Российско-белорусская газовая война продолжалась всего четыре дня. Недолго. И у этого есть свои причины. Разногласия насчет цены газа для Белоруссии и транзитных тарифов для «Газпрома» были только поводом, перекрытие газового вентиля на границе с Евросоюзом — черным пиаром, но причина кроется в том, что накануне президентских выборов, запланированных в Белоруссии на конец нынешнего — начало будущего года (не позже 6 февраля), Кремлю хотелось если не разрушить, то хотя бы пощипать имидж Лукашенко. А тому — показать народу свою силу и независимость от могущественного соседа.
Немногие обратили внимание, что буквально накануне «войны», 19 июня, в Одессу пришел танкер с 80 000 т венесуэльской нефти сорта Santa Barbara для Мозырского нефтеперерабатывающего завода. Кроме того, в самый разгар газового кризиса, 22 июня, агентство Bloomberg сообщило со ссылкой на литовское Минэнерго, что белорусский министр энергетики Александр Озерец выразил заинтересованность своей страны в участии в строительстве Клайпедского терминала по приему сжиженного природного газа (СПГ). Проект планируется начать в нынешнем году, бюджет составляет около €650 млн. Даже если везти СПГ из Катара, он будет обходиться дешевле, чем из российской трубы.
Энергетические транзитные войны между братскими странами начались в 2007 году, и все конфликты имеют одинаковый сценарий. В январе 2007 года Россия ввела спецпошлину на экспорт нефти в Белоруссию (на уровне 35,6% от стандартной экспортной пошлины). Логика была немудреной — заставить соседей делиться хотя бы частью прибыли от продажи на Запад нефтепродуктов, полученных из дешевой российской нефти. Мощность белорусских нефтеперерабатывающих заводов составляет около 21 млн т нефти в год, а внутренние потребности — примерно 6 млн т. Избыточная часть бензина, дизеля и других нефтепродуктов, проданная в Европу по рыночным ценам, поддерживала рост уровня жизни белорусских граждан.
В 2007 году в ответ на удорожание нефти за счет российских экспортных пошлин Белоруссия ввела собственную, транзитную, стала судиться за нее с «Транснефтью», а в ночь на Рождество перекрыла западный вентиль трубопровода «Дружба», оставив без топлива Польшу и Германию. Противостояние длилось трое суток.
Договариваясь об условиях создания Таможенного союза России, Белоруссии и Казахстана, российская сторона предлагала белорусам получать необходимые для внутренних нужд 6,3 млн т нефти беспошлинно, а остальное — по льготной ставке. Белоруссия отказалась вступать в тройственный союз, который должен был появиться 1 июля 2010 года.
В субботу, 19 июня Белоруссия получила танкер нефти от Уго Чавеса (за год поставки венесуэльской нефти должны достичь 3-4 млн т, а в 2011 году — 10 млн т, частично заместив российскую на белорусских НПЗ), а в понедельник тлевший с осени газовый конфликт перерос в «войну».
Белоруссия в принципе признавала, что долг за газ имеется (при этом белорусы не соглашались с его суммой), но поскольку и Россия задолжала за прокачку газа в Европу, белорусская сторона предлагала произвести взаимозачет или расплатиться продукцией машиностроения. Однако в понедельник Александр Лукашенко почувствовал себя глубоко оскорбленным. И кем! Президентом Медведевым, с которым он пытается дружить, играя на предполагаемых противоречиях властного тандема: премьера Путина Лукашенко теперь на дух не переносит. И вдруг в ответ на рассказ главы «Газпрома» Миллера о предложениях белорусов Медведев заявил, что «Газпром» ничем не может принимать оплату за долг — «ни пирогами, ни маслом, ни сыром, ни другими средствами платежа».
Тем не менее после того, как «Газпром» стал сокращать поставки газа через магистральные трубопроводы, а Белоруссия — урезать экспортную пайку Польше, Литве и, соответственно, Калининграду, в минувший четверг наступило перемирие. «Газпром» получил долг с «Белтрансгаза» по формуле контракта ($187/1000 куб. м, а не по $150, как настаивали соседи), а тот принял перечисленные «Газпромом» деньги ($228 млн, а не $260 млн) за транзит, согласившись обсуждать повышение ставки позже.
Правда, нефть Santa Barbara, добытая в Венесуэле совместным предприятием Petrolera BeloVenezolana, оказалась не такой выгодной, как рассчитывало белорусское правительство. Минские экономисты полагали, что переработка легкой нефти с низким содержанием серы даст государству дополнительный доход по сравнению с российской Urals. Как выяснилось, выход мазута из венесуэльской нефти получился не 7%, а 22-24%, что ухудшило экономику переработки. При этом цена, по данным «Белнефтехима» и украинского «Транснефтепродукта», с учетом транзита через Украину на 10-12% выше, чем на российскую. Остается утешаться, как сделал белорусский премьер Сидорский, тем, что «для любого государства экономический фактор не первостепенный в энергетической стратегии».
И все-таки Лукашенко показал своим избирателям, что радеет за них и даже под угрозой переполоха в Евросоюзе никому не позволит их обижать. В Брюсселе белорусский президент выглядит готовым не только на уступки ради поддержания энергетической безопасности Европы, но и на участие в общеевропейской программе диверсификации поставок нефти и газа: посмотрите, мол, от ее отсутствия страдаете не только вы, развитые экономики, но и маленькая, но гордая Белоруссия. Ну а по поводу России батька никогда не заблуждался: даже разругавшись вдрызг, он потом всегда получал, что хотел.