Сейчас во всем мире политики и экспертное сообщество рассматривают декарбонизацию экономики как основной способ борьбы с глобальным потеплением. Дискуссии по вопросам климатической повестки продолжаются, но очевидно, что процесс декарбонизации запущен и будет доведен до конца. На это есть целый ряд причин:
- Первая, как ни странно, соответствует парадигме капитализма и рыночной экономики — у всего должна быть своя справедливая цена, которая определяется рынком. Например, в процессе торговли квотами на выбросы парниковых газов рынок заставляет участников платить за негативные внешние эффекты (экстерналии) от их деятельности;
- В развитых странах с глобальным потеплением готово бороться если и не большинство населения, то его значительная часть. Достаточно посмотреть на уверенные позиции партии «Зеленые» в Германии;
- Для импортеров энергоресурсов декарбонизация политически выгодна: она снижает зависимость от стран-экспортеров нефти и усиливает роль стран-экспортеров технологий, к которым относятся многие страны Запада;
- И, наконец, энергопереход выгоден крупному бизнесу в развитых странах. В эпоху слабого экономического роста он создает большое количество инвестиционных возможностей, часто за счет государственных денег.
Многие частные компании готовы участвовать в энергопереходе, рассчитывая на преимущества, которые можно получить за счет маркировки своей продукции как зеленой или введения прямых барьеров для конкурентов. Например, когда большая часть стали в Европе будет производиться с помощью водорода, стоит ожидать ограничений на импорт стали, произведенной по традиционной технологии — с применением коксующегося угля и высокими выбросами углекислого газа. А крупные судовые компании готовы инвестировать в современные суда на экологичном топливе, понимая, что такие капиталовложения могут стать ограничителем для мелких судовладельцев, которым придется уйти с рынка.
В результате большинство стран заявили об амбициозных планах перехода к нулевой эмиссии углерода. Евросоюз и США планируют достичь этого рубежа к 2050 году, Россия немного позднее — к 2060 году. При этом некоторые крупные страны, такие как Китай и Бразилия, планируют кратковременное увеличение эмиссий, а только потом их снижение. Фактическому содержанию этих планов пока далеко до их амбициозных целей, однако движение в сторону углеродной нейтральности началось.
Сбалансированный переход
Можно выделить несколько подходов к реализации энергоперехода. Первый из них предполагает снижение выбросов как путем перехода на новые технологии, повышения энергоэффективности, так и за счет изменения потребительского поведения (меньше полетов на отдых или по делам, отказ от потребления мяса). Второй подход связан с улавливанием углекислого газа из производственных выбросов или даже напрямую из атмосферы. На практике наиболее вероятным будет комбинированный подход, где право на выбросы будет торговаться на бирже и погашаться зелеными сертификатами.
Результатом энергоперехода станет значительное снижение спроса на традиционное углеводородное сырье (уголь, нефть, природный газ) при росте потребления энергии из возобновляемых источников. При этом ВИЭ (возобновляемые источники энергии) постепенно должны стать более конкурентными по цене благодаря снижению себестоимости и за счет роста издержек в традиционной энергетике, вынужденной оплачивать эмиссию парниковых газов.
Такие изменения требуют масштабной балансировки энергосистемы — ВИЭ пока не могут обеспечить ее устойчивую работу. Для решения этой задачи могут быть востребованы водородные технологии. Применение водорода позволяет балансировать генерацию с потреблением, передавать энергию на значительные расстояния и в труднодоступные регионы.
Понимая эти преимущества, многие страны начали инвестировать в развитие водородной энергетики. По данным Hydrogen Council, в мире анонсировано более 370 проектов, связанных с производством, транспортировкой или потреблением чистого водорода. Их реализация потребует около $160 млрд инвестиций.
Риски для России
Россия, как крупнейший экспортер углеводородов, будет максимально вовлечена в отраслевую трансформацию. При этом основными рисками энергоперехода для российской экономики являются:
- Снижение экспортных объемов и цен на традиционные (углеводородные) энергоресурсы.
- Низкая конкурентоспособность ряда новых энергетических отраслей (например, производства зеленого водорода).
- Рост затрат на энергоресурсы для внутренних потребителей, что вызовет снижение рентабельности энергетики.
- Потребность в значительных инвестициях для модернизации целого ряда отраслей (от металлургии до транспорта).
- Технологическая зависимость от развитых стран.
Российское государство только начинает готовиться к энергопереходу. Правительство утвердило Стратегию развития экономики с низким уровнем выбросов парниковых газов до 2050 года, а также Концепцию развития водородной энергетики, однако эти документы явно требуют доработки и детализации.
«Золотой» водород
Например, с развитием водородной энергетики в России есть две основные проблемы: масштаб необходимых инвестиций и достижение необходимого уровня конкурентоспособности. По нашим оценкам, для достижения упомянутых в Концепции целевых уровней экспорта водорода (от 15 млн до 50 млн т к 2050 году) нужно от $330 млрд до $1,1 трлн в текущих ценах. Это означает, что российские компании должны инвестировать от $12 млрд до $39 млрд в год. Для производства водорода в таких масштабах выработка электроэнергии должна с текущих 1 трлн кВтч в год увеличиться в два-четыре раза. И это все без учета внутреннего потребления, а также инвестиций в развитие технологий и строительство транспортной инфраструктуры. Готова ли Россия к таким инвестициям и за чей счет — пока неясно.
Помимо объемов необходимых инвестиций, возникает вопрос их эффективности. Другими словами, производимый в России водород должен быть конкурентоспособен на мировых рынках с учетом транспортировки.
В отличие от традиционных углеводородных ресурсов, где уровень конкурентоспособности зачастую определяется наличием уникальных месторождений с дешевым сырьем, конкурентоспособность в новой энергетике зависит от способности разрабатывать и внедрять современные прорывные технологии в промышленном масштабе. Другой ключевой компетенцией становится эффективное управление капитальными и операционными затратами по всей цепочке добавленной стоимости. Со всем этим у России пока большие проблемы. Без их решения инвестиции в новую энергетику будут малоприбыльными, а экспорт российского водорода не сможет и близко заместить выпадающие нефтегазовые доходы.
Переориентация помощи
Чтобы этого не произошло, России необходима более активная адаптация экономики к новым реалиям. И чем быстрее, тем лучше. Основными направлениями такой политики могли бы стать:
- Переориентация системы госсубсидий для «старых» отраслей (нефтепереработка, добыча угля) на субсидирование новых секторов энергетики. Это позволит стимулировать (в том числе за счет роста цены на электроэнергию) проекты в сфере зеленой энергетики, развитие технологий по улавливанию углерода, а также инвестиции в модернизацию отраслей–энергопотребителей.
- Улучшение инвестиционного климата, предполагающее удешевление стоимости капитала и снижение инвестиционных рисков. Здесь нужны и инвестиции в инфраструктуру, и снижение бремени регуляторных технических требований, и масштабные налоговые льготы и субсидии.
В долгосрочной перспективе подобные меры должны создать привлекательные и низкорисковые условия для привлечения большого объема частных инвестиций. Только в этом случае Россия сможет повысить конкурентоспособность своей экономики с учетом предстоящего энергетического перехода.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора