Европейская Венесуэла: какой может стать белорусская экономика после Лукашенко

Сколько бы еще администрация Лукашенко ни руководила страной, прежняя экономическая  модель работать больше не будет. Рост зависимости от российских дотаций и транзита (если Лукашенко на время «сохранят») или снижение этой зависимости одновременно с усилением роли государства в экономике и даже с евроинтеграцией (в случае прихода к власти «независимого кандидата», даже вполне лояльного России) — оба сценария предполагают большие экономические реформы. Степень «рыночности» этих реформ будет определяться не только политическим сценарием развития, который мы увидим, скорее всего, в ближайшие дни. Большое значение имеет ухудшение макроэкономической ситуации в странах — торговых партнерах Беларуси (но особенно в ней самой), а также слишком затянувшееся нежелание правительства Лукашенко учитывать интересы бизнеса, как своего, так и иностранного.

Последствия длительного карантина для экономики страны могли бы быть не так ужасны, как для «сервисных» экономик большинства стран ЕС, но в Беларуси они совпали с политическими проблемами и ужесточением контроля со стороны РФ и почти подорвали транзит. Восстановить его будет непросто, особенно в случае сохранения Лукашенко у власти даже на несколько месяцев — европейские санкции последуют незамедлительно.

Что необходимо реформировать в первую очередь?

Внешняя торговля: по рыночным ценами и без контрабанды

На долю РФ в белорусской внешней торговле приходится почти 50% (это 41% белорусского экспорта и 56% импорта). Второе место в товарообороте занимает ЕС — около 32% белорусского экспорта и почти 20% импорта (все данные до пандемии). Основные импортеры белоруской продукции в Европе — Германия, Польша, Италия,  Великобритания, Нидерланды, Литва, Франция, Испания. На долю Украины приходится 8%. В случае если Беларусь не попадет под новые экономические санкции и Лукашенко отодвинут от «командного» управления экономикой, то стране в первую очередь будет необходимо:

• договорится с РФ о рыночных условиях торговли в целом, в том числе по устранению нетарифных методов регулирования поставок внутри ЕАЭС, по защите прав предпринимателей, занимающихся транзитом от периодических «конфискаций» или намеренных остановок транспортных потоков;
• дать возможность любым белорусским компаниям покупать энергоносители и услуги по их транспортировке на специализированных «аукционах», участвовать в которых смогут в том числе юридические лица, зарегистрированные в РФ, включая «дочки» белорусских государственных или частных компаний (эти компании будут платить в РФ НДС и налог на прибыль, в том числе с учетом возможных трансфертных цен перепродажи углеводородов материнским компаниям);
• отказаться от фактических и тайных преференций для китайских поставщиков, пытавшихся сделать Беларусь одним из плацдармов для расширения экспорта в ЕС;
• существенно сократить поставки в РФ импортных товаров под видом «белорусских устриц», то есть сократить ту гигантскую (оцениваемую более чем в 10% от всего экспорта) контрабанду «санкционных» и прочих товаров, благодаря которой уже 5 лет кормятся в том числе лояльные власти силовики,
• провести необходимые для вступления в ВТО изменения в законодательстве, которые не могут вступить уже более 25 лет.

В качестве торгового партнера РФ Беларусь с 5% оборота, занимая четвертое место после Германии, является наиболее проблемным контрагентом, что мешает транзитной торговле ЕС и других стран. Причина в постоянном нерыночном вмешательстве властей во все, где можно хоть что-то заработать, убивающее все возможности для развития бизнеса, кроме нелегальных. Неудивительно, что внешнеторговое сальдо Беларуси с РФ оставалось преимущественно отрицательным на протяжении всего правления нынешней власти. Изменения в этой сфере должны начаться немедленно, так как без них невозможно реформировать экономику.

Промышленность и услуги: отказ от «госплана» и снижение налогов 

Белорусскую промышленность трудно сравнивать и с российской, и с «аналогами» в ЕС. По уровню производительности труда она позади всех стран Европы, отчасти ввиду искусственно поддерживаемой занятости, но в основном из-за отсутствия инвестиций в технологии. Приоритет ближайших месяцев — реформа системы «планового» управления с ликвидацией системы псевдокредитного финансирования при контроле цен, перекрестного субсидирования и директивного распределения ресурсов. Необходим запуск процедуры банкротства неэффективных организаций, высвобождение избыточной занятости на государственных предприятиях и создание новых рабочих мест в частном секторе. Именно это, а не тотальная приватизация позволит избежать резкого сокращения производства и массовой безработицы.

В первые пару лет реформ наиболее важным будет не допустить банкротства или исчезновения тех отраслей, которые держались либо на тотальной и неэффективной монополии (ТЭК), либо на тайной кредитной эмиссии (машиностроение), либо на эксплуатации оставшегося, не уехавшего, человеческого капитала (ИТ).

Для подготовки будущей приватизации ТЭК нужна сначала грамотная демонополизация, в том числе переход Беларуси на принятые не только в РФ, но и в ЕС стандарты антимонопольного регулирования. Нужно открытие рынка для российских нефтепродуктов. Необходима также либерализация рынка электроэнергии, который мог бы зарабатывать на экспорте электроэнергии в страны ЕС и даже в Украину, если в капитал энергосетей пустить крупных игроков из Франции и Германии, а также Скандинавских стран.

Машиностроение, практически потерявшее уже шансы на выживание за счет китайских сборочных производств, сможет привлечь капитал для модернизации и вернуть традиционных клиентов только в случае объединения с крупнейшими российскими холдингами. Какими бы неэффективными сейчас ни казались российские машиностроители, они все же, по сути, частные корпорации, и только они смогут получить кредиты, нанять  западный менеджмент, удержать рынок РФ и частично некоторых развивающихся стран, где востребована устаревшая, но пока еще дешевая и относительно качественная белорусская техника.

ИТ-бизнесы, относительно быстро развивавшиеся в Беларуси несколько лет «благодаря поддержке президента», могут оказаться перед риском ухода в случае отсутствия новых мощных стимулов. Особенных прибылей от ИТ страна пока не получила (кроме имиджевого от World of Tanks), так как пониженная ставка налога на прибыль сама по себе никогда не была достаточным условием для стимулирования таких бизнесов. Чтобы не потерять кадровый потенциал и еще раз попытаться сделать ИТ одной из ведущих отраслей экономики, необходимо создать условия для привлечения иностранного капитала, которому этот сектор в Беларуси может быть интересен при трех условиях. Это

• доступ на российский рынок, где конкуренция крайне необходима,
• возможность рыночной капитализации бизнеса, которой Беларуси нет с 1990-х,
• экспорт услуг, так как ИТ-бизнес не уйдет и выживет, только если удастся избежать секторальных санкций, то есть опять же в случае достаточно оперативной смены власти.                                        

Агросектор: приватизация и умеренный протекционизм

Дотационность сельского хозяйства (агросектор — около 8% от ВВП) стала не только привычным примером «заботы» властей о крестьянах, но и рекордным по продолжительности (с советских времен) обманов властью населения. Не оставляя селу средств для инвестиций в развитие, сохранив фактически колхозную систему и «помогая» деревенским жителям через субсидии на инфраструктуру и пенсионную систему, Лукашенко добивался только одной цели — лояльности электората. Ничего не сделано для восстановления частной собственности в аграрном секторе и повышения производительности труда. Если сравнить эффективность производства зерна и картофеля в РФ и Беларуси (по сопоставимым климатическим зонам), то показатели у Беларуси в центнерах/га будут не хуже (по картофелю даже лучше), но производительность труда — ниже. В РФ, где колхозной системы не осталось, трудно себе представить, что практически все производимые сельхозпродукты не только забирают у производителя по фиксированным ценам, но и не дают продавать за пределами региональных образований.

Интересно, что значительные объемы экспорта мясных и молочных продуктов (более $2 млрд в год) и других товаров из местного сельхозсырья почти не дали прироста инвестиций в пищевую промышленность страны, так как крупные и средние предприятия оставались под государственным контролем и вся «сверхприбыль» у них изымалась. Работа практически только на местный и российский рынки более двух десятилетий не привела к созданию брендов, сопоставимых с российскими или европейскими.

Теперь государству придется решать проблему не столько защиты местных предприятий от быстрого поглощения  иностранцами, но и сохранения их позиций в белорусских торговых сетях. Пищевая отрасль, неплохо интегрируемая с местным агросектором, могла бы быть одной из точек роста белоруской экономики, но теперь сама крайне нуждается в защите от конкурентов с обеих сторон — с востока и запада. Получить такую защиту не так уж и дорого, если на переходный период финансировать предприятия

Финансовый сектор: полная смена правил игры

Россия является не только крупнейшим торговым партнером, но и основным кредитором Республики Беларусь на международной арене. Россия и Фонд ЕАЭС, 88% капитала которого имеет российское происхождение, являются держателями 63% всей внешней задолженности Беларуси, в то время как на долю Китая приходится 19% внешнего долга, а удельный вес всех западных кредиторов (МБРР, ЕБРР, держатели Еврооблигаций) составляет 18%.

Также на долю российских и квазироссийских источников капитала (Кипр) в последние годы приходится около половины притока прямых иностранных инвестиций в экономику Республики Беларусь, что кратно выше, чем доля Китая (3,4%).

В финансовом секторе реформировать нужно практически все, начав с либерализации банковского сектора с открытием доступа на рынок иностранным финансовым институтам. Должны быть сняты ограничения на движение капитала и конвертацию валюты (в обе стороны), а также полностью перестроено целеполагание внутри ЦБ: с реализации «госплана» на политику макроэкономической стабилизации и обеспечения достаточного уровня ликвидности денежного рынка. У Беларуси есть шанс перепрыгнуть ступеньку в развитии финансовой системы, перейдя от государственного банкинга сразу к системе, основанной на всех достижениях финтеха.

При таких значительных макроэкономических преобразованиях неизбежен рост инфляции (справедливости ради, она и без них неизбежно подскочит), что станет самым серьезным риском для новой власти, поскольку это может возродить пролукашенковские настроения, — ведь раньше была «относительная стабильность». Готового решения по противодействию этому риску нет, так как страна долго жила в системе скрытой инфляции. Но это быстро сойдет на нет по мере роста экономики и привлечения иностранного капитала за счет стабилизации курса белорусского рубля

Следующим шагом станет создание фонда прямых инвестиций для привлечения капитала в частный сектор. Даже пример российского РФПИ показывает, что есть возможность мультиплицирования государственных инвестиций. Если дополнить это ускоренным развитием рынка акций, это позволило бы использовать все каналы привлечения внешних инвестиций, дав одновременно частному бизнесу возможность рыночной капитализации.

Если срочно не реформировать белорусскую экономику, то по накатанным рельсам она пойдет под откос. Ведь даже до коронавируса и текущего паралича экономики на политическом протесте, прогнозы на рост стремились к нулю. Сейчас МВФ дает Беларуси не больше –6% по ВВП в 2020 году с 6,5%-й инфляцией и структурным дефицитом бюджета и счета текущих операций в –4,6% и –2,9% соответственно. То есть налицо классический кризис платежного баланса, усиленный нерыночным валютным курсом и зависимостью от одного внешнеторгового партнера.

Если добавить к этим прогнозам мультиплицирующий эффект от политического кризиса и плохой ситуации с коронавирусом, то будет реалистично ждать более чем 10-12%-го падения ВВП, что станет новым антирекордом независимой Беларуси.

Можно бы было продлить агонию недемократического режима, но для этого потребовались бы финансовые вливания из России или Китая. Однако в обеих странах сейчас точно не до проблемной «европейской Венесуэлы». Поэтому даже в экономическом плане в стране назрела революционная ситуация, когда «верхи уже не могут жить по-старому, а низы — уже не хотят».

Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции