Александр Кынев, политолог: «за формальными овациями стоит ужас»
Мы вступаем в зону определенности. То, что сегодня случилось, было воспринято обществом как вызов, по меньшей мере активной частью общества. Историю делают не конформисты, и произошедшее обязательно будет иметь последствия на каком-то временном горизонте. Пока только непонятно на каком.
Говорят, даже в «Лужниках» сегодня слышался свист. Не знаю, так ли это, но в любом случае за формальными овациями стоит ужас наиболее активной части элиты.
«Единой России» будет теперь сложно получить хоть какие-нибудь живые голоса, не связанные с административным ресурсом. Электорат Путина и электорат Медведева — это совсем разные люди.
Сергей Гуриев, директор Российской экономической школы: «Без реформ России угрожает судьба СССР»
Путину — как никому другому — будет трудно проводить реформы. Весь его политический капитал основан на достижениях «стабильности». Ему будет крайне трудно выступить с реальными предложениями демонтажа выстроенной «вертикали». Эти предложения не будут поняты основными избирателями Путина — единороссами, бюрократами, сотрудниками госкомпаний и бюджетниками.
В то же время реформы объективно необходимы. Без реформ России угрожает судьба СССР. Это признавал и сам Владимир Путин. Вот что он говорил в 2008-м: «Следуя этому [инерционному — С. Г.] сценарию, мы не добьемся необходимого прогресса в повышении качества жизни российских граждан. Более того, … подвергнем угрозе само ее существование».
С точки зрения макроэкономической стабильности, на которую в первую очередь смотрят финансовые рынки, объявленная на съезде «Единой России» рокировка — хороший вариант. Ведь стабильность для Путина — основная цель, первичная по отношению к развитию и реформам. «Новый старый президент» будет, как и в 2000-х годах, крайне опасаться попасть в зависимое положение по отношению к иностранным кредиторам. Поэтому он будет избегать быстрого роста госдолга, а это потребует проведения сбалансированной бюджетной политики.
Путин неоднократно говорил, что готов к необходимым и не слишком популярным решениям в экономической политике. Первые год-два президентства дают хорошую возможность для пенсионной реформы и улучшения делового климата, и, скорее всего, Путин этим воспользуется. Плохая ситуация в мировой экономике, глобальный кризис суверенного долга ускорят эти преобразования.
Хуже ситуация с правительством, которому придется проводить эти самые преобразования. Как работа Дмитрия Медведева в Кремле, так и предшествовавшая ей деятельность по организации нацпроектов не обещают, что ему удастся эффективно организовать работу кабинета министров. Вдобавок Медведев более, чем Путин, склонен к наращиванию бюджетных расходов в интересах различных групп влияния. Но премьера не избирают на 6 лет, а вертикаль власти в новой конфигурации будет отстроена достаточно быстро — по крайней мере на протяжении от Кремля до Белого дома (с распространением ее дальше есть большие проблемы).
Еще хуже ситуация с институциональной точки зрения. К завершению 20-летнего (1999-2018) правления Путина накопится усталость, которая может взорвать систему, а сравнения с брежневским застоем могут стать уже не метафорой, а буквальным тождеством. Путину не удаются преобразования — он мастер поддерживать стабильность. Но со временем число заинтересованных в ней социальных групп будет сокращаться.
Наконец, даже реформаторская активность первых лет путинского президентства будет сопровождаться не ослаблением, а усилением российской версии госкапитализма. Государство, подконтрольные ему корпорации, а также компании, которыми владеют друзья президента, будут усиливать свои позиции во всех секторах, где только это возможно. Это станет основным и очень серьезным барьером для улучшения делового климата. Одновременно быть арбитром и игроком у государства не получается, особенно когда на поле есть ряд привилегированных игроков, по определению играющих по особым правилам.
Алексей Макаркин, политолог: «Реформы отданы Медведеву, а Путин будет заниматься поддержанием политической стабильности»
Главная неожиданность в том, что Медведева взяли в правительство, потому что должность премьер-министра не выглядит удобной и привлекательной и не сулит больших лавров. Я думал, что если Медведев и уйдет с поста президента, то скорее на пост председателя Государственной думы. Видимо, у него здесь была возможность выбора, и он хочет контролировать кабинет министров в значительно большей степени, чем во время своего президентства. Об этом свидетельствуют и слова президента о грядущем обновлении состава правительства.
Тем не менее центр принятия политических решений возвращается в Кремль. И если в экономике у Медведева, как у премьера, будут серьезные возможности, то политику будет полностью контролировать президент, который очень осторожно относится к каким-либо реформам в политической сфере. Так что модернизация у нас, скорее всего, будет проводиться в экономике, но не в политике.
Я думаю, Путин пришел к выводу, что он сможет удержать политическую стабильность в условиях экономических реформ. По сути, экономические реформы отданы Медведеву, а Путин будет заниматься поддержанием политической стабильности.
Игорь Бунин, президент Центра политических технологий: «Кто бы ни возглавил правительство и кто бы ни стал президентом, им придется нелегко»
Кто бы ни возглавил правительство, нас ожидает очень тяжелый период: экономические возможности страны минимальны, мир вступает в период рецессии и нефтяные цены, видимо, будут падать.
У нас сложилась некая социальная модель, которая ориентирована на патерналистский подход к миру. Эту модель надо менять: делать социальную помощь адресной, а не универсальной; каким-то образом избавляться от нефтяной зависимости, потому что ясно, что вечно столь высокими цены на нефть быть не могут.
Сейчас мы сохраняем равновесие бюджета при $110 за баррель, ниже этой отметки уже начинаются проблемы. Требуется модернизация, диверсификация экономики, новая социальная программа. Одновременно требуется проведение политических реформ, потому что невозможно делать ставку на одну «Единую Россию» — политические интересы среднего класса в стране до сих пор не выражены.
В связи с этим ясно, что, кто бы ни возглавил правительство и кто бы ни стал президентом, их ждет достаточно тяжелая регистратура.
Олег Кашин, журналист: «История не спрашивает мнения людей, которые планируют 6-летние избирательные циклы»
Для меня самое важное в сегодняшней новости то, что обещание Медведева найти и наказать напавших на меня людей растворилось в воздухе вместе с его властью, как и любые другие его обещания. Я еще буду много об этом думать.
Возможно, теперь мы все либо умрем при Путине, либо свалим из страны, но сколько будет ада впереди — мы пока знать не можем.
Я думаю, что от Путина мало зависит, как будет выглядеть страна через 12 лет. И не только потому, что ему будет 71 год. В мире глобальный экономический кризис, в стране политические, национальные и разные другие противоречия. История не спрашивает мнения людей, которые планируют 6-ление избирательные циклы.