Одна из главных тем форума благотворителей и меценатов Forbes Congress — каких вызовов ждать в 2022 году и как отвечать на них. Некоторые сложности вроде изменений в законодательстве были очевидны еще в прошлом году. Но новые обстоятельства — «спецоперация», международные санкции и изменение экономической ситуации — несут новые вызовы. С одной стороны, они расширяют поле благотворительной и социальной работы: как отмечает соучредитель фонда «Друзья» Гор Нахапетян, именно некоммерческий сектор может «брать ответственность там, где другие не берут». С другой, те же самые обстоятельства уменьшают ресурсы НКО.
Так, попечитель благотворительного фонда «Продвижение» и соосновательница компании Kinesis Ольга Барабанова констатирует, что частные сборы уже к началу марта упали в 15–20 раз по сравнению с предыдущей неделей. «Мы прогнозируем снижение донатов от крупных благотворителей, — говорит Барабанова. — Мы не уверены, что наши корпоративные договоренности будут продолжаться. Наш фонд как производитель инвалидных колясок столкнулся с временной приостановкой контракта с чешской компанией, у которой мы закупали велсеты — большие колеса для колясок. Но мы планируем продолжить работу любыми способами». Что потребуется фондам и НКО для работы в новых условиях?
Пора кооперации
Еще в пандемию многие НКО научились кооперироваться, чтобы помочь подопечным справиться с новыми проблемами. Занимались зоозащитой — начали вместе с другими фондами помогать заболевшим владельцам животных. Собирали деньги на лечение — вместе стали обеспечивать врачей средствами защиты. В 2022 году у благополучателей возникли новые проблемы, требующие кооперации. Например, когда подопечные одного фонда оказались в зоне военных действий, сотрудники нашли на месте коллег, которые помогли обеспечить безопасность и доступ к лекарствам.
Еще одна важная причина для объединения — уже начавшееся снижение объема пожертвований и других вложений в некоммерческом секторе. «Пришло время объединяться, держаться вместе и учиться выдерживать, — говорит Гор Нахапетян. — Это напряжение будет долгим, поэтому из спасателей нам надо превратиться в организаторов процессов. В первую очередь надо стабилизировать себя, потом — семью и близких, потом — подопечных и всё, что есть вокруг. Может быть, небольшим фондам стоит сесть вместе и понять, кто может объединиться компетенциями, деньгами и другими ресурсами».
Более того, сообща возможно добиться не только взаимодействия внутри сектора. В начале марта фонд «Подари жизнь» столкнулся с проблемами доставки из-за границы лекарств и донорского костного мозга для лечения детей от рака. В первом случае — из-за ухода с российского рынка компании DHL, во втором — из-за отказа от международных рейсов партнерской компании «Аэрофлот». Из-за резкого роста цен детскому хоспису «Дом с маяком» пришлось увеличить срок службы расходников для тех моделей гастростом и аппаратов ИВЛ, которыми не обеспечивает государство. В аптеках начались перебои с самыми разными лекарствами, включая обычное жаропонижающее для детей. «Небольшие фонды могут объединяться, чтобы искать новые решения, составлять коллективные обращения, — говорит Нахапетян. — Мне кажется, мы единственная индустрия, которая может на сегодняшний день построить мосты, соединяющие Россию с миром, чтобы помочь своим подопечным вопреки санкциям и другим обстоятельствам».
Рассказать о себе
На фоне больших перемен многие направления благотворительности могут показаться неактуальными даже для постоянных доноров. «Я думаю, нас ждет большой вызов с точки зрения фандрайзинга, — говорит директор благотворительного фонда «Шалаш» Лиля Брайнис. — Наш фонд занимается проблемами трудного поведения детей и подростков в первую очередь через образовательные практики. Мне кажется, сейчас эта сфера для самых разных жертвователей — массовых и крупных частных, бизнеса и, возможно, фондов государственных грантов — отойдет даже не на второй и не на третий план. Всех будут волновать более насущные вопросы». Однако социальные проблемы, например, бедность и повышение уровня агрессии в обществе, отмечает Брайнис, усилят также проблему трудного поведения, с которой работает «Шалаш». То есть более серьезные социальные проблемы могут, наоборот, актуализировать и стимулировать работу НКО: расширить направления работы, найти новых подопечных, партнеров и благотворителей. Для этого нужно многое, но в первую очередь — продолжать рассказывать о своей работе, поддерживая интерес постоянных доноров и привлекая новых.
Благотворительный фонд «Дорога жизни» помогает детям-сиротам с тяжелыми заболеваниями с лечением и с устройством в приемные семьи. «О трудностях, которые испытывают дети с тяжелой инвалидностью — слепые, слабослышащие, дети, нуждающиеся, например, в пересадке почек, — всегда было сложно рассказывать, — говорит руководитель фонда Анна Котельникова. — В России система социальной помощи устроена так, что интернаты, где живут наши подопечные, могут находиться в 200–500 км от больниц. Сложно рассказывать об этих детях, в первую очередь потому, что обычно люди фокусируются на проблеме, беде, болезни и не видят в историях сирот с инвалидностью хоть что-то хорошее». Все шесть лет работы фонда сотрудники старались делать упор на успехах: удачном лечении, остановившем прогрессирование болезни, обретении подопечным семьи.
«Но сейчас рассказывать о сиротах-инвалидах стало в разы труднее, — объясняет Котельникова. — Нужно снова и снова искать слова, чтобы донести до людей, что эти дети — важны, и что человек, который сам сегодня находится в стрессовой ситуации, может продолжать жить и помогать самым слабым и незаметным — детям, которые живут в сиротских интернатах». Фонд продолжает говорить о своей работе, сохраняя связь с донорами и подписчиками. Как ни странно, сейчас люди благодарят фонд именно за то, что истории подопечных «Дороги жизни» не несут негатива и дают возможность проявить добрые чувства, помочь тем, кому всегда плохо и всегда тяжело. «Наша задача — сделать все возможное, чтобы те, кто нам уже помогает, не отвернулись от тех, кому так нужна помощь», — говорит Анна Котельникова.
Похожие мотивы привлекают и новых доноров. По словам основательницы инклюзивных мастерских «Простые вещи» Маши Грековой, в пандемию у проекта не уменьшилось количество частных доноров и покупок в магазине, который продает керамические, деревянные и текстильные работы людей с ментальными особенностями. «Когда все нестабильно и непонятно, что будет завтра, человеку важно присоединиться к чему-то большему, чем он, и заодно чувствовать себя немного больше: если я кому-то помогаю, значит, как-то могу справиться и со своей жизнью», — говорит Маша Грекова.
Красные линии
Недавний опрос представителей НКО, который провели Агентство социальной информации (АСИ) и Центр исследования гражданского общества и некоммерческого сектора НИУ ВШЭ, включал вопрос о том, что может остановить работу организации. Среди причин респонденты часто называли катастрофу, смерть учредителя, рейдерский захват и политическое решение о закрытии. «Ссора с властью и раньше была серьезным риском для некоммерческих организаций, — говорит Елена Тополева, директор АСИ и председатель комиссии по развитию некоммерческого сектора и поддержке социально ориентированных НКО в Общественной палате РФ. — Этот фактор сильно связан с законодательными рамками, в которых мы живем. Опрошенные называли законы о просветительской деятельности, об иностранных агентах и другие. Сейчас этот риск только повысился».
К 2022 году появилось огромное количество коммерческих и некоммерческих правовых консультантов, которые помогают понять, как новые законы отразятся на работе организаций, а появление посредника — это гарантированное появление барьера, говорит Светлана Маковецкая, директор Центра гражданского анализа и независимых исследований (ГРАНИ) и председатель постоянной комиссии по развитию институтов гражданского общества в Совете при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека. «В 2022 году правовое регулирование продолжило трансформацию, изменились правила отчетности, требования к поставщикам и публичности. Все эти издержки ложатся на плечи благотворительных и некоммерческих организаций. Любая грамотность, даже принудительная, конечно, хорошо, но настройка государством контрольно-надзорной деятельности обходится НКО очень дорого», — говорит Светлана Маковецкая.
Иногда доходит до абсурда. Так, одна красноярская НКО купила четыре бруска и восемь деревянных реек для детского мероприятия. А потом была оштрафована на 100 000 рублей за то, что не прошла для этого регистрацию в системе учета древесины и сделок с ней. При этом, замечает Маковецкая, штрафы и другие наказания могут больно ударить одну организацию и никак не коснуться другой. «У всех одно законодательство, но каждый выполняет его на свой собственный страх и риск, — говорит Маковецкая. — Если ВИЧ-сервисную организацию записали в реестр организаций, исполняющих функции иностранных агентов, это совершенно не значит, что другая такая же организация, с таким же источником финансирования и с такой же деятельностью, автоматически попадает в этот реестр. Когда мы разговариваем с законодателями и правоприменителями, они говорят, что многие законы не имеют отношения к некоммерческому сектору. Но в условиях постоянно «случайно» проявляющихся опасностей для таких же организаций, как ваша, вы неизбежно сами расставляете себе красные флажки и красные линии». По ее мнению, отдельные риски, ведущие к закрытию НКО, можно уменьшить. Так, если сотруднику НКО нужно выразить личное мнение, то стоит внятно сообщить, что эта позиция персональная, а не организации. Возможно, опасность минует. А возможно, и нет. В любом случае социальная грамотность и социальная ответственность помогают превратить опасности в уязвимости, с которыми можно работать и жить.
Материал подготовлен по итогам конференции «Форум благотворителей и меценатов. Новая волна»