Когда будущий президент Ассоциации IPChain Андрей Кричевский учился в ВШЭ, его едва не отчислили с четвертого курса юридического факультета — случился конфликт с преподавателем по страховому праву. Деталей Кричевский не раскрывает, но говорит, что c тех пор к пришедшим в юристы математикам относится с подозрением. Программисты — другое дело. Кричевский цитирует слова Стива Джобса: «Каждый должен научиться программированию, оно помогает думать определенным образом. Это как юридическая школа». Дело в том, что мышление юристов оперирующее, при помощи норм права оно влияет на поведение человека. Однако в 1995 году, к которому относится высказывание, юристам еще не приходилось конкурировать с роботами. А вот современным знатокам права следует быть начеку: искусственный интеллект не только влияет на поведение человека, но и уже конкурирует с ним за рабочие места. Например, в Сбербанке составление типовых исковых заявлений доверили роботу. Но также озаботились обучением юристов программированию, а IT-специалистов — основам права, чтобы вырастить собственных специалистов в новых областях знаний. Управляющий партнер санкт-петербургского офиса юридической корпорации Dentons Виктор Наумов уверен, что в ближайшем будущем появится новая профессия — юрист-программист. Она будет востребована в новых областях, где нужно разбираться и в технологиях, и в праве — беспилотный транспорт, виртуальная реальность, генетика, отрасли Data Science.
Какие IT-решения востребованы российским правовым сообществом и готово ли оно к настоящим инновациям в области LegalTech? Насколько реальна угроза «вытеснения» юристов искусственным разумом? Ответы на эти вопросы участники форума Skolkovo LegalTech Black Edition искали на сессии «Legal & Business: как юридические практики и технологии развивают бизнес».
Ситуация торможения
«Помните, что произошло, когда отменили бумажную форму на право собственности на квартиру? Все возмущались, — напомнил заместитель министра юстиции РФ Михаил Гальперин. — Оказалось, что сегодня цифровой зрелости недостаточно даже у тех, кто обладает широким кругозором. Большинству людей необходимость технологических новаций непонятна».
Гальперин знает, о чем говорит: когда он занял пост уполномоченного Российской Федерации при Европейском суде по правам человека, то первым делом попытался внедрить в своем ведомстве автоматизированную систему приема жалоб и резолютивной части судебных решений. В Европейском суде эти задачи выполняют роботы, и Россия, как одна из 47 стран — членов ЕСПЧ, должна была соответствовать. Реальность разошлась с ожиданиями: подрядчики долго не понимали задачу, возникли сложности и с внедрением. Этот кейс отражает реалии российского рынка LegalTech. Как ни удивительно, но первыми сопротивляются инновациям именно юристы. Многие члены правового сообщества — от секретарей до адвокатов и судей — с трудом принимают необходимость внедрения самых простых технологий, не говоря о настоящих прорывах. «Проще превратить мохито в шарик на ложке, чем юристов в инноваторов», — образно высказался Хольгер Швайге, гендиректор издательства деловой литературы, на форуме Legal Innovation в октябре 2019 года.
Ничего удивительного: юристы консервативны, осторожны и крайне скептичны по своей природе, это «другая сторона медали» профессии. Но дело не только в этом. «В России главная проблема и для юристов, и для бизнеса — очень сложная регулятивная среда с постоянно меняющимися требованиями, — уверена управляющий партнер Deloitte Legal в СНГ Анна Костыра. — Юридические департаменты тратят огромное количество времени и ресурсов на то, чтобы вовремя вывести бизнес из-под регуляторных рисков». Поэтому пока главная точка приложения LegalTech в России — использование относительно несложных технологических решений для оптимизации работы юриста и освобождения его от рутинных задач.
Рынок шаблонов и конструкторов
В числе самых популярных технологий — реестры собственности, личный кабинет юриста, управление корпоративной структурой, интеллектуальные скоринговые платформы. Особым спросом пользуются конструкторы документов и программы-роботы, позволяющие ускорить и оптимизировать подготовку резолютивных частей судебных решений, жалоб, ответов на иски и прочих стандартных процедур. Другими словами, конструктор шаблонизирует выполнение массы рутинных задач. По мнению Елены Авакян, исполнительного директора НКП «Содействие развитию корпоративного законодательства», с такой информацией должен работать искусственный интеллект, у которого это получается лучше и быстрее, чем у юриста.
Юридический департамент «Вымпелкома» — характерный пример использования таких ремесленнических технологий. «Мы создали базу данных наших судебных разбирательств, любой наш юрист может туда зайти и, используя успешные прецеденты, сформировать типовой отзыв на тот или иной иск», — рассказал исполнительный вице-президент по юридическим вопросам и корпоративным отношениям компании Виктор Бирюков. В «Вымпелкоме» функционирует автоматическая система выдачи доверенностей, роботизированы работа с внутренними нормативными документами, а также система оценки работы юристов и скоринга. «Высококвалифицированный юрист обходится дорого, — поясняет Бирюков. — Чтобы он мог заниматься сложными задачами и поддерживать бизнес в серьезных вопросах, его нужно разгрузить от типовой работы».
Эффективные результаты применения технологий демонстрирует робот-юрист Сбербанка: он извлекает информацию из одного пакета документов за 90 секунд и через 15 секунд принимает решение (у человека на те же операции уходит не менее двух часов).
Один робот-юрист справляется с работой 350 человек, обрабатывая 57,5 запросов в час и работая без выходных
Agile-команда Сбербанка использует нескольких роботов-юристов: в правовой экспертизе, в судебной работе и системе управления правовыми запросами.
Как делают лидеры
Еще до появления всемирного интернета суды Сингапура решили выгружать всю документацию на самую раннюю версию внутренней системы передачи данных — чтобы облегчить себе поиск. В то время никто не инвестировал в технологии, у большинства юристов не было компьютеров, так что инициатива не прижилась. Но сам подход остался. В 1995 году в Сингапуре состоялся первый в мире «интернет-суд» с телемостами, адвокатами и обвиняемыми, а видеоконференции из судебных залов стали привычным форматом. Позднее у жителей Сингапура появилась возможность подавать заявления в суды в электронном виде.
Несколько лет назад на базе Сингапурской академии права заработала лаборатория «Программы инноваций в правовой практике будущего» (FLIP). «Ее главная задача — помогать в разработке инноваций в юридической области, — рассказал главный операционный директор Сингапурской академии права Пол Нио. — Для достижения цели там работают акселератор для LegalTech-стартапов, коворкинг и технологическая онлайн-платформа, объединяющая множество разработок для правовой отрасли». Членом FLIP является Ассоциация IPChain, их совместный проект — запуск платформы для разрешения споров об интеллектуальной собственности на основе международного онлайн-сервиса Resorve Disput Online.
Великобритания также входит в число глобальных лидеров рынка LegalTech. Инновации в области права применяются во множестве направлений, в стране работают сотни LegalTech-стартапов. Решения на основе искусственного интеллекта внедрены в распределение грантов, прием заявок и консультирование. «Благодаря применению новых технологий доступность правосудия становится в разы выше», — убежден Павел Климов, председатель комитета по технологиям и праву The Law Society of England and Wales. Отечественные IT-системы, позволяющие участвовать в прениях по видеоконференции, пока еще только апробируются. Для их корректной работы в будущем потребуются законодательные изменения.
В 2019 году финансовый секретарь Казначейства Великобритании Александр Норман, ответственный за налоговую политику, в интервью газете Financial Times рассказал о российской автоматизированной системе контроля за возмещением НДС. Его слова произвели фурор: между решениями, которые уже есть в Великобритании и российским, совершенно неожиданно оказался большой разрыв. «Это тем более удивительно, что в Великобритании есть собственный мощный LegalTech, — отмечает Климов. — Несмотря на столь выдающийся результат в разработке конкретного решения, Россию на мировом рынке LegalTech не знают».
Перспективы людей и роботов
В России насчитывается более 2000 технологических стартапов, но инновациями в юридической сфере (то есть LegalTech) занимаются лишь около 20.
«Сложных готовых решений при этом практически нет, массовый запрос на такие технологии пока не сформулирован, — считает Михаил Гальперин. — IT-компании еще не знают, к каким игрокам рынка им прийти, чтобы их продукт был востребован». Желающих приобрести дорогостоящее решение у стартапов немного. Российским предпринимателям важнее сохранить маржу и устойчивость бизнеса, в такой ситуации не до внедрения инноваций. Для нашего рынка востребованный в Европе сложный LegalTech — перспектива будущего. «Мы всерьез изучали вопрос вывода на российский рынок индийского продукта, связанного с онлайн-разрешением споров и медиацией, — рассказал Андрей Кричевский. — Понимали, как внедрить этот продукт и где взять необходимый объем информации для обучения. Но массового потока желающих работать со сложными решениями на основе искусственного интеллекта нет. Пока есть только интерес. В итоге отложили имплементацию на пару лет».
Не исключено, что к этому моменту отечественный LegalTech-рынок все-таки перейдет в следующую стадию и начнет внедрять решения на основе ИИ не только в сфере типологизации документов, а еще и в формировании юридического мнения. Именно на это рассчитывают, например, в том же «Вымпелкоме». «Большинство исков о защите прав потребителей и отзывов на них является однотипным, — рассказал Виктор Бирюков. — Мы хотим, чтобы алгоритмы анализировали аргументацию оппонентов и формулировали отзывы на иски потребителей. Юристу останется лишь проверить документ на соответствие нормам права».
Игроки рынка ожидают, что в будущем самообучаемые алгоритмы заменят работу юристов в области исков. И все же останутся области, где человеческий интеллект превосходит машинный, предрекают эксперты. Так, невозможно обучить машину умению убеждать или удерживать внимание в стрессовой ситуации. «К тому же бывает нужда просить не о справедливости, а о милости, — уверена Авакян. — К человеку обратиться можно, а к машине нельзя. Поэтому на позиции судей, конечно же, должны оставаться люди, а не роботы».
Хотя искусственный интеллект постоянно самосовершенствуется, можно не опасаться быстрых изменений. «Настоящие проблемы автоматизация и роботизация правовой сферы принесет юристам лет через 100–150», — считает Михаил Гальперин. Но перемены как таковые не отменить, поэтому стоит уже сейчас готовиться к новым реалиям. В том числе обучать юристов программированию. Стив Джобс все-таки был прав.