Есть два самых распространенных стереотипа относительно работы в любой нефтяной компании. Во-первых, там платят просто сумасшедшие (ну совсем сумасшедшие) деньги, и, во-вторых, туда без блата никак не устроишься. Нужно быть по крайней мере племянником домработницы шофера члена правления этой самой компании, чтобы туда попасть. И все передается по наследству. «Бабушка была инструктор Сидоренкова... мама была инструктор Сидоренкова... и дочь будет инструктор Сидоренкова — не выше!!!» Понимая и расписываясь в полной своей неспособности развенчать этот миф, еще более укрепившийся с появлением квазигосударственных нефтяных гигантов, все-таки хотели бы поделиться некоторыми жизненными наблюдениями.
Один из нас устроился на работу в нашу благословенную структуру (ЮКОС) в течение часа после приезда в Москву, просто зайдя в одно из агентств по трудоустройству... В результате уже пятнадцатый год — по мнению соответствующих органов — продолжает на нее работать. Почему так получилось? В начале-середине 1990-х было мизерное количество юристов, имевших хоть какое-то представление об акционерном, финансовом, банковском праве. Большие финансовые структуры шли в большую приватизацию: специалисты, хоть и теоретики, были нужны позарез. Поэтому смотрели в основном на вменяемость и работоспособность человека.
Что, спросите вы, так уж и совсем не было блатных? Врете-с... Почему не было — конечно, были. Но их брали, во-первых, с учетом того, что одного блатного должны уравновешивать как минимум пять вменяемых сотрудников, а во-вторых, их брали на «безопасные» участки. Характерным примером являлся сын очень большого милицейского начальника, совсем недавно слетевшего с должности. Он мирно занимался договорной документацией и, в общем, не вредил, а даже приносил некоторую пользу. Правда, отпрашиваться он у руководства управления боялся (тем более что уходить ровно по окончании рабочего дня у нас было не принято), а поэтому, когда ему надо было отлучиться, звонил папе, папа звонил кому-нибудь из высшего руководства, высшее руководство — по цепочке...
Следует отметить, что далеко не каждый пришедший по блату человек — балласт и потенциальный геморрой. Некоторые весьма умны и успешно осваиваются в структуре так, что через год никто уже не вспомнит, каким образом этот человек в нее попал. Тем не менее иногда приходилось вести длительные позиционные бои с настойчивым топ-менеджментом. Однажды большим и настойчивым начальником нам на смотрины был прислан некий мальчик. При взгляде на должность папы мальчика в его резюме становилось ясно, что даже у совсем далеких прапраправнуков мальчика необходимость в осуществлении осмысленной оплачиваемой деятельности будет существенно ниже, чем у потомков Романа Аркадьевича. Мальчик, получивший неплохое образования, включая и западный LLM, но не работавший ни дня, на вопрос, что он знает о правовом регулировании акционерных обществ и российского рынка ценных бумаг, с уверенностью ответил, что это, мол, все ерунда и он все это со своим интеллектом и образованием за неделю освоит. Принимая во внимание, что в то время у нас этой «ерундой» занимался целый большой отдел, где работали сотрудники, каждый из которых специализировался на отдельных аспектах «ерунды» как минимум три года, но при этом продолжали по каждому серьезному вопросу проводить многочасовые совещания, стало ясно, что мальчику лучше остаться «при папе». После этого наш большой начальник с огромными связями в московском правительстве и многолетней дружбой с папой мальчика «пенился» несколько месяцев. Мальчик зачастил в управление, и под конец его уже осматривала целая комиссия, которая, дабы сохранить нервы и дружбу большого начальства, вынесла однозначный вердикт, что мальчику с его интеллектом и знаниями будет у нас просто неинтересно и лучше ему сразу идти в правительство. Где потом все-таки пригрелся мальчик мы, увы, не знаем.
С трудом удавалось отбиваться и от загорелых рублевских девушек с накладными ногтями, родителям которых не хватило даже их больших денег для пристраивания дитяти в сколько-нибудь серьезный вуз (там все-таки иногда рот открывать нужно). Непонятно зачем, но такие особы с дипломом коммерческого заборостроительного института упорно хотели работать непременно в правовом управлении передовой нефтяной компании. Рискнем предположить — для подбора подходящей партии или чтобы невзначай упомянуть данный факт в ходе шопинга где-нибудь в Гуччи-Прада, потратив за раз сумму, ради которой пару месяцев нужно было бы рано вставать на работу. В общем, у каждого блатного своя заморочка....
При присоединении и поглощении нашей структурой различных компаний и холдингов всегда обнаруживалась приблизительно одинаковая ситуация — наличие «блатного балласта» в каждом юридическом подразделении. Иногда от него можно было избавиться, иногда нет (попробуйте избавиться от сына облпрокурора). В любом случае политика была одна и та же: излишний и бесполезный балласт убрать, мотивируя все это оптимизационными мероприятиями под слияние, более-менее вменяемых обучить и правильно расставить. Что, разумеется, делали в той или иной форме и остальные нефтяные компании. Где этого не делали, там юридическая служба быстро загнивала, как заросший тиной пруд, и вся власть переходила к внешним консультантам, а начальство начинало плакать над юридическими бюджетами.
Принимая во внимание количество выпускаемых в стране юристов, количество потенциальных блатных на каждую нефтяную компанию росло, растет и будет расти. Разница между простыми «рабочими лошадками» и сотрудниками, приезжающими на работу на «поршах», тоже. Бороться с этим трудно, но не невозможно. Главное, чтобы руководство понимало: если число блатных в юридическом подразделении перейдет определенную грань, то оно просто перестанет приносить пользу и начнет приносить вред. У нас один такой товарищ потерял после очередного загула исполнительные листы на огромную сумму и ушел в полную несознанку, хотя все всё понимали. Другой сотрудник за него потом неделю ползал перед судьей на брюхе, пил с ним водку декалитрами и преданно заглядывал в глаза, чтобы получить дубликаты. После чего, правда, получил повышение в зарплате.
Если руководство не понимает необходимости ограничения численности и оплаты труда блатных, то ему придется срочно нанимать дорогостоящих консультантов для того, чтобы ситуацию исправить (кто не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую). Соответственно, внутри юридической службы должен существовать своеобразный молчаливо одобренный руководством лимит на блатных и «безопасные места» для их приема. А за каждого лишнего блатного нужно требовать у руководства существенного увеличения зарплаты реально работающему персоналу, который будет за блатного трудиться и исправлять его ляпы. Чтобы остальные сотрудники видели, что от блатных не только вред, но и ощутимая польза. И тогда каждый новый «порш» на стоянке юридической службы будет добавлять уверенности простым рабочим лошадкам, что они тоже рано или поздно что-то подобное купят.