К началу 1980-х председатель Совета национальностей Верховного Совета Насреддинова набрала взяток на делах об амнистии на 23 млн рублей — по советским временам сумма астрономическая. Специально «под нее» выносились смертные приговоры, чтобы затем через Насреддинову отменить. В результате, однако, Насреддинова отправилась не в тюрьму, а руководить обществом советско-вьетнамской дружбы. Это из дневников Анатолия Черняева, знаменитого горбачевского помощника. Интереснее всего записи за ранние годы. Вторая половина 1980-х — для Черняева эпоха политической борьбы и осознания своей причастности к деланию истории, что, конечно, окрашивает соответствующим образом и восприятие событий, и сами записи. В 1970-х же Черняев просто цэковский функционер среднего звена, причем функционер, ощущающий себя интеллектуально, культурно и кланово маргинальным в своей среде, а потому в известной мере отстраненный в своих взглядах, даже озлобленный.
Больше всего поражают две вещи. Прежде всего, изумляешься, насколько с Советским Союзом было все ясно уже в начале 1970-х. Ясность эта была даже не на уровне фактов — которые надо еще осмыслить, — а на уровне убеждений, причем убеждений, высказываемых официально. Все, что необходимо знать о будущем Союза, было уже зафиксировано в документах ЦК.
Три ключевые темы. Первая — полное отторжение странами так называемого соцлагеря всего советского: «В Польше и Венгрии — антисоветизм и национализм, — пересказывает Черняев материалы к заседанию Политбюро. — [В Чехословакии] обкомы Брно и Остравы возглавляют антисоветчики. Попытка их снять на прошедших недавно партийных конференциях не удалась». Особенно плохо дело с молодежью и интеллигенцией в «братских странах» — они потеряны полностью. Советский посол в ФРГ призывает заезжего эмиссара из ЦК «серьезно думать над концепцией Германии»: делать вид, что великая нация долго будет оставаться разделенной, абсурдно.
Вторая — рост национализма в союзных республиках. Заседание Политбюро, посвященное Украине. Украинский «наместник» Щербицкий признает, что назначения делаются только по национальному принципу: «Единственное деловое и политическое качество — является ли [кандидат] украинцем?» Сообщения о росте антирусских настроений в Закавказье: дела идут плохо, все неудачи местные лидеры сваливают на русских «в центре». Отличительная черта нынешнего национализма, подводит автор итог, в том, что главным его главным носителем является именно республиканский аппарат. «Что-то будет с нашей великой дружбой народов через 20 лет?» — недоумевает чиновник ЦК КПСС.
Третья — экономика. Не работает ничего, планы не выполняются: об этом прямо говорят в беседах замминистра, директора заводов, Госплан, это обсуждается на Политбюро. Цитаты из брежневских выступлений за закрытыми дверями — резче не придумаешь: чудовищная неэффективность, головотяпство, чуть не половина выпускаемого металла идет в отходы и брак и т. д. Все это обсуждается и признается хоть и не на широкую публику, но вполне официально. Военные и профессиональные идеологи — это отдельная статья, но те, кто хоть немного имеет дело с экономикой, понимают всю степень отставания от Запада.
Существенно, что все это не по итогам интеллигентского «кухонного» брюзжания — это по материалам записок ЦК и совещаний в Кремле. И вот здесь вторая поразительная вещь: даже Черняев — информированный, злой, близкий по своему кругу общения к интеллигентской фронде — даже он не делает выводов. Смотрит, но не видит. Все факты уже налицо, но нет: «система устойчива». Прогноз: «если» (!) не примем меры, не выправимся, будем «сдавать позиции». Они с Горбачевым еще будут пытаться реформировать систему, хотя все позиции уже давно сданы.
Автор — директор по прикладным исследованиям РЭШ