К сожалению, сайт не работает без включенного JavaScript. Пожалуйста, включите JavaScript в настройках вашего броузера.

Как спасти российскую экономику? Проект на 12 триллионов

Фото Andrey Rudakov / Bloomberg via Getty Images
Фото Andrey Rudakov / Bloomberg via Getty Images
14 апреля группа российских экономистов выпустила доклад «Коронакризис-2020: что будет и что делать?», в котором предлагаются меры, способные спасти российскую экономику от депрессии из-за пандемии и падения цен на нефть. Один из соавторов доклада кратко изложил свою позицию в колонке для Forbes.

События последнего времени — распространение коронавируса COVID-19 и обвальное падение цен на энергоносители — нанесли жестокий удар по рос­сийской экономике. Сегодня он еще не слишком заметен: эпидемия пришла к нам позже, чем в большинство развитых стран, а катастрофу на сырьевых рынках мы пока не успели почувствовать. Хотя курс рубля и биржевые коти­ровки уже пережили первый шок, бюджет, который для Кремля выступает чуть ли не главным индикатором положения дел, в первом квартале испол­нен в полном соответствии с планом (и даже показал профицит), а Фонд национального благосостояния вырос до очередного рекордного значения. Между тем не приходится сомневаться, что в ближайшее время ситуация рез­ко ухудшится: самые песси­мистичные прогнозы говорят о том, что российская экономика в текущем году может сократиться на 10,2%, а реальные доходы на­селения — на 6,5%. Поэтому задача выработки программы поддержки граждан и бизнесов стоит сегодня крайне остро.

Несколько дней назад группа отечественных экономистов, в работе которой автору удалось поучаствовать, предложила комплекс мер реагирования на кризисную ситуацию. Я согласен с основными его элементами, но хотел бы изложить свое видение путей решения проблемы, не пытаясь претендовать на то, чтобы выступать от имени всего нашего коллектива.

Подсчет потерь

Начну с очень приблизительной оценки предполагаемого ущерба. Он, на мой взгляд, обусловлен тремя факторами. Первый — снижение цен на основ­ные товары российского экспорта. Исходя из среднегодовой цены на нефть марки Urals в 2019 году в $63,6/баррель и стоимостного объема экспорта энергоносителей в $262 млрд, можно предположить, что при цене в $35/бар­рель (что пока выглядит очень неплохим сценарием) и снижении объема добычи на 12-15% (чего требует соглашение ОПЕК+ с учетом того, что оно не будет действовать на протяжении всего года) экспортная выручка сократится на $130 млрд (9,5 трлн рублей, то есть 9,1% ВВП). Частично это выразится в недополучении налогов (4-5 трлн рублей), а час­тично в сокращении выручки поставщиков энергоносителей и их смежников.

 

Второй фактор — остановка предприятий и «закрытие» целых отраслей в связи с распространяющейся эпидемией. Сегодня стоит предположить, что этот режим продлится с конца марта по середину мая. По косвенным данным мо­жно су­дить, что экономическая активность в данный период сократится на 40-60% — значит, в лучшем сценарии ВВП сократится на 5-6%.

Третий фактор — это влияние первого и второго фак­торов на относительно незатронутые отрас­ли, то есть своего рода эффект шокового мультипликатора. Оценим его ориентировочно в 3-4% ВВП. Иначе говоря, масштаб «двойного удара» по экономи­ке страны таков, что если не пред­принимать никаких мер реагирования, то снижение ВВП на 18-20% выглядит вполне реалистичным.

 

Каким может и должен быть ответ властей на происходящее? Опыт как за­падных стран, так и России, столкнувшейся с кризисом 2008-2009 годов, гово­рит в пользу масштабного вбрасывания денег в экономику. Как только пер­вые признаки экономического кризиса стали заметны в США и Европе, эти страны одобрили программы стимулирования, объемы которых составляют от 8 до 12% ВВП — причем деньги уже стали поступать в экономику. Данная реакция ориентирована на то, чтобы «залить» кризис деньгами, компенси­ровав потери хозяйствующих субъектов на 100% и более. Так, выделенные на апрель (мы исходим из озвученного намерения властей «открыть» эконо­мику в начале мая) в CША $2,2 трлн превышают месячный ВВП Соединен­ных Штатов приблизительно на 20%.

Россия вряд ли сможет себе такое позволить, но если власти не смогут компенсировать хотя бы половину потерь населения и предпринимателей, кризис может оказаться крайне затяж­ным и существенного восстановления экономики не случится ни в 2021-м, ни даже в 2022 году. Поэтому при разработке реалистической программы сти­мулирования следует исходить из необходимости мобилизации не менее 10-12 трлн рублей.

Откуда деньги

Далее встает вопрос о том, откуда эти средства должны быть взяты. Я полагаю, что одной из важнейших психологических проблем сегодня является ограниченность резервов ФНБ, которая вызывает у Кремля крайнее сопро­тивление его использованию. Учитывая это обстоятельство, я предложил бы комплексный ответ на кризис.

 

Во-первых, он сводится к отказу от любого секвестра бюджета и исполне­нию его в полном объеме. Все средства для покрытия дефицита (от 4 до 5,5 трлн рублей), образующегося от недобора нефтегазовых доходов и отсрочек по выплате налогов физическими и юридическими лицами, должны финан­сироваться за счет ежемесячного выпуска ОФЗ, которые приобретались бы коммерческими банками и немедленно закладывались бы ими в Банк России. Этот механизм не породит инфляции, так как: а) кредитование будет осуществляться под рыночный процент, превышающий ключевую став­ку ЦБ; и б) в экономику будут поступать лишь те средства, которые должны были прийти из бюджета согласно ранее установленным лимитам.

Вероят­но, таким же образом федеральный бюджет должен привлекать средства с целью финансирования трансфертов в пользу дефицитных региональных бюджетов и Пенсионного фонда РФ. Заимствования такого рода не станут критическими для бюджета по двум причинам:. С одной стороны, государст­венный долг России крайне низок и составляет 14,4 трлн рублей (14,1% ВВП), а потому может быть увеличен довольно значительно. С другой сторо­ны, расходы на его обслуживание воплотятся в прибыли Банка России, которая будет безвозмездно изъята обратно в федеральный бюджет в следую­щем году. Полное и своевременное исполнение бюджета решит значитель­ную часть проблем — но далеко не все.

Во-вторых, необходима серьезная адресная поддержка граждан и постра­давших отраслей экономики на сумму, которую я бы условно определил как половину месячного ВВП России –— около 4-5 трлн рублей. Эта поддержка могла бы быть реализована по трем направлениям в виде: 1) прямого денеж­ного трансферта в пользу малообеспеченных граждан (с зарплатами до 25 000 рублей) в сумме половины их месячного заработка (на общую сумму в 800-900 млрд рублей); 2) выплаты за счет государства зарплат работникам тех предприятий, которые были остановлены по соображениям безопасно­сти (авиакомпаний, туристических агентств, ресторанов, фитнес-центров, всех остальных бизнесов, деятельность которых запрещена) на общую сум­му до 1 трлн рублей и 3) предоставления кредитов и гарантий среднему и малому бизнесу на сумму до 2 трлн рублей под залог их активов или прав собственности на соответствующие бизнесы под ключевую ставку ЦБ РФ +1% на срок не менее года. Оператором такой программы мог бы быть Сбербанк. Эти меры позволили бы поддержать платежеспособный спрос и возобновить работу конкурентного частного бизнеса после окончания карантинных мероприятий.

Помощь — для слабых

Отдельно следует сказать о крупных «системообразующих» компаниях. Уже сейчас говорят о том, что значительную часть куцего триллионного пакета стимулирования экономики власти намерены направить на субси­дирование процентных ставок и обеспечение госгарантий компаниям из т. н. «списка 646-ти». Эту меру я считаю ошибочной по ряду причин. С одной стороны, значительная часть компаний-участников списка — это государст­венные предприятия или исполнители госзаказа. С учетом осуществления всех запланированных расходов бюд­жетных средств дополнительная помо­щь им лишена оснований. С другой стороны, более половины компаний из списка ориентированы на потребительский рынок — помощь населению и малым бизнесам является достаточной гарантией сохранения спроса на их продукцию. Некоторая часть компаний, ориентированная прежде всего на удовлетворение инвестиционного спроса, может быть поддержана, но пре­жде всего через оплату простоя их работников, а не ради производства про­дукции, на которую отсутствует спрос.

Кроме того, следует учитывать, что большинство компаний из списка «системообразующих» являются первоклассными заемщиками и могут получить кредитные линии в российских банках и без дополнительной помощи властей.

 

На мой взгляд, важнейшим основанием успеха антикризисной политики может явиться понимание то­го, что помощь экономике должна начинаться снизу: если в обществе име­ется платежеспособный спрос населения и малого бизнеса на продукцию и услуги крупных компаний, последние выживут. Если его нет, то спасать сами крупные компании бессмысленно. Замечу: в компаниях «списка 646-ти» занято гораздо меньше работников, чем в малом и среднем бизнесе, поэтому рассказы о проблеме безработицы, которая может возникнуть из-за бан­кротства части таких предприятий, лукавы.

В результате предлагаемых мер государственный долг к концу года увели­чится до 20-22 трлн рублей, или 20% ВВП, ФНБ сократится на 2-2,5 трлн рублей безвозвратных затрат, а также на 2-3 трлн рублей инвестиционных вложений, и составит на 1 января 2021 года 7 трлн рублей, что представляется вполне достато­чным даже на случай, если кризис обретет затяжной характер.

Как делить

Еще одним важным моментом является, на мой взгляд, характер организации принятия решений о выделении поддержки пострадавшим отраслям и гражданам. В США и других странах основные дебаты на эти темы велись в парламентах. Однако в России Государственная Дума не обладает достаточной компетентностью для рассмотрения таких вопросов, и при этом ее депутаты крайне сильно связаны с лоббистскими группами. Поэтому я бы высказался за созыв некоего «круглого стола бизнеса», представляющего ос­новные отраслевые ассоциации. Именно в ходе консультаций между представителями предпринимательского сообщества, профсоюзов и правительства и может появиться оптимальная антикризисная программа действий.

Основными преимуществами подобного алгоритма я бы назвал два момента. С одной стороны, подобного рода открытые и гласные консультации резко повысили бы доверие общества и бизнеса к власти, которое уже сейчас находится на крайне низком уровне и которое не вырастет от того, что деньги бюджета и ФНБ будут в очередной раз келейно распределены среди близких к Кремлю бизнесменов. С другой стороны, нужно понимать, что между отдельными бизнесами существует масса взаимных расчетов — торговцы пла­тят арендаторам, те рассчитываются за услуги коммунальщиков, все платят в бюджет, и т. д. Поэтому создание «круглого стола» могло бы привести к со­глашениям о массовых зачетах встречных требований, в результате чего ре­альный объем требуемой помощи мог быть существенно уменьшен.

 

Власти могли бы также выпустить разного рода краткосрочные расчетные бумаги, которые, оборачиваясь между предприятиями, фактически сокращали бы потребность в прямом бюджетном финансировании. Наконец, в ходе таких консультаций стала бы более понятной обоснованность требований круп­ных компаний, так как выявилась бы сравнительная эффективность предо­ставляемой помощи на фоне того, какие положительные результаты она мо­гла бы принести, будучи направленной на поддержку либо крупного, либо малого и среднего бизнеса.

Перспектива

Россия имеет довольно плохой опыт в ор­ганизации поддержки своей экономики в период кризиса. Единственный комплексный подсчет суммы средств, которая была использована в период кризиса 2008-2009 годов, произведенный бывшим зампредседателя Счетной палаты В. Гореглядом, определил ее в 13,9% ВВП (см.: В. Горегляд, Ми­ровой кризис и парадигмы государственного финансового регули­рования, 2013, с. 206). Это, однако, не поме­шало российской экономике спикировать в 2009 году на 7,9%, — глубже, чем любой из стран G20.

Сейчас, когда ситуация выглядит еще более сложной, чем двенадцать лет назад, нам нельзя повторить прежних ошибок,. Это означает: помощь не должна финансироваться исключительно из резервных фондов; она должна быть исключительно быстрой, а не растянутой во времени; и наконец, она должна быть адресована скорее населению и частному бизнесу, чем «системообразующим» компаниям.

Конечно, даже если стремиться приблизиться к предложенной схеме, Россия в этом году не избежит кризиса. Но в случае, если правительство продемонстрирует способность к диалогу с обществом и ориентированность на нужды людей, а не государствен­ных олигархов, страна может выйти из кризиса не только с меньшими потерями, но и с новым «договором» между элитами и народом.

 

Мы в соцсетях:

Мобильное приложение Forbes Russia на Android

На сайте работает синтез речи

иконка маруси

Рассылка:

Наименование издания: forbes.ru

Cетевое издание «forbes.ru» зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций, регистрационный номер и дата принятия решения о регистрации: серия Эл № ФС77-82431 от 23 декабря 2021 г.

Адрес редакции, издателя: 123022, г. Москва, ул. Звенигородская 2-я, д. 13, стр. 15, эт. 4, пом. X, ком. 1

Адрес редакции: 123022, г. Москва, ул. Звенигородская 2-я, д. 13, стр. 15, эт. 4, пом. X, ком. 1

Главный редактор: Мазурин Николай Дмитриевич

Адрес электронной почты редакции: press-release@forbes.ru

Номер телефона редакции: +7 (495) 565-32-06

На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети «Интернет», находящихся на территории Российской Федерации)

Перепечатка материалов и использование их в любой форме, в том числе и в электронных СМИ, возможны только с письменного разрешения редакции. Товарный знак Forbes является исключительной собственностью Forbes Media Asia Pte. Limited. Все права защищены.
AO «АС Рус Медиа» · 2024
16+