Александр Вибе, Росатом: «В разработке софта ориентируемся на потребности заказчиков»
«Нам необходимо соблюдать баланс между собственными бизнес-целями и решением государственных задач»
— Российский бизнес давно в цифре, но сегодня цифровая трансформация связана с решением задач технологической независимости. Какими вы видите роль и амбиции Росатома в этих процессах? Почему вопросами цифровизации промышленности занимается непрофильная с точки зрения IT компания?
— В процессах цифровизации Росатом на сегодняшний день выступает одновременно в нескольких ролях. Во-первых, мы являемся разработчиком IT-решений — в дивизионах создана серьезная база разработки, и как цифрового вендора рынок нас знает уже достаточно хорошо. Второе — мы являемся потребителями цифровых продуктов. И здесь надо учитывать, что Росатом — это не только ядерная энергетика, это холдинг с различными промышленными направлениями и, следовательно, серьезными компетенциями в машиностроении, строительстве, новых материалах, экологии и других сферах. Учитывая, что наша основная деятельность предполагает особые режимы, мы исторически опираемся на собственные разработки во всем спектре производственных процессов. Это в полной мере касается информационных технологий, где у нас был хороший задел, а в последние годы идет работа по созданию на базе апробированных в атомной отрасли решений цифровых продуктов для предприятий различных индустрий. Для продвижения цифровых продуктов Росатома на открытый рынок была создана компания «Русатом — Цифровые решения» (РЦР). По сути она является связующим звеном между IT-разработчиками в структуре Росатома и внешними заказчиками — в некотором смысле единое окно работы по цифровому направлению.
Как это устроено
Единая цифровая стратегия (ЕЦС) Росатома предполагает участие в цифровизации РФ — по данному направлению Госкорпорация является центром компетенций федерального проекта «Цифровые технологии» нацпрограммы «Цифровая экономика РФ», отвечает за создание в России к 2024 году компьютера на новых физических принципах и выступает соисполнителем дорожной карты по развитию высокотехнологичной области «Новые производственные технологии». С 2021 года реализует первый российский проект по импортозамещению целого класса промышленного ПО — систем математического моделирования (САЕ-класс), в 2022 году выступила координатором проекта по созданию российской PLM-системы тяжелого класса. Второе направление ЕЦС — разработка и вывод на рынок цифровых продуктов для промышленных предприятий различных отраслей: в портфеле Росатома более 70 цифровых продуктов. По третьему направлению — внутренней цифровизации — осуществляется цифровизация процессов сооружения АЭС, цифровое импортозамещение и создание Единой цифровой платформы атомной отрасли. Наряду с этим в рамках реализации ЕЦС идет активная работа по развитию сквозных цифровых технологий, в числе которых технологии работы с данными, интернет вещей, производственные технологии, виртуальная и дополненная реальность, нейротехнологии и искусственный интеллект, технологии беспроводной связи, робототехника и сенсорика и др.
— Заняв должность главы РЦР, вы занялись формированием модели цифрового бизнеса Росатома. Делали это с нуля?
— «Русатом — Цифровые решения» на рынке уже три года, за это время была создана хорошая база для развития цифрового бизнеса. На старте в компании придерживались традиционной модели продвижения программных продуктов: ставка делалась непосредственно на разработку, пилотирование продукта, конкретный проект внедрения, возможности отдела продаж. Пресейлу, предпродажным мероприятиям, маркетингу в такой модели уделялось не так много внимания. Сегодня мы должны создать более гибкую, клиентоцентричную модель реализации своих продуктов — когда акцент делается на долгосрочные отношения с заказчиками, понимание их специфических задач, грамотный маркетинг, ответственность за результат, качественную техподдержку.
После многолетней работы в крупных мировых компаниях я хорошо понимаю, насколько в бизнесе важно серьезное осмысление стратегии операционной эффективности — для того чтобы каждый бизнес-процесс или бизнес-единица имели определенную рыночную ценность. Подобная стратегия сегодня реализуется в РЦР: используя свои уникальные компетенции и огромные ресурсы, корпорация готова к изменениям и трансформациям с учетом меняющегося рыночного ландшафта. Что важно, нам необходимо соблюдать баланс между собственными бизнес-целями (ведь любой бизнес нацелен на получение прибыли) и решением государственных задач цифровизации. То есть мы должны использовать рыночный механизм для создания и продажи конкурентоспособных программных продуктов, которые обладают высоким качеством и востребованной рынком функциональностью. При этом Росатому задачи в данном направлении ставит в том числе государство: к примеру, мы отвечаем за импортозамещение промышленного ПО САЕ-класса и координируем работу по созданию для высокотехнологичных предприятий российской PLM-системы тяжелого класса. В любом случае подтверждением качества наших цифровых продуктов является спрос.
— После ухода из страны иностранных вендоров, актуализации задач импортозамещения программного обеспечения и санкционной независимости ландшафт российского IT-рынка существенно меняется. Как сказываются все эти перемены на вашей работе, как они влияют на вашу стратегию? Ведь до последнего времени до 80% промышленного софта на российских предприятиях было импортным.
— Сегодня отечественные вендоры призваны в максимально короткие сроки предложить потребителям отечественные цифровые решения, сопоставимые по качеству и функциональности с зарубежными. Это непростая задача, учитывая, что глобальные компании разрабатывали свои продукты десятилетиями, а их нынешний уровень продолжает расти. Это значит, нам нужно действовать значительно быстрее и обеспечивать текущее импортозамещение, развивая свои продукты сообразно движению мирового IT-рынка. Конечно, это вызов. Но он, несомненно, создает для российских разработчиков уникальные возможности для развития бизнеса, ведь кто-то должен это делать. Но возможности нужно правильно использовать. Особенно с учетом того, что в силу масштаба задач в стране практически не существует частных компаний, которые могли бы направить на разработку, поддержку и продвижение своих продуктов инвестиции, сравнимые с вложениями крупнейших зарубежных IT-корпораций. Имеются в виду финансовые, кадровые, временные резервы. Что еще важно, промышленный софт — это, условно говоря, 20% программного кода и 80% компетенций, практического индустриального опыта. Здесь Росатом оказывается особенно востребован — и как разработчик, и как интегратор, объединяющий широкий круг отечественных IT-компаний.
— Как Росатом использовал промышленные компетенции для разработки цифровых решений? Расскажите подробнее.
— У нас действительно есть нужный опыт и экспертиза. Еще с 1990-х годов в компании начали складываться целые направления IT-разработки, что в итоге позволило создать, например, мощный задел в области математического моделирования. Поскольку Росатом — высокотехнологичное производство, то задач по автоматизации процессов и развитию информационных систем на предприятиях атомной отрасли было много. Сегодня, на этапе цифровой трансформации нашей промышленности, эти решения становятся востребованными за периметром атомной индустрии. Поэтому мы развиваем свои разработки до уровня цифрового продукта: проводим их «обвязку» необходимой документацией, сервисным обслуживанием, «упаковку». И в конечном счете выводим на открытый рынок.
Цифровые продукты Росатома: от САЕ-платформы до PLM-систем
— С какими решениями вы выходите на B2B-рынок?
— Цифровых продуктов у Росатома уже около 70. Для их успешного продвижения необходимо грамотно оценивать потребности рынка и в зависимости от этого руководить процессами разработки, формировать продуктовый портфель, укреплять взаимоотношения с заказчиками. Миссия компании «Русатом — Цифровые решения» заключается именно в этом.
— Какие классы цифровых продуктов Росатом сегодня предлагает заказчикам? Почему именно эти решения сформировали ваш продуктовый портфель?
— У цифрового бизнеса Росатома шесть основных продуктовых направлений: наукоемкое моделирование, управление предприятием и производством, цифровая инфраструктура, проектирование и строительство, информационная и физическая цифровая безопасность, цифровизация городских процессов. Повторю, каждое из этих направлений возникло из потребностей отрасли — с целью сопровождения основной деятельности компании.
Например, в 1996 году после подписания международного договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний у нас появилась необходимость перенести подобные эксперименты в цифровые модели. Так и родилось целое направление супервычислений, на основе которого сегодня создана наша линейка продуктов САЕ-класса (Computer-Aided Engineering) «Логос», конкурентоспособная на мировом уровне. Его разработку ведет коллектив Института теоретической и математической физики РФЯЦ-ВНИИЭФ (Росатом) под руководством члена-корреспондента РАН Рашита Шагалиева.
В составе программного пакета несколько функциональных модулей:
· «Логос Аэро-Гидро» — для моделирования процессов в воздушной и водной средах;
· «Логос Тепло» — для оценки тепловых характеристик и режимов деталей и узлов;
· «Логос Прочность» — для решения статических и динамических прочностных задач;
· «Логос Гидрогеология» — для моделирования водного баланса территорий и экологических процессов в сложной геологической среде;
· «Логос Платформа» — для интеграции системы математического моделирования от Росатома и сторонних разработчиков.
В 2021 году Росатом создал консорциум разработчиков CAD/CAE-систем, чтобы интегрировать максимальное количество российских разработок данных классов на единой вычислительной платформе и в сумме создать такую функциональность, которая закроет максимум запросов потребителей в отношении данного ПО — это хороший способ найти наиболее подходящее для предприятия решение или комплекс решений, работающих в синергии.
— «Логос» решает задачи математического моделирования. Для чего оно нужно в неатомных отраслях, чем именно способно помочь конкретным заказчикам?
— Благодаря математическому моделированию мы можем перенести в цифру сложные физические процессы и эксперименты. К примеру, нет необходимости проводить краш-тесты автомобиля, проводить натурные испытания прочности крыла самолета или гидросооружений — все это можно сделать в математической модели, причем цифровое моделирование позволяет сделать это с единовременным охватом максимального числа параметров, чего невозможно достичь в натурном эксперименте. Решение такого рода задач актуально для машиностроения, судо- и авиастроения, предприятий ОПК. На сегодняшний день более 120 предприятий используют «Логос», в том числе за контуром атомной отрасли.
— Какое еще ПО выросло из задач атомной отрасли?
— Это цифровые решения для строительства. Атомная электростанция является самым технологически сложным объектом в мире. Проектирование и строительство такого рода объектов — колоссальный по масштабу и стоимости проект, в котором любая ошибка может стать критичной и привести к большим финансовым потерям.
Поэтому в Инжиниринговом дивизионе Росатома началась разработка собственной платформы для управления сооружением сложных инфраструктурных объектов — Multi-D. Сегодня она объединяет различные инструменты для сопровождения и координации строительных процессов, управления рисками — все они успешно проявили себя как в России, так и за рубежом.
Еще пример: на базе решений, разработанных для обеспечения производственных процессов предприятий Росатома, стали формироваться цифровые продукты по управлению предприятием и производством — PLM-системы (Product Lifecycle Management, управление жизненным циклом продукта). В этом сегменте мы развиваем среднетяжелую PLM-систему «САРУС», релиз которой состоялся в 2022 году на «Иннопроме», и вскоре она должна выйти на рынок. В перспективе — разработка в консорциуме с другими ведущими IT-компаниями тяжелой PLM-системы. Это будет уникальный проект, поскольку аналогичного отечественного решения на нашем рынке пока не существует.
— Первые три направления цифрового бизнеса Росатома нишевые, их появление в вашем портфеле абсолютно логично. Расскажите, откуда возникли ЦОДы и «Умный город»? Чем это объясняется?
— Да, цифровая инфраструктура — это одно из наиболее динамичных направлений цифрового бизнеса Росатома. Имею в виду проект по созданию геораспределенной и отказоустойчивой сети дата-центров, в том числе подключенных к энергетическим объектам атомной отрасли. На эти ЦОДы распространяются стандарты атомной отрасли в части управления и безопасности, добавьте к этому близость к АЭС, и вы получите в итоге серьезные преимущества в обеспечении бесперебойной работы и стоимости услуг. Здесь мы наблюдаем связку внутриотраслевого направления атомной генерации, которое курирует Росэнергоатом, и цифрового продукта, который мы сначала делали для себя, а сейчас предоставляем рынку. Первым был открыт ЦОД «Калининский» вблизи Калининской АЭС в Тверской области — сегодня мощности этого дата-центра используются флагманскими российскими компаниями. Замечу, что также Росатом предлагает рынку модульные и мобильные ЦОДы, которые показали надежность и эффективность в решении нишевых задач хранения и обработки данных.
Направление разработок для цифровизации управления городским хозяйством тоже имеет свою историю, она связана с эффективностью управления «атомными» городами, в которых расположены АЭС. Наиболее полно проект был реализован в Сарове Нижегородской области — он вошел в число лучших практик устойчивого развития, отобранных экспертами международной организации «ООН — Хабитат». Через сайт и мобильное приложение жители могут обращаться в администрацию, записываться к врачу, отслеживать работу коммунальной техники, прибытие общественного транспорта, оплачивать муниципальные услуги и многое другое. Служебные модули позволяют администрации города проводить мониторинг, контроль и диспетчеризацию работы городских служб и муниципальных подрядчиков и многое другое. Данное направление в корпорации курирует дивизион «Русатом Инфраструктурные решения», и на сегодняшний день различные проекты данного направления реализуются более чем в 50 российских городах.
— Вы продолжите представлять рынку промышленное ПО, созданное на основе имеющихся в атомной отрасли разработок?
— На основе такого подхода сложился нынешний портфель цифровых продуктов — пакет собственных разработок, которые сегодня необходимы внешнему рынку. Но стратегия цифрового бизнеса Росатома трансформируется в сторону клиентоцентричного подхода и вытекающего из него нового подхода к разработке и доработке продуктов: мы будем развивать цифровые продукты не только исходя из внутриотраслевых запросов и того, что есть в атомной отрасли, а будем идти навстречу внешнему заказчику в других индустриях, чтобы зафиксировать его запросы и сделать продукт под него — будем ориентироваться на актуальную повестку и потребности заказчиков. Иными словами, мы будем более внимательны к задачам, которые идут к нам из различных отраслей — машиностроения или нефтегаза, например. Здесь нашим ресурсом как раз и становится тот факт, что Росатом — диверсифицированная компания, и у нас есть глубокое понимание различной промышленной специфики, мы не оторваны от производственной почвы. Такой подход выгоден и нам, и рынку, и всей экономике страны.
Социальные сети «Цифрового Росатома»:
ВКонтакте: https://vk.com/digitalrosatom
Telegram: https://t.me/digitalRosatom
RuTube: https://rutube.ru/channel/25311309