Трансграничные банкротства: как меняется практика российских судов
Трансграничный аспект в процедурах банкротства — явление хоть и нечастое, однако уже устоявшееся и не вызывающее большого удивления в юридическом сообществе. Однако до 2024 года было весьма сложно представить себе, за очень редкими исключениями, именно трансграничную процедуру банкротства, проводимую под контролем российского арбитражного суда, где должником выступала бы компания, зарегистрированная за рубежом. Иными словами, сложно было представить, что в России может банкротиться иностранная компания.
Очередной шаг в направлении таких трансграничных банкротств совершил Верховный Суд в Определении по делу о банкротстве компании «Вествок», зарегистрированной в Республике Кипр (дело № А40-248405/2022).
Верховный Суд в данном Определении не только закрепил возможность российских судов возбуждать дела о банкротстве в отношении иностранных компаний и проводить такие процедуры банкротства, но и ввел правила определения подсудности для подобных банкротных процедур, а также определил критерии основного (когда банкротом признается вся иностранная организация со всеми подразделениями по всему миру) и вторичного (когда банкротом признается только «дочернее» предприятие должника на территории России) производств в рамках таких дел.
Стоит ли признавать такую практику Верховного Суда безупречной и своевременной? В этом разбирались слушатели дебатов между командами, одна из которых спорила с позицией Верховного Суда, а другая — ее поддерживала.
Поддерживая правильность Определения ВС РФ по делу «Вествок», свое мнение выразили Андрей Смирных (Сбербанк), Лидия Солодовникова (LEVEL Legal Services) и Алексей Станкевич (Orchards). Оппонировали им Юлий Тай («Бартолиус»), Дмитрий Мальбин (Verba Legal) и Денис Алмакаев (LEVEL Legal Services), доказывая, соответственно, наличие недостатков в комментируемом Определении ВС РФ.
Начиная дебаты, Андрей Смирных обратил внимание, что банкротство иностранных компаний является способом защиты отечественных кредиторов, а не способом обеспечения интересов иностранных должников, к имуществу которых у российских кредиторов нет доступа. Более того, комментируемое Определение ВС РФ устанавливает судебную, а не административную процедуру, что повышает правовые гарантии всех участников банкротного дела, и в то же время оно базируется на модельном законе ЮНСИТРАЛ, который общепризнан в мировой практике.
Андрею Смирных оппонировал Дмитрий Мальбин, который сразу возразил, что невозможно полноценно администрировать процедуру о банкротстве иностранного лица при полном игнорировании личного закона должника, поскольку российское право не может решать вопросы правосубъектности иностранной организации. Более того, законом в принципе не предусмотрены основания для проведения трансграничных процедур в России.
К дискуссии подключился Алексей Станкевич, который еще раз подчеркнул, в поддержку позиции Андрея Смирных, что выход Определения ВС РФ по делу «Вествок» — это вынужденная мера, необходимая для обеспечения интересов отечественных кредиторов. Психологически Определение ВС РФ ломает устоявшееся мнение о невозможности трансграничного банкротства, и при этом доктрина КОМИ (центр основных интересов должника), примененная в Определении — это устоявшееся и разумное продолжение ст. 248.1. АПК РФ, из чего следует, что ВС РФ не привнес в судебную практику в этой части ничего кардинального нового.
Алексею Станкевичу возразил Юлий Тай, указав, что невозможно в настоящий момент оценить обоснованность, правильность или значимость Определения ВС РФ, потому что с момента выхода Определения прошло слишком мало времени. Он обратил внимание, что, во-первых, дело о банкротстве компании «Вествок» было впоследствии прекращено судом первой инстанции, из чего следует, что никакой правовой позиции судом первой инстанции в свете выхода Определения ВС РФ не было сформировано. Во-вторых, определенные ВС РФ критерии для определения тесной связи с Россией не являются юридическим тестом, а представляют собой совокупность никак не связанных признаков, из которых неясно, что конкретно должен установить суд, рассматривая подобные дела. В-третьих, рассмотренный ВС РФ вопрос в принципе не относится к его компетенции, поскольку такой вопрос может быть разрешен только Конституционным Судом РФ или законодательно урегулирован, то есть ВС РФ не вправе создавать целые институты права.
Завершая выступление команды, Лидия Солодовникова подчеркнула, что дело «Вествок» прекращено в связи с погашением долга, из чего следует, что процедура была эффективной для кредитора. При этом Определение ВС РФ имеет нормативное обоснование из источников международного права: Регламенты ЕС, типовые законы ЮНСИТРАЛ. И еще раз обратила внимание, что выход Определения ВС РФ — первый шаг к законодательному изменению по вопросу трансграничного банкротства.
Денис Алмакаев в своем резюме отметил, что с каждым годом ему становится все труднее разъяснять за рубежом правила российских банкротных процедур из-за множества нюансов, вводимых судебной практикой, что делает шансы на признание российских судебных актов за границей крайне низкими. Достаточно много проблем будет возникать или уже возникает с юрисдикционными критериями. Особенно обращает на себя внимание критерий местонахождения доказательства как признак тесной связи должника с Россией, который в условиях диджитализации процесса выглядит абсурдным. Более того, активов иностранных компаний в Российской Федерации осталось чрезвычайно мало, что делает подобные процедуры транснационального банкротства во многом бессмысленными.
Относительно активов иностранных должников следует прислушаться к Николаю Покрышкину, который смог привлечь внимание самым острым вопросом данного Определения — проблемой исполнимости и возможности российских кредиторов получить реальное удовлетворение своих требований в рамках трансграничного банкротства.
Первое, на что обращает внимание эксперт — содержательных различий между основным и вторничным производствами (категории, введенные в Определении) в трансграничных делах о банкротстве на самом деле нет. Если в России будет инициировано основное производство в отношении иностранного лица, то реестр требований кредиторов будет заполнен де-факто российскими кредиторами, равно как и во вторичном производстве, а единственным существенным отличием будет то, что управляющий иностранного должника теоретически сможет обратиться в нейтральные либо дружественные юрисдикции за имуществом должника, расположенным в этих юрисдикциях.
Николай Покрышкин обращает внимание, что несмотря на рост количества аналогичных дел, практически нет попыток инициировать банкротство крупных иностранных банков. Таких попыток нет, поскольку отсутствует реальная возможность получить удовлетворение требований кредиторов даже в рамках «трансграничных» банкротных дел. Эксперт условно делит активы иностранных организаций в России, на которые теоретически можно обратить взыскание, на три категории:
- Активы, размещенные на счетах типа «С»: в настоящий момент, с учетом того, что 03.01.2024 в указ Президента Российской Федерации № 95 был внесен пункт 5.1., у кредиторов нет возможности обратить взыскание на данные активы, поскольку принудительное обращение взыскания на счета типа «С» запрещено.
- Дебиторская задолженность иностранного должника, которая должна быть исполнена на счет типа «С»: в таком случае требуется согласие ЦБ или Правительственной Комиссии для того, чтобы денежные средства не попали на счет типа «С». Николай Покрышкин предполагает, что решение вопроса о получении положительной санкции государственного органа будет зависеть от того, какой процент требований кредиторов имеет «публичную» природу. Если большинство требований кредиторов будет от ФНС или государственных банков, то, разумеется, шансы на получение одобрения гораздо выше, для частных кредиторов интерес в такой процедуре представляется сомнительным.
- Третья категория — активы, реализация которых возможна только при согласии государственного органа (недвижимость, определенные виды ценных бумаг и т. д.): для доступа к этим активам также требуется согласие Правительственной комиссии, в силу чего ранее изложенные доводы не утрачивают своего значения и применительно к этой категории активов.
В то же время, заслуживает внимания и позиция Алексея Дудко, который прямо заявляет, что «по сути дела, «Вествок» и аналогичные дела — своего рода 248.1 на стероидах». Выход Определения ВС РФ направлен на ликвидацию главного противоречия: «Чужое банкротство не признаем, сами чужих не банкротим». Такая позиция, указывает Алексей Дудко, создает серую зону, которая бьет по интересам российских кредиторов а, как говорил Гегель, нет ничего сильнее идеи, время которой пришло, — Верховный Суд реализовал идею трансграничного банкротства в полной мере именно с целью защиты отечественных кредиторов.
В итоге лишь половина слушателей поддержала позицию, занятую Верховным Судом. Стоит признать, что данный вопрос сможет разрешить лишь время: судебная практика нижестоящих судов сможет в полной мере показать жизнеспособность и своевременность предложенной Верховным Судом процедуры трансграничного банкротства.