В конце июля Всемирный банк опубликовал работу, впервые позволившую увидеть сравнительный размер и динамику роста теневой экономики в полутора сотнях стран мира. Во многих из них, включая Россию, размер тени, по данным доклада, оказался значительно больше, чем считали национальные правительства.
ВБ не впервой принимать на себя удар. Недовольных этой работой будет не меньше, чем обиженных противоречивым докладом ВБ о качестве госуправления в разных странах мира. Впрочем, тот доклад имел значительно более официальный характер. Работа о теневой экономике не позиция ВБ, а всего лишь написанная по его заказу статья трех экономистов — Фридриха Шнайдера (Университет Линца), Андреаса Буна (Университет Дрездена) и Клаудио Монтенегро (ВБ, Университет Чили).
Ничего особенно мудреного они не придумали. Качество национальной экономической статистики можно назвать хорошим примерно лишь в двух-трех десятках наиболее развитых стран. И еще в полусотне стран (как максимум!) оно более-менее удовлетворительное. В прочих государствах фиксируются только довольно примитивные, базовые показатели. Поэтому если вы хотите построить модель, которая должна работать на материале 150–160 стран, она поневоле должна быть очень простой и примитивной — учитывающей ту экономическую информацию, которая доступна и по самым слаборазвитым странам.
Такую модель и сделали Шнайдер, Бун и Монтенегро. Определив теневую экономику как легальные рыночные услуги (без учета преступной деятельности), скрытые от властей ради ухода от налогов, из-за жестких норм рынка труда или других административных процедур, экономисты измеряли ее при помощи монетарных индикаторов.
Этот подход основан на предположении, что в современной экономике «кэш» нужен в основном для того, чтобы скрывать сделки от государства. А прозрачные транзакции, с которых уплачиваются налоги, в денежной наличности не нуждаются. Соответственно, чем выше доля наличности в денежном обороте при данном размере экономики, тем выше в этой экономике доля теневых операций.
Конечно, какие-то поправки, учитывающие, что в Швейцарии электронные деньги развиты значительно лучше, чем, например, в Афганистане, авторы делали. Но полностью учесть это было невозможно — пришлось бы делать слишком много произвольных допущений.
В результате у них получилось, что в среднем в 1999–2007 годах доля теневой экономики в ВВП 162 стран мира составила 34,5%. За эти годы она выросла с 32,9% до 35,5%. На одном полюсе оказались страны с «тенью» в размере 9–10% ВВП (Швейцария, США, Австрия, Люксембург). На другом — Грузия, Боливия, Азербайджан, Перу (60–70% ВВП). Не очень далеко ушли от него Украина, Беларусь и Россия (с «тенью» в размере 50–55% ВВП).
В среднем размер тени в развитых странах вдвое ниже общемирового (17–19% ВВП). Но за десятилетие она выросла даже сильнее, чем в развивающихся.
Плюс такого подхода, осуществленного впервые, в том, что он позволил посмотреть на теневую экономику не отдельных стран или регионов, как это делалось до сих пор, а на «глобальную тень», да еще в динамике. Стало видно, в каких странах и регионах теневая экономика развита сильнее.
Минус один, но он очень велик: по заказу ВБ экономисты измерили размер не столько теневой экономики, сколько «экономики, использующей наличные деньги». Понятно поэтому, что «тень» в 1990–2000-е годы росла: во многих странах экономика развивалась быстрее, чем сфера безналичного обращения.
Зато работа Шнайдера, Буна и Монтенегро неплохо описывает сравнительный размер тени в странах с приблизительно одинаковым уровнем экономического и финансового развития. Например, очевидно, что теневая экономика в Италии больше, чем, например, в Германии, в России — больше, чем в Аргентине и т. д. Несомненным кажется и вывод, что основной фактор существования тени — налоговое бремя, особенно на оплату труда.
Да и в целом шкалу стран мира (см. таблицу) по мере постепенного роста тени исследователи выстроили достаточно четко. Только получилась она у них слишком вытянутая. Видимо, если сделать полноценную поправку на то, что никаких возможностей безналичного платежа для многих субъектов экономики множества стран просто не существует, шкала станет плотнее — ее верхняя часть будет заканчиваться не на 70%, а примерно на 50% ВВП, а среднемировой размер тени понизится до 20-25% ВВП.
Именно с этими поправками имеет смысл смотреть на «сенсационные» данные ВБ по России. Мало того что «тень» у нас оказалась вдвое больше, чем принято считать, она за 1999–2007 годы, по данным доклада, еще и выросла с 45% до 52% ВВП. Росстат традиционно оценивает долю теневой экономики в 20%. Во время кризиса «тень» немного подросла, говорил глава ведомства Александр Суринов, но в докладе ВБ это еще не могло найти отражения.
Конечно, никаких 50% «тени» у нас нет. Но вполне возможно, что Росстат несколько недооценивает ее размер. Насколько — оценить трудно, но вряд ли теневой сектор превышает 30% ВВП. Очевидно, что с увеличением в 2011 году нагрузки на оплату труда «тень» еще несколько подрастет, что придется «компенсировать» ужесточением регулирования.
За последние годы теневая экономика в России сильно трансформировалась — очень похоже, что она из «низовой» стала «верховой». Уменьшился теневой оборот внизу — продовольственные рынки, киоски и т. п. Вероятно, он увеличился на самом верху социальной пирамиды — например, не декларируется львиная доля заработков чиновников, милиционеров и т. д. Притом что доля доходов этих категорий в совокупном доходе выросла. Возможно, мы даже недооцениваем размер теневой экономики в России — именно в силу того, что слишком большая часть доходов приходится на небольшую долю населения.
И уж точно доля «тени» в российской экономике не только заметно выше развитых и восточноевропейских стран — она еще и намного выше других крупных развивающихся стран (Китай, Индия, Аргентина, Турция, Индонезия, даже Бразилия). По доле «тени» мы довольно близко подошли к границе, за которой находятся «несостоявшиеся государства». То есть страны, где государства не могут ни собрать налоги, ни предоставить взамен требуемые от государства услуги. Пока население и бизнесмены не увидят, что бюрократия занята не только своими доходами, но и качеством предоставляемых взамен услуг, ситуация не изменится.
