Теперь важно позаботиться о том, чтобы Лужков ушел в бизнес, а не в политику
Элегия как жанр характеризуется мотивами задумчивой грусти. Перефразируя нобелевского лауреата, «Лужков ушел, но шапки не долой. Чем объяснить, что утешаться нечем».
Юрий Лужков в бытность свою мэром ходил в кепке, выдавал себя за крепкого хозяйственника à la soviétique. Хозяйственником в этом узком смысле он, однако, никогда не был: был в первую очередь политиком, во вторую — бизнесменом. Сейчас модно вспоминать, что Лужков был в 1992 году назначен мэром, а уж потом переизбирался. Но назначен он был не просто так, а потому что годом ранее — в паре с Гавриилом Поповым — выиграл кампанию и стал вице-мэром. Он не просто ветеран российских выборов, а один из создателей той их модели, которая в 2000-х годах, стараниями нынешнего федерального руководства, была распространена на всю страну.
Лужков — политик федерального уровня. Это проявилось уже во время конституционного кризиса осенью 1993 года, а шесть лет спустя он был на расстоянии вытянутой руки от всей полноты власти в России. Потерпев поражение, не отошел от дел, а переформатировал свое «Отечество» в московское отделение «Единой России», оставив его под своим полным контролем. Обеспечил победу ЕР в Москве на думских выборах, потом — дважды — на выборах МГД. И Медведева в Москве избирал, кстати, тоже Лужков.
Параллельно строил исключительно успешный бизнес. Вклад Лужкова в формирование российской модели капитализма «деньги — власть — деньги» был более скромным, но весомым. Тут он, конечно, ничего не изобрел, каждый российский губернатор — в своем роде Лужков, иначе здесь нельзя, но и силу примера недооценивать не надо. Московский пример — это сильный пример.
Проблема Лужкова состояла в том, что в какой-то момент его достоинства обернулись недостатками. Федеральная правящая группа (в составе Путина, Медведева и еще нескольких лиц, которых принято не прямо включать в перечисление, а подразумевать) никогда не считала его своим. Могла бы счесть. Но как, если у него столько собственных ресурсов? С одной стороны, обладателя таких ресурсов можно интегрировать только на его условиях. С другой стороны, сами эти ресурсы — лакомый кусок, и если уж их обладатель не до конца свой, то лучше передать их кому-то из своих.
Все эти соображения были, конечно, в силе и раньше, с того самого момента, как федеральный центр получил возможность снимать и назначать губернаторов по собственному усмотрению. Но раньше снять Лужкова было нельзя. Раньше ему надо было выигрывать выборы для Путина, Медведева и «Единой России». Опыт последних выборов МГД показал, однако, что на этом поприще от особых способностей Лужкова больше вреда, чем пользы. Приличный результат в Москве, да и где угодно в России, может теперь получить любой начальник. Как только пришло это понимание, судьба Лужкова решилась.
Но, выражаясь поэтически, между намерением и исполнением пролегает тень. В данном случае, это была тень самого Лужкова, который уходить вовсе не собирался. Дел было много. На хорошие варианты не соглашался. Без большой, как кажется, охоты, федеральный центр пошел на плохой вариант, который — раз уж Лужков политик — принял почти забытую форму политической разводки. Казалось бы, кого, кроме досужей публики, можно поймать на долгоиграющую сказку о «разногласиях в тандеме»? Но если ты политик, то видишь политику там, где ее нет. И ведь попался стреляный воробей. Нанес первый удар статьей Ковелицына в МК. Открыл информационную войну, вынес сор из избы. После этого Кремлю оставалось только зафиксировать ситуацию, дав пару шумелок на НТВ, и дело в кепке. Раньше доверяли, да. А теперь, узнав от бесстрашных журналистов неприкрашенную правду, доверять перестали.
И ведь отлично получилось. С одной стороны, главная цель достигнута. С другой стороны, пытливые искатели разногласий в тандеме получили новую пищу для ума. С третьей стороны, получено важное доказательство, что Медведев что-то решает, ведь указ-то он подписал, аж в самом Китае. Ну да, по закону он и должен был подписать. В то, что решение не было согласованным, могут поверить только крайне наивные люди. Но ведь сказка о тандеме как равноправном партнерстве двух политиков, между которыми возможно соперничество, именно на наивных людей и рассчитана.
Теперь важно, прежде всего, позаботиться о том, чтобы Лужков окончательно ушел в бизнес, вывалился из политики. Потому что как политик он может быть опасен. Пусть риск и минимален, но он есть. Отсюда Ресин в качестве и.о.: путь свободен, уходи по-настоящему, по миру не пустим. В интересах Лужкова, конечно, упираться и выторговывать дополнительные уступки. Пойдет ли он дальше торга с нынешними ставками или попытается их поднять — покажет будущее. Карты еще не до конца раскрыты.
Что касается федерального руководства, то ему теперь предстоит важная работа: переналадить лужковскую административную и политическую машину на себя, то есть уже на будущего президента, фамилия которого, скорее всего, будет начинаться на букву П. Как и всякий механизм на ручном управлении, московский механизм сложен для усвоения новыми пользователями. Но не сложнее России, а с Россией-то справились.