Как «Роснефть» покидает Венесуэлу и поможет ли это компании избавиться от санкций?
«Роснефть» объявила 28 марта, что продает все свои активы в Венесуэле некой стопроцентно государственной российской компании, а взамен получает 9,6% своих собственных акций, которые поступят на баланс некоего неназванного роснефтевского дочернего предприятия. Единственным юридическим лицом, способным отдать в оплату венесуэльских активов такой пакет акций, является «Роснефтегаз» — государственная компания, на балансе которой до этого момента находились 50% плюс одна акция «Роснефти», 10,97% акций «Газпрома», 74,55% «Росгазификации», 27,63% «Интер РАО» и 7% акций «Каспийского трубопроводного консорциума».
Теперь выясняется, что в тот же день, 28 марта, Росимущество учредило компанию, полностью принадлежащую государству, под названием «Росзарубежнефть» с капиталом 323 млрд рублей. Если учесть текущую биржевую оценку сменившего владельца пакета акций «Роснефти» в 311 млрд рублей, совпадение наводит на мысль о том, что именно эта новая компания могла стать покупателем и держателем венесуэльских активов. Именно их стоимость (немногим больше $4 млрд по текущему курсу) и могла составить уставной капитал новорожденной «Росзарубежнефти». То есть «Роснефтегаз» мог передать этой новой структуре 9,6% акций «Роснефти», а она уже — передать их неизвестной пока «дочке» «Роснефти» в обмен на венесуэльские активы. Все сходится?
Венесуэльское наследство
Осталось переоформить доли «Роснефти» в венесуэльских проектах на нового партнера венесуэльской компании PDVSA. Это по 40% в совместных предприятиях Petromonagas, Petroperija и PetroVictoria, 26,67% в СП Boqueron и 32% в СП Petromiranda. Кроме этого, новая российская госкомпания должна оформить на себя права оператора двух шельфовых газовых проектов: Патао и Мехильонес.
На первый взгляд, это работоспособные предприятия. В 2018 году объем их совокупной добычи составил 8,63 млн тонн, из которых 2,7 млн тонн пришлось на долю «Роснефти». Однако эксплуатация местных месторождений сопряжена со значительными трудностями. Во-первых, это качество нефти: она настолько плотная и вязкая, что нуждается в разбавлении, например, импортным прямоточным бензином (так называемой «нафтой»), чтобы ее можно было транспортировать по трубам и в танкерах. Из-за дефицита растворителей Венесуэла вынуждена продавать свою тяжелую нефть сорта Merey 16 с большим дисконтом.
Во-вторых, с января 2019 года PDVSA находится под американскими санкциями, которые с тех пор только ужесточались. Компании, сотрудничающие с нею, тоже попадают под санкции. Так в феврале и марте этого года случилось с дочерними торговыми предприятиями «Роснефти» Rosneft Trading и TNK Trading International, которые занимались экспортом венесуэльской нефти наперекор американскому эмбарго на торговые операции с этой страной. И если «Роснефть» оправдывала перепродажу венесуэльской нефти тем, что такие поставки идут как компенсация ранее выданных PDVSA кредитов, то новому оператору использовать тот же предлог будет трудновато.
Администрация США оставила без внимания заявления «Роснефти» о необходимости снятия санкций против ее «дочек», не став их комментировать. А санкции эти между тем уже наносят российской компании ущерб. Несколько танкеров, зафрахтованных для вывоза венесуэльской нефти, ушли из этой страны в конце марта пустыми. Их владельцы предпочли не бросать вызов санкционным рискам. Отказалась от услуг «Роснефти» и китайская компания Sinochem International Oil — опять-таки из-за санкций.
Пока ситуация складывается явно не в пользу российской компании, и новая сделка необязательно приведет к снятию санкций. Нельзя исключать, что замена партнера PDVSA на спешно созданную компанию будет расценена американцами как притворная сделка.
Госконтроль через посредника
Теперь имеет смысл посмотреть, на что пришлось пойти России ради попытки оградить «Роснефть» от американских санкций. Российское государство, которое владело половиной акций «Роснефти» плюс одна акция через «Роснефтегаз», теперь обладает только 40,4% уставного капитала компании, то есть пакетом, недостаточным для полного контроля. Не потеряло ли оно право решающего голоса при определении стратегии крупнейшей нефтяной корпорации страны?
Поскольку 9,6% акций принадлежат теперь неизвестной «дочке» «Роснефти», они относятся к категории квазиказначейских. Казначейские акции на балансе компании не обладают правом голоса, не участвуют в подсчете голосов, распределении дивидендов и разделе имущества в случае ликвидации. Для квазиказначейских акций российское законодательство не оговаривает такие ограничения. В 2014 году правительство приняло Кодекс корпоративного управления, рекомендовавший российским компаниям лишать квазиказначейские акции права голоса наравне с казначейскими, но рекомендация эта часто не соблюдается.
Возможно, при передаче этого пакета в распоряжение дочернего предприятия «Роснефти» представители государства оговорили себе право использовать такие акции для голосования от имени правительства. С помощью этого может сохраниться — пусть и опосредованно — контроль государства над «Роснефтью».
Можно представить себе ситуацию, в которой новый владелец венесуэльских активов «Роснефти» придет к выводу о нецелесообразности продолжения работы в Венесуэле по каким-либо причинам: то ли ввиду нерентабельности добычи нефти в условиях низких цен, то ли из-за санкционного давления со стороны США. Вариантами ликвидации этого бизнеса может стать попытка его продажи или даже безвозмездной передачи в распоряжение PDVSA. Многое будет зависеть от судьбы режима Мадуро и политических пертурбаций на Американском континенте.