По просьбе крупного бизнеса государство перекрыло кислород экспортерам леса. Тысячи людей остались без работы, а вместо сырья за границу пошли отходы производства.
Приграничные дороги Карелии словно вымерли. Изредка прогремит лесовоз или пройдут тягачи из Финляндии с зачехленными станками на борту. Под чехлами — дробилки, превращающие березовые бревна в щепу. Ни один российский целлюлозно-бумажный комбинат березу не перерабатывает, а традиционным потребителям, финнам, она стала не по карману. Поэтому заготовители крошат бревна, провалявшиеся с зимы на делянках, и направляют в Финляндию, где 20% семей отапливают свои дома щепой. В хозяйствах, у которых не нашлось средств на дробилки, работы замерли — их береза никому не нужна.
К проблемам российских лесорубов глобальный кризис имеет не самое прямое отношение. Приговор отрасли вынесло свое же правительство. Летом 2007 года оно начало резко повышать экспортные пошлины на необработанный лес. Идея стимулировать лесопереработку внутри страны была реализована только наполовину: по сравнению с 2006 годом экспорт леса в 2008-м упал на 28%. В первой половине этого года спад увеличился до 50%. Как и можно было ожидать, никакого бума внутреннего потребления кругляка не случилось: за последние два года оно упало на 14 млн кубометров (10%).
Впрочем, несколько человек на этом все же заработали.
Три года назад директор фирмы «Микли» Сергей Полев не мог и вообразить, что весь кругляк, годный для переработки в пиломатериалы, придется самостоятельно превращать в доску и продавать. Раньше лишь 20% заготовки распиливалось —остальное как есть шло за границу. Пудожский район Карелии, где фирма рубит лес, расположен рядом с Финляндией, куда «пиловочник» поставлялся по €75 за кубометр. После повышения пошлин цена упала до €50. Судорожные поиски приличного оптовика внутри России ни к чему не привели. «Финны платят ровно через две недели, а в России две недели — это часто год, а иногда суд», — вздыхает Полев.
Не только его родная Карелия, но и другие лесные регионы, расположенные рядом с границей или имеющие порты с терминалами для перевалки древесины, после девальвации 1998 года резко нарастили заготовку и экспорт круглого леса. На пике, в 2006 году, лесорубы обеспечили России $3,3 млрд экспортной выручки.
Мировая экономика переживала бум, цены на кругляк росли и за границей, и внутри России. Это не устраивало владельцев крупных предприятий целлюлозно-бумажной промышленности. В результате приватизации собственность в отрасли оказалась сильно концентрированной: на холдинги «Илим Палп», «Титан» и «Континенталь Менеджмент» приходилось более 60% всей производимой в этом секторе продукции. Они-то и развернули кампанию за «повышение степени переработки отечественной древесины».
Лоббистского ресурса этим людям было не занимать. Совладельцы группы «Илим Палп» Захар Смушкин и Борис Зингаревич имели давние связи с выходцами из питерской мэрии. Достаточно сказать, что нынешний президент Дмитрий Медведев когда-то был юристом и совладельцем «Илима». Имя хозяина холдинга «Континенталь Менеджмент» Олега Дерипаски говорило само за себя, а совладелец «Титана» Владимир Крупчак председательствовал в подкомитете Госдумы по лесу. Вот как Крупчак доказывал в 2006 году необходимость дальнейших укрупнений в отрасли: «Импульс развитию российского лесного сектора смогли бы дать вертикально интегрированные компании, способные концентрировать инвестиционные ресурсы и вкладывать их в развитие конкурентоспособных производств».
К весне 2006 года президент Владимир Путин был доведен до нужной кондиции. На совещании по проблемам лесной отрасли в Сыктывкаре он разразился гневной речью. «Наши соседи продолжают зарабатывать на российском лесе миллиарды долларов, — сказал Путин. — А мы мало что делаем, чтобы у себя создавать условия для переработки древесины». Президент велел правительству прекратить «жевать сопли», и кабинет утвердил график повышения пошлин. С 1 июля 2007 года пошлина на кругляк должна была вырасти в два с половиной раза — до €10 за кубометр, еще через полгода — до €15. С 1 января 2009 года границу предполагалось закрыть на замок — довести пошлину до €50.
Покрытая лесами Россия всегда была крупным поставщиком необработанной древесины на мировой рынок. До революции она занимала около 20% этого рынка, на кругляк приходилось около 10% экспорта империи. В годы социалистической индустриализации и коллективизации лес из-за падения производства зерна вообще стал главной статьей экспорта. Улучшить структуру отрасли, повысив степень переработки, Советскому Союзу удалось только искусственным путем. Это выяснилось в начале 1990-х, когда пиломатериалы и другие продукты переработки, выпускаемые на построенных в советские годы предприятиях, оказались неконкурентоспособными как на внутреннем, так и на внешнем рынке.
Кругляк тоже был невысокого качества, зато дешевый. И по сравнению с началом 1990-х ситуация мало изменилось. Например, поставляя за рубеж в четыре раза меньше кругляка, американские экспортеры древесины получают 19% от мировой выручки. Доля России не превышает 17%.
В начале 1990-х заготовка упала на треть. После приватизации региональных лесных объединений в лес так и не пришли крупные инвесторы. У леспромхозов не было денег на строительство новых дорог, а производительность труда оставалась на советском уровне. Только после 1998 года у хозяйств благодаря экспорту появились живые деньги, они стали закупать импортную технику и наращивать производство. Впрочем, к началу 2007 года эффект девальвации полностью исчерпался: почти вся прибыль съедалась выросшими ценами на горючее и запчасти.
Поначалу Финляндия, на которую приходится 50% российского лесного экспорта в Европу, пыталась сохранить импорт российских березовых балансов — бревен, годных для переработки в целлюлозу и бумагу, — на прежнем уровне. Финское правительство частично компенсировало производителям расходы на уплату выросших пошлин. Но с 2008 года импорт балансов из России резко сократился: финны начали перерабатывать бразильский эвкалипт и собственную березу.
Правда, это не спасло финскую лесоперерабатывающую промышленность, с наступлением кризиса упали спрос и цены на все продукты деревообработки, кроме упаковки и офисной бумаги. Финляндия сократила выпуск продукции на 30%, крупнейшие лесные компании UPM и Stora Enso закрыли три ЦБК. Каждый пятый работник отрасли был уволен или отправлен во внеочередной отпуск. «Пошлины нанесли мощный удар по финскому леспрому» — констатирует Анне Брунила, директор Финской федерации лесопромышленников.
Спад в финском леспроме усугубил проблемы карельских лесорубов. «Работаем себе в убыток, просто чтобы лесной фонд держать, — говорит Олег Фокин, совладелец компании «Евролеспром». — Сейчас все в заднице, нет вариантов». Только по официальным данным Министерства лесного комплекса Карелии, число занятых на делянках сократилось на 15%. Правительство спохватилось и не стало задирать пошлины до €50 за кубометр, но было уже поздно.
Вторым регионом, терпящим бедствие, стал Дальний Восток. Сначала крупнейший импортер отечественного кругляка, Китай, попытался смягчить удар. По примеру Финляндии Пекин компенсировал лесопромышленникам часть расходов на выросшую экспортную пошлину. На территории России появились первые пилорамы, принадлежащие китайцам: доски можно экспортировать беспошлинно. Но летом 2008 года цены на кругляк снизились c $160 до $120 за кубометр. Экспорт сократился в два раза из-за того, что российскую древесину потеснила американская и новозеландская — в связи с обвалом на американском рынке жилья и сокращением объемов международной торговли ставки на фрахт судов-лесовозов упали.
Дальневосточным промышленникам сбывать лес оказалось некуда, основной импортер пиломатериалов, Япония, сократил потребление в четыре раза, и с мелкими заготовителями произошло то же самое, что в Карелии. Ассоциация «Дальэкспортлес» сообщает, что без работы осталось около 10 000 человек. Перед Новым годом Китай забил склады до отказа, и в январе 2009 года кругляк подешевел до $90 за кубометр. Строить пилорамы на Дальнем Востоке бессмысленно — российская доска не котируется в Японии и не нужна в Китае, где хватает своих переработчиков. «Сибиряки еще продают свои пиломатериалы в Центральную Россию, СНГ, Азию, а нам слишком дорого везти», — вздыхает Александр Сидоренко, владелец компании «Смена Трейдинг», входящей в пятерку крупнейших лесоэкспортеров России.
Японцы покупали у Сидоренко фанерный кряж, китайцы — кругляк. Предприниматель уверенно смотрел в завтрашний день. Но за первые месяцы 2009 года «Смена» ничего не продала. Весной рынок лишь немного ожил, объем заготовки и переработки «Смены» в сравнении с прошлым годом упал в четыре раза. Сидоренко пришлось уволить половину персонала. «Раньше отрасль лихорадило, теперь она вообще помирает», — резюмирует он.
У тех, кто обрек независимых заготовителей на смерть, судьба сложилась по-разному. Дерипаске сейчас не до леса: его промышленная империя вот-вот сломается под долговым бременем. На Крупчака завели уголовное дело, и он скрывается на Украине.
Смушкин и Зингаревич чувствуют себя уверенно. «Партнеры (из американской International Paper, которая в 2006 году купила 50% акций «Илима». — Forbes) первыми почувствовали на себе кризис и поэтому пришли на совет директоров большими реалистами, чем мы. Мы думали: может, пронесет?» — рассказывает в интервью Forbes Захар Смушкин. Можно сказать, действительно пронесло. Группа «Илим» сократила инвестпрограмму с $1,6 млрд до $1 млрд, но успела модернизировать парк лесозаготовительной техники и линии своих предприятий, производящих целлюлозу и гофроупаковку.
Заработав на продаже половины «Илима» $650 млн на двоих, Смушкин и Зингаревич вложили деньги в проекты, не связанные с переработкой древесины в целлюлозу и бумагу. Компания Смушкина «Старт-Девелопмент» скупает землю под строительство многоэтажных жилых домов. Зона интереса — не дальше 15 км от Петербурга и других городов-миллионников. Другая его компания, «Старт», строит сеть строительных супермаркетов. Смушкин говорит, что сейчас их совокупная выручка $300 млн в год, а цель — достичь оборота $1,5 млрд.
Зингаревич остался ближе к лесу. Теперь он хозяин деревообрабатывающих заводов (выручка $280 млн в 2008 году), не вошедших в группу «Илим» при слиянии с International Paper. «Никто не принял решений, которые бы ответили на главный вопрос: зачем вообще нужен лес? — неспешно рассуждает Зингаревич. — Мой ответ: надо увеличивать долю древесины в материалах, используемых при строительстве, разворачиваться в сторону деревянного домостроения». Впрочем, несмотря на патриотический настрой, предприятия основателя «Илима» работают только на экспорт — вывозят доску, фанеру, древесноволокнистые плиты. Желания лоббировать поправки, обещающие дальнейшее повышение эффективности лесной отрасли, ни у Смушкина, ни у Зингаревича больше нет. «Илим» решил свои проблемы за счет введения пошлин — например, Братский ЦБК до 2007 года, закупая сырье, был вынужден ориентироваться на китайскую цену около $70 за кубометр, а теперь спокойно покупает его у местных заготовителей за $16. Тем некуда деваться, так как комбинат рядом, а до границы древесину надо еще дотащить.
А финны погоревали да и занялись диверсификацией экономики. В феврале Google купил один из закрывшихся ЦБК. Эра бумаги заканчивается — теперь там будет дата-центр.