Пенсионные системы по всему миру сталкиваются с проблемами, главная из которых — старение населения. В России, если не менять правила выхода на пенсию, соотношение работающих и пенсионеров упадет примерно до 1:1. Значит ли это, что пенсионный апокалипсис неотвратим?
Продолжительность жизни в Америке, Европе и Японии растет примерно одинаково, но ситуации в пенсионных системах сильно различаются. В отличие от большинства стран Европы и от Японии, где уже в этом десятилетии трудоспособное население сократится (в Западной Европе — в среднем на 0,3%, а в Японии — на 0,7% в год), в Америке благодаря гораздо более высокой рождаемости оно будет немного расти. Бремя пенсионных выплат в Америке будет нести намного большее количество работающих, чем в Европе. По прогнозу ООН, к 2050 году люди в возрасте 65 лет и старше составят 60% трудоспособного населения Германии и 62% — Италии, а в США доля пожилых достигнет лишь 35%.
На первый взгляд, в России дела обстоят много хуже. В трудовую жизнь входит малочисленное поколение детей 1990-х, а на пенсию выходит многочисленное поколение «беби-бумеров». В результате по темпам снижения трудоспособного населения в ближайшие 15 лет (около 1% в год) мы окажемся впереди планеты всей. Но на самом деле у российской пенсионной системы есть как минимум два «стратегических преимущества».
Первое: наше старение является менее глубоким, чем в Европе и Японии, поскольку оно ведет в основном к росту числа пенсионеров младших, а не старших возрастов. Для развитых стран характерен опережающий рост численности пенсионеров старше 80 лет. Например, в Японии их доля в населении почти удвоилась за последние 10 лет, еще раз удвоится к 2030 году, а к 2050 году составит свыше 15% всего населения. В Германии и Греции к 2050 году доля таких людей в населении почти утроится. Во всех этих странах их доля в общем числе пенсионеров превысит 1/3.
Хотя доля населения старше 60 лет к 2050 году у нас ожидается такой же, как в Канаде, Нидерландах и Швейцарии, состав пожилого населения будет принципиально иным. Ожидаемая продолжительность жизни для россиян в возрасте 60 лет сейчас составляет 17 лет, в то время как для жителей Западной Европы — 23 года, а для японцев — 25 лет. В ближайшие десятилетия российские показатели будут постепенно подтягиваться к сегодняшнему уровню Западной Европы и Японии, в то время как в этих странах ожидаемая продолжительность жизни пенсионеров продолжит расти. Поэтому даже в 2050 году доля россиян старше 80 лет составит, по прогнозу ООН, лишь 6% от общей численности населения, то есть примерно как в Италии сегодня.
В 1980-е и 1990-е годы развитые страны успешно сдерживали пенсионные расходы путем повышения пенсионного возраста, что уменьшало число молодых пенсионеров, имевших достаточно сил для продолжения трудовой деятельности. В результате в большинстве этих стран стандартный пенсионный возраст сейчас составляет 65 лет или выше. Но дальнейшее повышение пенсионного возраста едва ли поможет. Ведь растет численность тех пенсионеров, которые уже не способны работать в силу возрастных ограничений. По данным Еврокомиссии, больше половины пенсионеров старше 80 лет в ЕС имеют хотя бы одно ограничение в выполнении жизненно важной функции.
Следствие — рост дополнительных расходов на социальные услуги, медицину и собственно пенсии. Не стоит забывать, что прогнозы продолжительности жизни носят инерционный характер и не учитывают открытий в медицине, которые могут увеличить продолжительность жизни скачкообразно.
В России не менее 40% молодых пенсионеров продолжают работать в первые пять лет после выхода на пенсию и еще около четверти заинтересованы в продолжении работы, но не могут ее найти. Стремительное сокращение трудоспособного населения облегчает пенсионерам поиск подходящей работы. При такой демографии Россия еще несколько десятилетий подряд может поддерживать стабильность пенсионной системы, следуя примеру развитых стран конца ХХ века, то есть постепенно повышая фактический возраст выхода на пенсию. Сегодня он оказывается самым низким в Европе. Средняя продолжительность пребывания российских женщин на пенсии на полтора года выше, чем в ОЭСР, а у российских мужчин хотя и ниже, чем в ОЭСР, но выше, чем в Японии и Южной Корее.
Вторым стратегическим ресурсом нашей пенсионной системы служит обязательная накопительная система. С демографической точки зрения момент ее запуска был выбран на редкость удачно. К 2007 году, когда доля накопительных взносов в пенсиях достигла максимума в 6%, уровень демографической нагрузки (отношение числа детей и пенсионеров к населению трудоспособных возрастов) упал до исторического минимума — 0,58, что и позволило высвободить средства для накоплений. К 2025 году, когда демографическая нагрузка повысится до исторического максимума (примерно 0,86), начнутся массовые выплаты накопленных пенсий. То есть накопительная система разгрузит бюджет в самый трудный момент, когда вырастут расходы и на пожилых, и на детей. Такого значимого преимущества нет ни у одной из развитых стран. К сокращению работающего населения накопительная система малочувствительна. А рост продолжительности жизни пенсионеров, по отношению к которому накопительная система уязвима, России не грозит.
Старение старению рознь. Российские пенсионные проблемы могут успешно решаться методами, которые еще в прошлом веке апробированы в развитых странах. Основными из них являются стимулирование более позднего выхода на пенсию и создание пенсионных накоплений. Расчеты, проведенные в ЦСР, подтверждают, что это обеспечит устойчивость пенсионной системы как минимум до 2050 года. А вот будущее пенсионных систем Японии и Западной Европы представляется гораздо менее устойчивым. По существу, эффективных решений еще не найдено.