Автор — ректор Российской экономической школы, директор ЦЭФИР, доктор экономических наук
Один из ключевых элементов хорошего корпоративного управления — это прозрачность и раскрытие информации. Акции более прозрачных компаний стоят дороже неслучайно. Ведь если компания может поделиться хорошими новостями, в ее интересах раскрыть информацию. Поэтому когда инвесторы не получают информации, они, как правило, подозревают худшее. Нежелание раскрывать информацию, отсутствие убедительных ответов на вопросы инвесторов — это всегда самый надежный сигнал того, что что-то не так.
Типичный пример — продажа пакета акций Банка Москвы столичным правительством. Хотя законодательство предусматривало продажу акций на открытом аукционе, сделка состоялась в закрытом режиме. До сих пор неизвестно, что это значит. Возможно, покупатель (ВТБ) хотел получить хороший актив по заниженной цене. Возможно, напротив, покупателя заставили заплатить слишком много за актив, который стоил дешевле. Как узнать, была ли цена завышенной или заниженной? Надо всего лишь посмотреть на то, кто выступал за прозрачный, а кто — за непрозрачный механизм. Судя по сообщениям прессы, покупатель (ВТБ) предпочитал сделку в закрытом режиме. А менеджмент и миноритарные акционеры настаивали на открытом аукционе — то есть были уверены, что цена закрытой сделки занижена.
То же самое относится и к политике. Режим, который не хочет проводить честные выборы, посылает четкий сигнал того, что он не верит в свою популярность. Напротив, как правильно сказал на экономическом форуме в Красноярске министр финансов Алексей Кудрин, только честные выборы показывают настоящий уровень поддержки власти и дают ей настоящую легитимность. Те режимы, которые заинтересованы в такой легитимности — например, для проведения реформ, — проводят настоящие выборы. Те же режимы, которые не верят в свою популярность, предпочитают нечестные — с целью удержаться у власти.
После декабрьских выборов в Белоруссии много говорилось о том, что Лукашенко смог бы выиграть и честные выборы — ведь его рейтинги были очень высоки. Но, видимо, как и ближневосточные диктаторы, Александр Лукашенко не слишком доверял рейтингам и сделал ставку на «досрочное голосование», запугивание и избиение оппозиционных кандидатов. Разве это не лучшее доказательство правоты заявлений оппозиции, что Лукашенко не смог бы выиграть в первом туре?
То же самое мы увидели и в Египте. Хосни Мубарак правил страной 30 лет в режиме чрезвычайного положения. Он заявлял о том, что пользуется любовью народа и поддержкой большинства, но лишь однажды за все эти годы провел альтернативные президентские выборы. При этом главный оппозиционный кандидат, Айман Нур, был лишен депутатской неприкосновенности и арестован за несколько месяцев до выборов. Под международным давлением Нур был освобожден за полгода до выборов и набрал 7,5%, после чего был вновь арестован и провел в тюрьме еще больше трех лет. Международные наблюдатели не были допущены на выборы (в корпоративном мире это было бы эквивалентно отказу от независимого аудита). События начала 2011 года показали, что, возможно, Мубарак и не смог бы выиграть честные выборы. Те, кто подозревает диктаторов, отказывающихся проводить честные и прозрачные выборы, в отсутствии поддержки большинства населения, получили серьезные подтверждения своей правоты.
Конечно, часто говорят о том, что диктаторы на самом деле популярны, а фальсификации выборов возникают потому, что они просто не могут заставить своих подчиненных провести честные выборы — ведь бюрократы нижнего уровня соревнуются в преданности верховной власти. Это, безусловно, неудовлетворительное объяснение. Диктаторы на то и диктаторы, что они полностью контролируют процесс выборов и при желании могут сделать их вполне прозрачными, допустив международных наблюдателей, поставив веб-камеры на участках, отменив цензуру, отреагировав на нарушения на низком уровне. Если диктатор действительно хочет провести честные выборы, то он, конечно, может их провести.
Пример таких выборов — это пакистанские выборы 2008 года. Тогдашний правитель Пакистана, генерал Первез Мушарраф, неоднократно заявлял о том, что он совершил военный переворот, с тем чтобы передать власть демократически избранному правительству. Оказалось, что ему можно было верить: Мушарраф действительно провел честные выборы. Главное доказательство их честности заключается в том, что выборы генерал проиграл. В конце концов выигравшие выборы партии отправили его в отставку. Мушарраф уехал в ссылку. В феврале 2011-го в Пакистане был выдан ордер на арест Мушаррафа, так что вряд ли он вернется в страну. Но свое обещание провести честные выборы он все-таки выполнил.
В этом его отличие от Мубарака и Каддафи, которые сразу после начала волнений постарались отключить интернет. Ливия даже ввела запрет на работу иностранных репортеров. Многие комментаторы говорили: «Мы не знаем, что происходит в Ливии, возможно, никаких преступлений против человечности и нет». Однако тот факт, что Каддафи боялся независимых источников информации, стал очевидным доказательством того, что ему было что скрывать.
Автор — ректор Российской экономической школы, директор ЦЭФИР, доктор экономических наук