Мораторий на банкротства: можно ли считать его поддержкой рынка и бизнеса

В истории России немало периодов, когда государство предпринимало крайние ограничительные меры ради преодоления кризисной ситуации. «Как показывают исторические примеры, меры были действенны и оправданны», — начал дискуссию Алексей Шаров, управляющий партнер «Аверта Групп». 

Однако мораторий — инструмент, сложный в применении и с неоднозначными последствиями. Мораторные правила игры во время пандемии COVID-19 не вызвали абсолютную поддержку у юридического сообщества. Многие опасались, что в результате случится шквал массовых банкротств. К счастью, негативные ожидания тогда не оправдались. По словам Андрея Смирных, директора проектов ПАО «Сбербанк», проводившего аналитику мораториев в разных странах, отечественный сценарий моратория совпадал с решениями большинства стран с развитым правопорядком. Общая глобальная мера воспринималась как неизбежность. Сегодня российский опыт уникален, ориентироваться на другие страны и аргументировать его лозунгом «как у всех» попросту невозможно, что подливает масла в огонь вновь вспыхнувших дискуссий. Смогут ли экономика и компании пережить вторую заморозку и каков будет эффект от нее — эти вопросы тревожат сегодня всех участников состоявшихся дебатов на Federal Legal Forum.  

«В ситуации резкого экономического шока, вызванного колоссальным объемом санкций, государству нужно было решение, которое защитит большинство участников экономических отношений», — говорит Андрей Смирных. Действительно, мораторий эффективен, если воспринимать его как временную остановку и возможность посмотреть на дальнейшее развитие ситуации. «Эта передышка позволит государству принять более взвешенные решения и разработать меры по поддержке бизнеса — предоставить кредитные каникулы, субсидии и т. д., всего их было разработано более 300 за этот кризисный период», — рассуждает Антон Красников, партнер юридической фирмы «Сотби». 

Не менее важно выиграть дополнительное время и самим должникам, они смогут его использовать для того, чтобы перестроить производство, найти новых подрядчиков, сократить расходы и попытаться «остаться на плаву», что, возможно, предотвратит массовый вал банкротств. «Блокировка права кредитора на подачу заявления о банкротстве побуждает кредиторов искать другие пути решения, альтернативные банкротству, — договариваться с должниками», — считает Антон Красников.

Это оправданно и с психологической точки зрения, отмечает Алексей Юхнин, исполнительный директор службы финансово-экономической информации «Интерфакса», руководитель проекта «Федресурс»: «Включить рацио в условиях паники сложно, под ее влиянием совершаются многие неоправданные действия. А мораторная приостановка банкротного производства как раз способна дать чувство поддержки и стабильности положения, когда есть понимание, что сейчас важно идти на уступки и стараться сохранить бизнес друг друга». «Помимо моральной поддержки, есть и практическая польза: топ-менеджмент и владельцы компаний вынуждены учиться управлению рисками, разрабатывать экономически обоснованные планы, ведь до кризиса только крупные компании могли похвастаться системным подходом, а для остальных это оставалось слепой уязвимой зоной», — полагает Наталья Колерова, адвокат, советник АБ «S&K Вертикаль». 

Воспользуются или нет этой тонкой соломинкой утопающие — большой вопрос, ведь пока реструктуризационные процедуры в России не пользовались особой популярностью. Компании редко могут договориться между собой, законных реабилитационных инструментов, при которых не нужно договариваться вдолгую со всеми сторонами, как таковых нет, поэтому не стоит сильно рассчитывать на них. Тем более что для того, чтобы провести переговоры, к примеру, с банком, потребуется больше шести месяцев действия моратория». Опасения, что полугодичный срок моратория слишком мал для кардинальных изменений ситуации, разделяет Павел Двойченков, адвокат юридической компании «Бендерский и партнеры»: «Срок — это ключевая вещь в вопросе моратория. Если компания на момент введения моратория нормально работала, разве ей грозит в эти полгода банкротство? Законодатель не учел, что между кризисной ситуацией и юридической процедурой банкротства проходит значительное время, гораздо большее, чем шесть месяцев». 

Все плюсы такой законодательной реакции, как «замри», может перечеркнуть и паразитирование тех, кто не собирался добровольно возвращать долги. «Недобросовестные должники могут воспользоваться передышкой в свою пользу тоже и за этот мораторный период постараться вывести и спрятать имущество так, что кредиторы останутся ни с чем к моменту окончания моратория. Не окажутся ли они тогда на месте банкротов?» — опасается Константин Богородицкий. 

Конечно, «мораторий» не равно «решение вопроса», и, как губительно пассивное ожидание, известно многим. Грамотно воспользоваться этим периодом все же можно, для этого нужна поддержка экспертного сообщества и знание всех за и против, тем более что у компаний есть право отказаться от его действия и самим выбрать судьбу своего предприятия. «Если даже не зафиксируем положительного эффекта, то и ощутимого вреда в форме выведенных активов мораторий, на мой взгляд, не нанесет. Имеется весьма эффективный инструментарий банкротного законодательства, позволяющий с такими злоупотреблениями бороться», — подвела итог дискуссии Евгения Червец, управляющий партнер московского офиса коллегии адвокатов «Регионсервис». 

* Участники дебатов не представляли личную позицию.