Самые яркие кейсы использования интеллектуальных прав сегодня дают музыкальная и киноиндустрия, анимация, компьютерные игры — то есть творческий контент. При этом значительную группу участников вашей федерации составляют правообладатели промышленной собственности. Каков вес каждой из этих групп и о чем свидетельствует такое соотношение?
Взвешивать отрасли невозможно, ведь никогда не знаешь, что станет более ценным с точки зрения потребителя или добавит вес экономике: музыкальный бит или новая конструкция спицы для велосипеда? Но сейчас, конечно, превалирует отрасль контента — в примерном соотношении 5:1. Во многом это связано с более быстрой, нежели в промышленности, монетизацией результатов творческого труда. Вполне логично, что наиболее яркие кейсы — и споры, и истории успеха — мы наблюдаем в сфере креативных индустрий. Эти рынки растут опережающими темпами, и использование инструментов авторского права для них является насущной необходимостью.
Патентные права начинают работают эффективно в двух случаях: когда есть риски утраты рынка в силу конкуренции, или, наоборот, — шансы его расширить и работать в менее конкурентной среде.
Я думаю, что в перспективе мы достигнем баланса — сегодня производственная промышленность тесно связана с творческими продуктами. Любой современный товар объединяет как технические, так и эстетические решения. И зачастую непонятно, что обеспечивает большую прибавочную стоимость: персонаж анимационного фильма, использованный как символика на детской обуви, или патентованный материал, из которого она изготовлена? Результаты интеллектуальной деятельности сегодня циркулируют между индустриями, образуя все более сложные цепочки добавленной стоимости. Мне очень нравится термин «эффект Медичи», означающий появление инноваций на стыке разных идей, концепций и подходов. Он очень точно описывает то, что происходит в нашей сфере. Иногда грань между промышленными и контентными индустриями провести невозможно — тот же предметный дизайн, который равноудален и может использовать как авторское, так и патентное право для защиты своих продуктов. Кстати, соответствующая ассоциация, входящая в сеть IPChain, очень быстро развивается в сфере сервисного обеспечения дизайнеров.
Существуют и другие перспективные области — например, персонифицированное производство. Как обстоят дела с внедрением современных практик правовой защиты в промышленной сфере?
Персонифицированное производство — безусловно, крайне перспективный и многообразный рынок: здесь и мебель, и одежда, и функциональные продукты питания. Но пока что этого рынка нет — архитектура, одежда и мебель лишь сдвигаются от серийности к персонификации, но по мере этого сдвига они очень быстро берут на вооружение весь арсенал того, что наработала, например, музыкальная индустрия. Ведь с точки зрения права интеллектуальной собственности 3D-принтер, выпекающий из порошковой смеси металлов деталь автомобиля с помощью лазера, ничем не отличается от цифрового плеера. Оба устройства на входе получают цифровую модель, а потом производят или воспроизводят его в виде определенного продукта — детали или звука.
Если посмотреть на национальную дорожную карту «Технет», представляющую собой план развития современных производственных технологий, то станет понятно, что там есть все необходимые инструменты: IPChain, смарт-контракты для заключения лицензионных договоров и даже внедрение цифровых прав в бухгалтерский и налоговый учет. Но живые примеры мы скорее всего увидим не раньше 2020–2021 годов. Я думаю, в этот же период мы увидим смыкание разных платформенных решений — например, когда сделки, заключаемые с интеллектуальными правами в IPChain, будут бесшовно отражаться в системах налогового мониторинга. Это решит традиционную проблему для российского бизнеса: «Мой бухгалтер не знает, как ставить на баланс эти ваши авторские (или патентные, в зависимости от отрасли) права».
Патентование способно серьезно расширить рыночные возможности и, если нужно, понизить градус конкуренции в интересах владельцев интеллектуальной собственности.
Что касается тектонических сдвигов в правовой системе, то я уверен, именно в сфере промышленного дизайна и инжиниринга сотрется грань между авторско-правовыми и патентно-правовыми режимами охраны, ведь по мере накопления цифровых двойников вопрос экспертизы новизны, а возможно, и сопоставления особенностей функционирования технических решений ляжет на плечи искусственного интеллекта. Законодательный задел для такого сценария развития тоже формируется — в конце года правительство России внесло в Государственную думу законопроект о децентрализованной предварительной патентной экспертизе.
Во всем мире патенты покупают и продают, используют в продвижении на рынках, в повышении капитализации компании и привлечении инвестиций, создают патентные пулы. Другими словами, заставляют работать на правообладателя всеми возможными способами. Но Россия, как считает президент Ассоциации IPChain Андрей Кричевский, по уровню использования патентов находится чуть ли не в каменном веке. Почему?
Прежде всего препятствует полное отсутствие мотивации, как ни странно, в самой бизнес-среде. Патентное право, да и вообще интеллектуальные права в глазах российского бизнеса в целом как бы вторичны по отношению к задаче выпуска самой продукции. Однако патентные права начинают работают эффективно в двух случаях: когда есть риски утраты рынка в силу конкуренции, или, наоборот, — шансы его расширить и работать в менее конкурентной среде. Риск утраты рынка — это еще и риск утраты инвестиций: вы разработали новый продукт, планируете заработать на этом, а конкуренты вывели на рынок его копию. Даже не полную копию, а нечто очень похожее — по форме, характеристикам, потребительским качествам. Фактически вы, не обеспечив надежной защиты интеллектуальной собственности, вынуждены соревноваться снижением цен. Это плохая игра, в ней никогда инвестиции в разработку и продвижение продукта не возвращаются. Конкуренция и страх утраты рынка — вот, пожалуй, главные стимулы развития патентного права. В России, да и в целом на территории ЕАЭС рынки не очень конкурентны.
В России регистрируют около 40 000 патентов в год, тогда как, например, в Китае — 1,3 миллиона…
Да, и это показатель того, что я называю низкой мотивацией. Возьмем рынки продуктов питания — конкуренция там сравнительно высокая и продолжает расти, но большинство производителей ограничиваются патентованием товарных знаков. Хотя, по большому счету, нужно обеспечивать защиту рецептов, способов хранения и переработки сырья, производства компонентов и так далее — если, конечно, все это действительно новое.
Структура охраны результатов интеллектуальной деятельности зависит от технологической сложности продукта, но не должна ограничиваться его названием и внешним видом. Патентование способно серьезно расширить рыночные возможности и, если нужно, понизить градус конкуренции в интересах владельцев интеллектуальной собственности. А получение патента на территориях будущего сбыта продукции всегда должно предшествовать экспорту товаров. В таком случае на рынок можно выйти легко и работать в относительно комфортной среде достаточно долго.
Федерация вместе с Ассоциацией IPChain и фондом «Сколково» реализует несколько образовательных проектов: программы обучения совершенно нового типа, которые разработал научно-образовательный центр цифровой экономики Digital IP и это образовательная конференция по интеллектуальной собственности IP Academy в Инновационном центре «Сколково».
Классический пример провала экспортных планов при отсутствии патентования: попытка наладить поставки автомобилей «Москвич» в США. После известной встречи Хрущева и Эйзенхауэра в 1959 году, на которой американский президент высказал желание иметь на своем ранчо советский автомобиль, «Автоэкспорт» подписал контракт с дилерской фирмой на поставку крупной партии машин. Но оказалось, что розничная цена на «Москвичи» расходится с антидемпинговыми законами США, и к тому же свои претензии высказали владельцы нескольких технологических патентов. Разбираться, есть ли нарушение патентного права, никто не стал. Контракт был расторгнут, и советские автомобили не появились на американских дорогах. Впрочем, в современной истории России таких примеров тоже достаточно.
Как можно переломить ситуацию, активизировать рынок и пользование правами на интеллектуальную собственность?
Через образование. Интеллектуальная собственность — это часть национальной культуры. Развитие в этой сфере немыслимо без просвещения, обучения людей, пропаганды интересных кейсов, примеров. Федерация вместе с Ассоциацией IPChain и фондом «Сколково» реализует несколько образовательных проектов. Во-первых, это программы обучения совершенно нового типа, которые разработал научно-образовательный центр цифровой экономики Digital IP. Во-вторых, это образовательная конференция по интеллектуальной собственности IP Academy в Инновационном центре «Сколково».. Раньше это была Патентная школа, но в прошлом году ее масштаб и по тематике, и по числу участников (их было более 1200 человек) позволил охватить все аспекты авторских, патентных прав и, конечно же, их цифрового воплощения. Возможно, уже совсем скоро эти проекты перерастут в самостоятельный университетский проект. Отдельно хотел бы отметить образовательный трек в рамках национальной программы «Цифровая экономика», который ведет Роспатент с участием Всероссийского общества изобретателей и рационализаторов. На нем предполагается обучить более 14 000 человек из разных индустрий, отраслей, сфер деятельности. Очень надеюсь на успех этого проекта.
Мы активно помогаем коллегам создать простые, доступные, но при этом весьма профессиональные программы подготовки. Я считаю, что знание интеллектуальных прав и навыки их применения сегодня не менее важны, чем владение математикой или иностранным языком. Оптимизм внушает то, что сфера интеллектуальной собственности намного проще математики. Не надо относиться к ней как к какому-то сакральному знанию. На самом деле это вполне простые и понятные принципы, которые может использовать в своей ежедневной деятельности даже школьник.
16+