Можно ли научить человека быть беспомощным? Легко. Мартин Селигман, профессор университета Пенсильвании и основоположник позитивной психологии, доказал это при помощи нескольких экспериментов. Начал он с собак и электрошокера. Первую группу животных посадили в клетку со специальным рубильником, нажав на который носом собака могла прекратить действие тока. Собаки быстро научились это делать. У собак из второй группы не было рубильника и возможности отключить электрошокер. Они скоро сдались, легли на пол и заскулили от боли. В третьей контрольной группе собак не мучили.
Во второй части эксперимента животных посадили в клетки, где можно было избежать боли от шокера, перепрыгнув через ограждение. Собаки из первой и контрольной группы так и сделали. Страдальцы из второй группы снова легли и заскулили. Они даже не попытались перепрыгнуть через барьер. Психологи называют это синдромом выученной беспомощности.
Следующий эксперимент Селигман провел с людьми. Добровольцев посадили в комнату, где было восемь дверей. Двери заперли снаружи, а в комнате включили очень громкий неприятный звук. Люди бросились к дверям, но, обнаружив, что выбраться невозможно, вернулись на свои места и приготовились терпеть до конца эксперимента. Селигман отпер двери сразу после того, как испытуемые убедились, что они заперты. Однако в течение трех часов никто не попробовал открыть их еще раз — люди сдались после первой попытки. Свои эксперименты Селигман описал в книге Learned Optimism.
В России аналогичный эксперимент поставили большевики над миллионами сельских жителей. Со времен коллективизации крестьян приучали к тому, что все попытки улучшить жизнь при помощи работы и предпринимательской инициативы обречены на неудачу. Результатом стала деградация целого класса.
Синдром выученной беспомощности вызвать совсем нетрудно, но позитивная психология не была бы позитивной, если бы не утверждала, что точно так же можно научить людей быть удачливыми и даже счастливыми. Как объясняет Селигман, психология традиционно концентрировала внимание на отклонениях от нормы, на несчастьях людей и их причинах. Позитивисты же, вместо того чтобы заниматься патологиями, решили выяснить, а что общего у людей счастливых. В список качеств, которые, по мнению ученых, способствуют счастливой жизни, вошли надежда, здравомыслие, способность к творчеству, готовность принять будущее, отвага, одухотворенность, ответственность и упорство. Селигман убежден, что эти качества можно в себе развить.
Поворотным моментом в его собственной карьере и мироощущении стал разговор с пятилетней дочерью Никки. По выходным они вместе пололи грядки, и если для Селигмана это было нудной работой, которую хотелось побыстрее закончить, то для его дочери — отличным развлечением. Она веселилась, подбрасывая в воздух вырванные сорняки, напевая и пританцовывая. Это действовало Селигману на нервы, в какой-то момент он не выдержал и накричал на дочь. Она затихла, отошла в сторонку, потом вернулась и заявила, что им надо поговорить.
Никки поведала Селигману, что с трех до пяти лет она была капризной плаксой. А в пятый день рождения решила, что больше ныть не будет. «Это было очень трудно, — сказала Никки, — но, если я смогла перестать капризничать, ты тоже можешь перестать сердиться по пустякам».
Селигман утверждает, что для него этот разговор стал откровением, он понял, что человек может изменить себя, развить в себе качества, которые делают его более счастливым или несчастным. Он также понял, что пятьдесят лет своей жизни прожил угрюмым человеком, а последние десять видел все вокруг «сквозь туман дурного настроения, в то время как его дом был полон света».
Какие качества стоит в себе развивать, это личное дело каждого. Однако любому начальнику стоит поразмыслить о том, чему способствуют условия, созданные в его компании, — эпидемии беспомощности или развитию инициативности, ответственности и предприимчивости.
Автор — главный редактор журнала Harvard Business Review Россия и книжного издательства United Press