте это партнер США №1. США имеют огромный, исчисляемый годами торговый дефицит с Китаем. В 2015 году — $366 млрд. Импорт товаров в США из Китая больше американского экспорта в Китай в четыре с лишним раза. «Президент Трамп указал на вызовы, создаваемые вмешательством властей Китая в экономику, и выразил серьезную озабоченность влиянием китайской промышленной, аграрной, технологической и киберполитики на рабочие места и экспорт из США», — это из пресс-релиза Белого дома в связи с визитом президента КНР Си Цзиньпина в США (7 апреля 2017 года).
И, наконец, неизбежно появятся нормы, обязывающие или подталкивающие тех, кто делает крупнейшие инфраструктурные проекты (на них запрашивается $1 трлн), использовать прежде всего американские оборудование и материалы. По нефтепроводам это уже делается.
Нанимать американцев. Идеи простые. Все сделать для того, чтобы нанимать только самых квалифицированных иностранцев, с самыми высокими зарплатами. Остальные рабочие места прежде всего для своих. В жизни все наоборот. 80% рабочих виз, одобренных для въезда в США — для самых низкооплачиваемых (пресс-релиз Белого дома от 18 апреля 2017 года).
Но самая яркая акция Трампа стала символом. Она совсем не бумажная и уже началась. Это строительство стены на мексиканской границе, длиной более 3000 км, чтобы пресечь нелегальную иммиграцию, а значит, незаконный захват рабочих мест, полагающихся американцам.
Еще одна идея — больше госзакупок дома. Американские компании получают в два с лишним раза меньше контрактов у иностранных правительств, чем нерезиденты у властей США (пресс-релиз Белого дома от 18 апреля 2017 года). Каков ответ? Больше заказывать у себя дома, а на чужбине добиваться эквивалентности. Все в госрегулировании должно быть настроено на это.
Все это очень далеко от либерализма, от игры свободных рыночных сил, но, очевидно, является реакцией на экономическое поражение, которое грозит США из Азии через 10–15 лет.
Пряники бизнесу
Их много. Директивы, данные ведомствам: срочно избавиться от лишних функций, от всего того, что затрудняет бизнес, от избыточных административных процедур и согласований, от норм, которые не действуют. Особенно тех, что мешают крупнейшим проектам по строительству трубопроводов и модернизации инфраструктуры, росту внутреннего производства топлива и энергии, сталелитейной промышленности, придавленной импортом. Приказ: максимум ускорения при выдаче разрешений на инвестиции в обрабатывающие производства.
Налоговые и финансовые реформы. Пока даны только первые поручения. Идеи все те же — историческое сокращение и упрощение налогов, максимум налоговых льгот для роста бизнеса и среднего класса.
Что касается финансов, то, возможно, впереди «реформа реформ» — пересмотр ключевых норм акта Додда-Франка. Этим актом в 2010 году была изменена система финансового регулирования в США. Из распоряжений Трампа хорошо видны его цели. Снизить административное давление на крупнейшие («системно значимые») институты, дать им возможность принимать более крупные риски, разобраться с новыми государственными структурами в финансовом секторе, которые наросли после кризиса 2008–2009 годов. Не являются ли они избыточными и не слишком ли давят, мешая росту?
Новостью является ручное управление — вмешательство президента в крупнейшие проекты. Прямые приказы ведомствам дать им зеленый свет (трубопроводы). Это, по сути, вызов принципам свободного рынка. Плюс личные сделки с крупнейшими компаниями по созданию мощностей и рабочих мест в США. Списки публично объявляются президентом. Отказались от завода в Мексике, перенесли в США — президент громко скажет спасибо. Напоминает, скорее, развивающиеся страны, чем рыночную классику.
Административная реформа
По стилю это напоминает резку автогеном. Снизить затраты, заморозить прием на работу новых госслужащих, сократить аппарат, сжать, выкрутить и отбелить весь корпус нормативных актов — во всем, что устарело, чрезмерно и мешает достичь цели — роста и модернизации. Проверить, а нужно ли вообще это ведомство. «Резать косты». Назначить сварщиков (ответственных за реформы). Сделать планы, придумать, что будет с ведомством, представить в жесткие сроки. Все это есть в прямых распоряжениях Трампа.
Когда сокращают, первым делом учреждают комиссию по изменениям. Так и случилось. Создан новый «Офис американских инноваций» (Office of American Innovation). Судя по поставленным задачам, мозговой центр, который будет отвечать за все новенькое, за классные идеи для макроуправления и реорганизацию ведомств. Его возглавит Джаред Кушнер, зять Трампа.
Наконец, борьба с Obamacare. Кажется, она займет весь президентский срок. Идея — снизить расходы бюджета, доказывая, что эта программа вместо улучшения доступа «низших слоев» к медицине, сделала его гораздо хуже. По смыслу это отказ от элементов европейской модели, от социал-демократизма, которые начали набирать силу в экономике США при прежнем президенте.
Будет ли из этого толк?
Ответа на этот вопрос мы не знаем. 100 дней после инаугурации — почти все еще в заготовках. Но то, что делается, показательно. «Трампономика» — это разрушение многих наших представлений о том, как живет на практике либеральная англосаксонская модель рыночной экономики. И хотя мы понимаем, что перед нами — не ее ломка, а просто привязка к актуальным вызовам, самым важным для нас являются, может быть, прагматичность и бесстрашие, с которыми ломаются привычные каноны, лишь бы обществу — речь идет о США — уцелеть как лидеру в меняющемся мире.
Это мастер-класс того, как важно быть эгоистичным в глобальной экономике, хотя, конечно, в меру разумного. Жить не только по правилам. Знаменитая американская инновационность всегда приходит на помощь, когда грозят сильнейшие вызовы. Она взрывает шаблоны и сама утверждает правила (пример - кризис 2008 года).
Во всяком случае можно быть уверенным, что сотни профессоров еще напишут книги о «трампономике», кто восхищаясь, кто негодуя. А пока мы будем наблюдать за этим бизнес-экспериментом, поставленным в недрах сильнейшего государства мира. И, может быть, брать урок прагматичности и изменчивости, если он окажется успешным.