Можно ли принимать всерьез антикоррупционную инициативу западных компаний, работающих в России
В среду более пятидесяти крупнейших иностранных компаний, работающих в России, договорились не давать взятки чиновникам. В чем смысл инициативы Российско-Германской внешнеторговой палаты и выйдет ли из нее толк?
В своей консультационной практике я общаюсь с десятками иностранных компаний, которые заинтересованы в продвижении своих интересов в органах государственной власти России. И каждый раз перед заключением договора я прохожу изнуряющую проверку на предмет репутации моей фирмы, подписывая многостраничные юридические документы, значительная часть которых посвящена вопросам коррупции. Для иностранных компаний это чрезвычайно важный вопрос. Это легко объяснить. Зарубежной компании, замеченной в даче взятки или в коммерческом подкупе на локальном рынке (который российские журналисты часто путают со взяткой), грозит серьезный штраф. Так, финансовые санкции к Daimler, уличенной среди прочего в коммерческом подкупе представителей Гаража особого назначения ФСО, МВД, Минобороны, достигают $185 млн, Siemens в 2006 году за аналогичные правонарушения была оштрафована на €201 млн. Однако значительно большие потери для компаний такого рода связаны с репутацией, на обеление которой уйдут годы.
Наши политики-популисты любят порассуждать о чрезвычайном лоббистском влиянии табачных или пивных отраслей, которые в значительной степени контролируются международными корпорациями. Лично меня, наоборот, всегда поражала крайняя неэффективность лоббистских усилий со стороны этих отраслей. Простой пример: за прошлый год среди всех подакцизных товаров сильнее всего выросли акцизы на пиво и табак. В рекламе пива запрещено использовать образы людей, зато реклама водки (отрасль, которая практически полностью контролируется российскими фирмами) разрешена. Где же здесь эффективность? Ответ на этот вопрос чрезвычайно прост. Иностранным компаниям практически невозможно «выйти в кэш», коррумпировать те или иные политические решения. Иностранцы подчиняются не только российскому, но и западному законодательству, где все открыто и жестко контролируется. Кроме того, в этих компаниях очень жесткий внутренний контроль за расходование средств.
Представляется, что компании, подписавшие антикоррупционную конвенцию, руководствуются двумя мотивами. Первый — соответствовать тренду, заданному президентом России Дмитрием Медведевым. Стоит признать, что, несмотря на замечания скептиков, предвыборные инициативы президента России по борьбе с коррупцией реализуются на практике. На прошлой неделе Медведев подписал указ «О Национальной стратегии противодействия коррупции и Национальном плане противодействия коррупции на 2010–2011 годы». В документе изложены конкретные шаги по ограничению данного явления в России: даны поручения ключевым министерствам и ведомствам, на их реализацию отведен определенный срок. Кроме этого, по моим сведениям, в силовых ведомствах началась целенаправленная оперативная работа по сбору информации на чиновников-коррупционеров и компании, которые не брезгуют теневыми методами «решения вопросов».
Второй мотив — стремление улучшить свою репутацию, следуя новым тенденциям российских властей.
Будет ли эффективен антикоррупционный пакт иностранных компаний?
Банальное взяточничество, когда деньги передаются чемоданами, в современном мире ушло в прошлое. Коррупция сегодня реализуется через три основных механизма.
Во-первых, через реализацию мнимых сделок, когда платеж чиновнику осуществляется на аффилированный с ним благотворительный фонд или организацию. Доказать в таких случаях корыстную связь чрезвычайно сложно. Во-вторых, через финансовую поддержку публичного лица в период выборов в обмен на конкретные корпоративные или отраслевые обязательства. В США есть даже специальный термин «бандлинг» — сбор лоббистом средств с крупных компаний для поддержки выборного лица. Например, в ходе последней президентской избирательной кампании в США более 30 лоббистов, представляющих интересы фармацевтических, нефтяных, телекоммуникационных компаний, мобилизовали более $6 млн в поддержку республиканца Джона Маккейна. Очевидно, что такая поддержка обменивается на конкретные политические обязательства.
И наконец, третий инструмент — это покупка у политика какого-либо актива по завышенной цене. Например, при покупке недвижимости или коммерческой собственности доказать коррупционный умысел практически невозможно.
В подписанных документах подобные формы скрытых взяток детально описаны и регламентированы. Это значит, что участники соглашения относятся к своим обязательствам со всей серьезностью.
Автор — руководитель Центра по изучению проблем взаимодействия бизнеса и власти, кандидат политических наук, доцент ГУ-ВШЭ