Глава Росстата признал, что отечественная статистика «переживает не лучшие времена». Откуда бизнес берет информацию о рынке?
Накануне перехода на новую должность глава Росстата Владимир Соколин рассказал «Итогам», как тяжело приходится в России статистическому ведомству, если вышестоящие органы решают «поруководить статистикой в нужном направлении». Росстат сейчас переподчинен Минэкономразвития, которому хочется видеть благоприятные итоги своей работы — какими бы они ни были в действительности. «Нас не слышат», — жалуется Соколин.
Официальная статистика не внушает доверия. Как предприниматели и бизнесмены выходят из положения? Forbes разобрался в проблеме на конкретных примерах.
С точностью до наоборот
У совладельца компании Rover Computers Сергея Шуняева есть веская причина прислушиваться ко всем заявлениям чиновников. «Если правительство говорит, что будет так, значит будет наоборот», — объясняет он. Его метод сработал в прошлом году на валютном рынке. Когда чиновники клянутся, что с рублем все будет в порядке, надо покупать доллары.
По этой логике правительственные прогнозы о скором восстановлении экономики — верный признак того, что впереди серьезные трудности.
Недоверие к официозу выручало Шуняева уже дважды. Ни в 1998 году, ни 10 лет спустя правительство не предупреждало о возможных проблемах в экономике. Напротив, гипнотизировало граждан рассказами о том, что кризис, начавшийся за рубежом, пройдет мимо. Не веря в официальные прогнозы и даже в статистику, предприниматели и бизнесмены, которым информация нужна для принятия важнейших решений, пытаются выкручиваться самостоятельно. Что у них получается?
«Никакими данными, которые дает государство, мы не пользуемся, — говорит президент «Евросети» Александр Малис, — потому что очень хорошо понимаем, как они собираются».
Его компания регулярно сдает сведения о продажах в Росстат и профильные ведомства, но к итоговым данным, собранным со всего рынка, Малис относится c подозрением. По личному опыту он знает, что реальная динамика рынка может сильно отличаться от официальной. Например, еще несколько лет назад более половины мобильных телефонов импортировалось в обход таможни. И как прикажете Росстату оценивать неофициальные товарные потоки?
Предшественник Малиса во главе «Евросети» Евгений Чичваркин компенсировал нехватку данных собственными силами. Сотрудники компании регулярно навещали магазины конкурентов во всех регионах, где работала «Евросеть». Они оценивали продажи по четырем параметрам: потоку прохожих на улице, ассортименту телефонов, уровню цен и работе продавцов. Это позволяло отслеживать конъюнктуру в ежемесячном, а иногда и в еженедельном режиме.
«Когда у нас сбывались макропрогнозы государства?» — недоумевает Малис. До кризиса высокопоставленные чиновники говорили о том, что цены на нефть движутся к $150 за баррель, а цена оказалась ниже в два с половиной раза.
«В государственные прогнозы у нас никто не верит, — подтверждает заместитель гендиректора страховой компании «РЕСО-Гарантия» Игорь Иванов. — Крутимся сами». Каждый квартал компания проводит селекторное совещание с главами филиалов по всей стране. Они не только предоставляют данные о продаже страховых полисов, но и докладывают общую обстановку в регионе. «Это намного достовернее, чем государственная статистика, — говорит Иванов. — Директор филиала рассказывает, что происходит в городе, в регионе, как живут люди, что покупают».
[pagebreak]
Почувствовать рынок
«Я, как любой нормальный человек, слежу за статистикой, но никогда этим не руководствовался, всегда полагался на интуицию», — говорит девелопер двух подмосковных поселков, совладелец компании «Агроимпэкс» Виталий Борисов. Он заморозил часть проектов и не спешит верить заявлениям правительства о завершении кризиса. «Я узнаю, что стало лучше, когда увеличится количество реальных сделок», — говорит он. В августе прошлого года в его поселках побывали 15 потенциальных покупателей, в этом — 46, но год назад он заключил три сделки, а сейчас — ни одной.
«Лично я считаю, что будет девальвация, это просто вопрос времени», — уверен предприниматель Олег Тиньков. С чего он это взял? Как и Борисов, Тиньков говорит про интуицию. Да и кому верить, если в зазор между прогнозами профессиональных экономистов поместится половина ВВП? «Goldman Sachs говорил, что доллар будет стоить 41 рубль, «Ренессанс» говорил — 26, а он сегодня 32 — вот вам и все прогнозы», — усмехается Тиньков.
Вадим Терещенко, финансовый директор ABBYY, разработчика компьютерных программ, тоже считает, что худшее впереди: проблемы в США гораздо серьезнее, чем думают оптимисты. «В ближайшие полтора года может случиться большой бабах, — предрекает он. — Правительство не может без конца поддерживать все предприятия». Он ожидает, что финансовая система Америки пойдет ко дну и потянет за собой всех остальных. Великая депрессия покажется цветочками. «Это можно сравнить с эпидемией чумы в XIV веке, — пугает финансист. — Все разрушится до основания и возникнет что-то новое».
Некоторые предприниматели, отчаявшись прозреть будущее, просто махнули рукой на все прогнозы. «Мы живем в такой период, когда дольше чем на 2–3 месяца я ничего прогнозировать не могу», — говорит директор группы управляющих компаний «Регион» Андрей Жуйков. Раньше в его компании был специальный департамент, занимающийся долгосрочным прогнозированием. Больше в его услугах Жуйков не нуждается. «Пока не появится какая-то новая парадигма, прогнозы строить бессмысленно», — говорит финансист.
Когда будущее в густом тумане, с равной уверенностью можно предрекать как крах, так и новый подъем. Совладелец сети «Магнит» Сергей Галицкий, который, как считают на рынке, готовится размещать акции компании на бирже, настроен оптимистично. «Я говорил год назад: кризис не будет сильным и долгим, — констатирует он. — И в принципе так оно и получилось. Хотя все государственные мужи говорили по-другому».
Галицкий опирается не просто на интуицию. У него есть теория. «По моим ощущениям, главной единицей роста является человек, — говорит он. — В течение ближайших двух лет население Земли достигнет семи миллиардов, поэтому мне кажется, что с планетой все будет нормально». В конце концов число едоков — это не объем импорта или индекс инфляции, исказить этот показатель трудно, даже если статистическое ведомство работает спустя рукава.