Высокие технологии добычи: как Владимир Евтушенков стал нефтяным магнатом

О приобретении «Системой» 49% нефтяной компании «Русснефть» было официально сообщено 26 марта, а 26 апреля «Система» объявила о закрытии сделки. Это стало второй крупной сделкой холдинга Евтушенкова в нефтяной отрасли. В марте прошлого года он объявил о том, что закончил поглощение нефтяных и нефтеперерабатывающих предприятий Башкирии. С конца марта прошлого года по конец марта нынешнего стоимость «Системы» выросла более чем в 4,5 раза. Доля самого Евтушенкова «потяжелела» до $8,4 млрд.

«Человек Лужкова», как называли Евтушенкова еще недавно, создавал «Систему» 17 лет назад под столичную программу коммерциализации науки. Попутно холдинг обрастал торговыми, туристическими, банковскими активами, ранее принадлежавшими Москве. Сегодня в «Систему» входит один из мобильных операторов «Большой тройки» МТС, розничная сеть «Детский мир», компания «Интурист», Московский банк реконструкции и развития и концерн «Ситроникс», специализирующийся на производстве микроэлектроники.

В 1999 году Евтушенков поддержал президентские амбиции Лужкова, но этот проект реализовать не удалось. Зато с нынешним президентом у него, говорят, прекрасные отношения. «Хорошо, если так говорят», — комментирует Евтушенков. Легко ли ему попасть на прием к Дмитрию Медведеву? «Вы меня в эти темы не втягивайте, — предостерегает бизнесмен. — Врать я не хочу и правду тоже не скажу».

Первые попытки выйти на нефтяной рынок

До недавних пор в «Системе» почти не было сырьевых бизнесов. Это объяснялось не тем, что ее основатель хотел заниматься исключительно телекоммуникациями и прочим хай-теком. «Между Москвой и федеральным центром было противостояние, а все крупные предприятия были у центра, — объясняет Евтушенков. — Все было поделено, и ввязываться по принципу «не догоню, так согреюсь» было глупо и неправильно». К приватизации сырьевых гигантов «Система» опоздала, пришлось дожидаться нового передела собственности в конце 2000-х.

Впрочем, попытки застолбить место на нефтяном рынке Евтушенков предпринимал и в 1990-х. Он, например, присматривался к конкурсу по продаже госпакета акций Тюменской нефтяной компании, был совладельцем московской сети заправок и, главное, участвовал в создании в столице Центральной топливной компании (ЦТК). В нее должны были войти Московский НПЗ, «Моснефтепродукт» и Московский производственный комбинат автообслуживания (МПКА), управлявший сетью муниципальных заправок. План рухнул, когда в дело вмешался другой крупный бизнесмен, близкий к Лужкову.

Владелец группы «Мост» (одноименный банк, телеканал НТВ) Владимир Гусинский решил, что МПКА, имевший долги перед Мост-банком, нужен ему самому. В конце концов Лужков сдался. Все АЗС и нефтебазы были внесены в специально созданную мэрией и Гусинским «Московскую топливную компанию». В 2000 году Гусинский вышел из бизнеса МТК.

«Система-Нефть», созданная специально под проект ЦТК, недолго стояла без дела. Она начала скупать небольшие нефтяные компании в Сибири, а в 2003 году выкупила долю в удмуртской фирме «Белкамнефть», одним из создателей которой был Виктор Хорошавцев, родственник премьер-министра Удмуртии.

В «Белкамнефти» Хорошавцев был младшим партнером удмуртского правительства и «Башнефти». Правительство обеспечило выдачу лицензий, «Башнефть» — оборудование. Месторождения были старыми, с падающей на 5–7% в год добычей и «тяжелой», как и вообще в Поволжье, нефтью. Но у новой фирмы были и достоинства. Созданная с нуля, она не была обременена социалкой и долгами. С помощью новых технологий и приобретения новых месторождений Хорошавцев увеличил добычу с 1,3 млн до 3 млн т в год.

По мнению Хорошавцева (который теперь возглавляет «Башнефть»), Евтушенков рассматривал «Белкамнефть» как основу для создания серьезной нефтяной компании. Сам владелец «Системы» говорит, что видел свои инвестиции исключительно финансовыми. «Считайте это пробным подходом к штанге», — говорит он. В 2004 году Хорошавцев и Евтушенков продали свою долю в «Белкамнефти» бизнесмену Михаилу Гуцериеву, сколачивавшему тогда из мелких и средних компаний свою собственную нефтяную империю — «Русснефть».

«Система» и башкирский ТЭК

Весной 2005 года сырьевые проекты Евтушенкова и впрямь выглядели детской забавой. К тому времени АФК «Система» стала «голубой фишкой», специализирующейся на коммуникациях и потребительском секторе. В конце 1990-х она вела бухгалтерскую отчетность по западным стандартам, в июне 2000 года разместила акции своей «дочки» МТС на Нью-Йоркской фондовой бирже, славящейся особо строгими требованиями к прозрачности компаний, а в феврале 2005-го сама вышла на Лондонскую биржу. Инвесторы оценили холдинг в $8,2 млрд, акционеры выручили от IPO $1,35 млрд. Эти деньги «Система» обещала потратить на участие в приватизации «Связьинвеста», но государство не спешило его продавать. Пришлось искать другие способы пристроить вырученные средства.

Случай подвернулся в Башкирии.Главным достоянием республики был Башкирский ТЭК. В него входили три современных НПЗ, нефтехимические компании и нефтедобывающая компания «Башнефть», которой принадлежали месторождения, разбросанные по Южному Уралу и Западной Сибири, и крупнейшая в республике сеть АЗС. В 1990-е президент Башкортостана Муртаза Рахимов отстоял республиканский ТЭК от «приватизаторов» из Москвы, а в начале 2000-х фактическим хозяином предприятий стал его сын Урал.

Поначалу принадлежавшие республике доли в НПЗ, «Башнефти» и других предприятиях ТЭКа были переданы в подконтрольную местному правительству Башкирскую топливную компанию (БТК), но накануне выборов 2003 года, когда Рахимов-старший баллотировался на третий срок, семья, по всей видимости, решила подстраховаться. Госпакеты были переведены в контролируемую Уралом фирму «Башкирский капитал». Эти сделки не остались без внимания правоохранительных органов — были заведены уголовные дела, одно из которых не закрыто до сих пор, говорит бывший аудитор Счетной палаты Владислав Игнатов.

Затем Рахимов-младший поднял бунт против отца. Депутаты — выходцы из ТЭКа попытались избрать Урала спикером Госсобрания. Рахимов-старший ответил «деприватизацией» нефтянки, вернув почти все обратно в БТК. Однако блудный сын раскаялся, и Рахимов-старший «чуть ли не в слезах» все простил, рассказывает бывший приближенный Рахимова. Акции ТЭКа были переведены в четыре благотворительных фонда, которые, в свою очередь, передали их фирмам, учредителями которых были низовые работники башкирских нефтяных компаний — «например, секретарша Урала и ремонтник одного из НПЗ», уточняет бывший подчиненный Рахимова-старшего.

Порядки в Башкирии давно не давали покоя высокопоставленным чиновникам в федеральном центре. Первый серьезный сигнал башкирским властям был послан еще в 2003 году: Кремль не вмешался, когда  бизнесмен Сергей Веремеенко решился оспорить власть Рахимова на выборах президента республики. И хотя Веремеенко проиграл, правоохранительные органы стали пристально присматриваться к происходящему в Башкирии.

В 2005 году Муртаза Рахимов, которого, по словам бывшего башкирского чиновника, «загоняли в угол делами, где фигурантом был любимый сын», понял, что в башкирский ТЭК придется пустить стратегического инвестора со стороны. Среди претендентов были и «Лукойл», и ТНК-BP, и «Роснефть», и «Газпром», но Рахимов отправил гонца к Евтушенкову.

Стороны ударили по рукам. В августе-октябре 2005 года «Система» потратила почти $600 млн на покупку блокирующих (или близких к ним) пакетов акций основных компаний, входящих в башкирский ТЭК. Евтушенков назвал тогда сделку финансовыми инвестициями и объявил, что по договоренности «со вторым акционером» они создадут вертикально интегрированную компанию, затем переведут ее на единую акцию и через 1,5–2 года продадут дороже. Сейчас он утверждает, что сразу «шли на 100%».

Но прежде чем достичь этой цели, пришлось основательно потрудиться. Чтобы забрать башкирский ТЭК у семьи Рахимовых, федеральный центр попробовал применить другой прием. В 2006 году налоговики попытались оспорить приватизацию башкирских нефтяных компаний с помощью 169-й статьи Гражданского кодекса о сделках, «противоречащих нормам морали». Эта статья была основой «дела ЮКОСа» и позволяла отчуждать акции в доход государства. Казалось, грядет национализация башкирского ТЭКа. Но источник, близкий к администрации Рахимова, утверждает, что так задача никогда не ставилась. «Просто хотели забрать у непонятных людей и отдать нормальным пацанам за нормальные деньги», — уточняет бывший сотрудник администрации Рахимова. Другое дело, что угроза национализации облегчила «Системе» переговоры с хозяевами республики — людьми, по словам Евтушенкова, «непростыми с точки зрения ментальности и опыта». Но и Рахимовы, в конце концов, поняли, что если «Система» берется за проекты, то «уж точно их «дожевывает», говорит он.

Евтушенков не сидел сложа руки. Например, в августе 2006 года в Уфу прилетал вице-премьер Дмитрий Медведев. Вместе с ним прибыл и Евтушенков. Глава «Системы» не захотел вспомнить, о чем шли тогда переговоры в столице Башкортостана. «Память обладает абсолютно избирательными свойствами, — говорит он. — То, что ей не нужно, она не держит». Тем не менее иск налоговиков удалось отбить. В 2008 году Высший арбитражный суд, возглавляемый однокашником Дмитрия Медведева Антоном Ивановым, выпустил специальное разъяснение, в котором ограничил применение 169-й статьи в налоговых делах. Преследование башкирских компаний прекратили. «Постановление по 169-й статье приняли за 1,5–2 месяца, — вспоминает Людмила Майкова, экс-председатель Федерального арбитражного суда Московского округа. — Небывалая скорость».

В марте 2009 года «Система» за $2 млрд довела свою долю в основных компаниях ТЭКа Башкирии до 75% и выше, после чего все предприятия были слиты в АНК «Башнефть». Евтушенков сделку «дожевал». Оставалось ее переварить.

Реструктуризация нефтяных активов

Владелец «Системы» был настолько уверен в успехе «башкирского похода», что, встретив в январе 2008 года старого знакомого Хорошавцева на швейцарском курорте Санкт-Мориц, предложил ему взяться за башкирский ТЭК. Хорошавцев, на тот момент член Совета Федерации, с ходу согласился.

Проблемы башкирского ТЭКа не ограничивались структурой собственности. Компании были оторваны друг от друга не только корпоративно, но и технологически. Башкирские НПЗ перерабатывали западносибирскую нефть, а свою, «тяжелую», отправляли на экспорт. У заводов не было оборотных средств на закупку сырья, и владельцы допустили туда так называемых давальцев — оптовые компании, скупающие излишки сырья у нефтедобытчиков и за комиссионные перерабатывающие их на сторонних НПЗ. Брат Сергея Веремеенко Александр, в начале 2000-х работавший главным налоговиком Башкирии, утверждает, что давальческие схемы позволяли реальному хозяину НПЗ укрывать от налогообложения десятки миллиардов рублей в год.

Весной 2009 года Хорошавцев переехал в Уфу — поднять добычу и обеспечить загрузку НПЗ собственной нефтью, разобраться с давальческой схемой и создать коммерческую службу, которая бы заменила давальцев, связала добычу, закупки сырья, переработку и сбыт. В мае давальцев предупредили, что работа им гарантирована только до конца года и постепенно их поставки будут сокращаться. За это время «свои коммерсанты должны были научиться покупать нефть и продавать продукты» компании, объясняет Хорошавцев корреспонденту Forbes. Сейчас в коммерческой службе «Башнефти» работает 80 человек — кроме небольшого экспортного отдела, на предприятиях специалистов по продажам не было. С января «Башнефть» полностью перешла на собственные поставки, заключив долгосрочные контракты на поставку нефти с ТНК-ВР, «Лукойлом», Shell и «Сургутнефтегазом».

Хорошавцев отвечает за производство, а стратегию в башкирских владениях «Системы» курирует Александр Корсик, который с мая прошлого года работает старшим вице-президентом «Системы» и отвечает за ТЭК. Ранее Корсик был председателем совета директоров в «Русснефти», президентом «Итеры», первым вице-президентом «Сибнефти».

Удалось ли «Башнефти» достичь экономической эффективности, покажет годовой отчет, который «Система» представит в мае. Пока же понятно, что в 2009 году башкирская компания стала российским лидером по приросту добычи нефти (4,2%), опередив по этому показателю ближайших конкурентов — «Роснефть» (2,6%) и «Лукойл» (2,1%), хотя, конечно, «Роснефть» добывает нефти почти в девять раз больше.

По словам президента «Башнефти», это произошло благодаря «эффективным методам увеличения нефтеотдачи». Компания, говорит он, вложила около $0,5 млрд в добычу и модернизацию заводов.

В прошлом году при росте добычи уменьшены объемы бурения. Построено 165 скважин (в 2008 году — 240), введено около 130 бездействовавших.

Источник, близкий к «Башнефти», объясняет рост добычи тем, что прежний хозяин «старался сидеть по-восточному тихо, используя мощный добывающий потенциал компании, но не раскрывая его» — «Башнефть» бурила скважины, но значительную часть тут же закупоривала. А новые хозяева, по его словам, «раскупорили скважины, и пошел резкий прирост». У «Башнефти» остался только один недостаток — перерабатывать она может вдвое больше (26,1 млн т), чем добывала (12,2 млн т).

«Система» и «Русснефть»

Этот изъян выглядит поправимым. В начале года сорвалась сделка хозяина «Базового элемента» Олега Дерипаски по приобретению «Русснефти» у опального Михаила Гуцериева. В отличие от «Базэла», ждавшего два года, «Система» получила разрешение ФАС меньше чем за полтора месяца.

Несмотря на задолженность «Русснефти» перед Сбербанком и международным трейдером Glencore, составляющую примерно $7 млрд, а также обязательство еще пять лет продавать Glencore всю нефть с некоторых месторождений, для «Системы» это хорошая сделка. Совместная добыча «Русcнефти» (12,7 млн т) и «Башнефти» (12,2 млн т) превышает объем нынешней переработки «Башнефти». Кроме того, у «Русснефти» есть собственные НПЗ мощностью 6 млн т. Вот только Гуцериев, рассказывает бывший менеджер «Русснефти», вряд ли горит желанием передать «Системе» полный контроль над своей компанией.

Гуцериев собрал «Русснефть» из 40 небольших компаний. Эта активность привлекла внимание государства, и, как рассказывал Гуцериев в своей статье в «Ведомостях» в июле 2007 года, «Русснефть» попытались у него отнять «по-хорошему». Когда он отказался, из компании стали делать второй ЮКОС: налоговая предъявила претензии на 20 с лишним миллиардов рублей и потребовала взыскать акции в доход государства, 30% акций «Русснефти» были арестованы, а самого бизнесмена обвинили в неуплате налогов в особо крупном размере и незаконном предпринимательстве. Гуцериев уехал за границу, продав Дерипаске фирму, которую сам оценивал в $9 млрд, за $3 млрд. Но закрыть сделку не удалось. На заявку, поданную структурой «Базэла», Федеральная антимонопольная служба не отвечала два года. Затянувшуюся паузу прервала правительственная комиссия по контролю за иностранными инвестициями (Дерипаска покупал «Русснефть» на офшоры), которая отказалась одобрить сделку.

По версии топ-менеджера крупной нефтяной компании, планам Дерипаски помешал вице-премьер Игорь Сечин, курирующий в российском правительстве промышленность и ТЭК, — мол, бизнесмен не спросил его мнения, прежде чем получить разрешение на сделку от Владимира Путина. В итоге «Русснефть» вернулась к прежнему владельцу, после чего на сцену вышла «Система».

Источник, близкий к сделке, уверяет, что, хотя объявлена цена покупки около $100 млн, АФК «Система» получает 49% компании «бесплатно, за закрытие уголовных дел против Гуцериева, а за полное снятие обвинений требует большего». Одно из двух дел против создателя «Русснефти» — по налоговым преступлениям — действительно было закрыто в конце прошлого года. Есть ли в этом заслуга Евтушенкова?

«Хорошо, что обо мне такое мнение, — комментирует глава «Системы». — Я сам, правда, об этом не знаю». Гуцериев, по словам Евтушенкова, «самодостаточный человек и сам себе помог».

Если «Система» все же станет основным владельцем «Русснефти», под контролем Евтушенкова окажется 5% российской нефтедобычи и 12% мощностей переработки. Но останавливаться на достигнутом он не собирается. В последнее время Евтушенков зачастил в Татарстан. Там его встречают вопросом: «Приехали «Татнефть» покупать?»