«Иллюзий все меньше». Режиссер Юрий Грымов о бизнесе современного театра
Юрий Грымов — известный российский режиссер театра и кино, художественный руководитель московского театра «Модерн». В интервью Forbes он рассказал об экономике театрального дела. Подробнее об этой теме читайте в материале «Театральный карман»
— На что театр «Модерн» тратит бюджетные деньги, которые получает от департамента культуры города Москвы?
— Основная часть бюджетных денег, которые выделает театру Москва, идет на содержание здания, уборку снега, на коммунальные услуги, охрану. Также очень небольшая часть средств идет на зарплаты. Я бы сказал, что они минимальны и не стал бы всерьез называть их зарплатами. На оставшиеся деньги мы можем сделать одну постановку.
Все остальное зависит только от нас — от худрука, дирекции и самих актеров. Для себя мы зарабатываем деньги на продаже билетов на спектакли. Из этих доходов мы повышаем зарплату актерам, которая уже вполне рыночная. Президент Владимир Путин когда-то сказал, что зарплата у работников культуры должна быть минимум 60 000 рублей. В театре «Модерн» мы вышли даже на большую сумму.
— Обычно в те дни, когда театр не дает спектакль, зал можно арендовать. Сколько стоит сдача зала в аренду у вас и что театру выгоднее — играть спектакль или сдавать зал в аренду?
— Аренда зала в те дни, когда в театре не идут спектакли, действительно может приносить доход. Как правило, это основной доход тех театров, в которых дела идут не очень хорошо. Потому что спектакль все-таки приносит больше, чем аренда. Например, в театре «Модерн» аренда большого зала на 400 мест приносит от 150 000 до 250 000 рублей в зависимости от сезона. При этом вал со спектакля составляет 500 000-600 000 рублей.
Когда я с этим столкнулся в театре «Модерн», я понял, что те деньги, которые мы можем заработать на билетах, гораздо больше, чем аренда. Поэтому тот факт, что театр сдает сцену в аренду, говорит только о том, что он не может собирать зал. Театру «Модерн» выгоднее играть спектакль и получать деньги от зрителей, чем сдавать в аренду. Тем не менее, аренда тоже существует.
За 2,5 года, которые я руковожу театром, прирост по сравнению с лучшими годами предыдущего руководства составил 62%. А по итогам 2018 года по сравнению с 2017-м — 17%. Мы самый быстроразвивающийся театр.
— При какой заполняемости зала театр начинает приносить прибыль?
— Правильнее говорить про себестоимость спектакля. Средняя цена постановки в театре «Модерн» — 6-7 млн рублей. Если 500 000 рублей вы собираете со спектакля — 10-11 спектаклей, и вы все вернули.
— Могут ли гастроли стать одним из направлений бизнеса для театра?
— Цена билета на спектакль в регионах не очень высокая, поэтому если государство не помогает с транспортными расходами, то гастроли не выгодны. Денег хватает разве что на оплату гонораров. Другое дело, если гастроли — это большой тур, например, на два месяца. Мы были в Питере, Вологде, Череповце, в Пскове, в конце ноября поедем в Калининград, а в январе в Ригу и Таллин. Люди, которые приходят на спектакль в театр «Модерн», удивлены, что у нас есть декорации. Например, в спектакле «Юлий Цезарь» у нас 40 человек на сцене!
В основном же зрители в регионах видят спектакли, где на сцене две табуретки и два артиста из телевизора. Когда им привозят настоящий спектакль, с декорациями, с технологией, со светом, который уникальный в театре «Модерн», для них это большая радость. Но экономически это невыгодно, потому что мы не можем сделать билеты в регионе 10 000 рублей, и 5000 не можем. Поэтому Москва поддерживает и оплачивает часть расходов — обычно это транспорт.
— Может ли театр зарабатывать на рекламе?
— У нас в фойе висят плазменные панели, лежат программки и другие рекламные носители, но мы на рекламе ничего не зарабатываем. Как правило это бартер. За рекламу в программках и на плазмах для партнеров, которые нас поддерживают, мы играем спектакли.
Еще одна важная статья доходов, которая приносит до 10% в бюджет театра «Модерн» — это корпоративы, когда компания выкупает целый зал под спектакль. Это очень выгодно, но таких спектаклей обычно не бывает больше 10 в год.
— Иногда у театров бывают спонсоры. У «Модерна» они есть?
— У театра «Модерн» нет спонсоров. Как правило спонсоры дают деньги мастодонтам с реноме больших государственных театров. Маленькие театры, которые по большому счету и являются лицом театральной Москвы, не располагают спонсорами. Никакие фонды нам не помогают.
— Поэтому вы придумали собрать деньги на спектакль по «Войне и миру» через краудфандинговую платформу?
— Да, иллюзий все меньше. «Война и мир» — это абсолютная икона русской литературы. По этому произведению [в Москве] шел лишь один спектакль Петра Фоменко, который он поставил очень давно. Поэтому мы обратились в департамент культуры Москвы с предложением поставить спектакль. Они нас частично поддержали. Но «Война и мир» это не два человека на сцене, а 50-60. Поэтому мы подали заявку в министерство культуры России на получение гранта. Нам ответили, что московские театры не финансируют. Это лукавство, потому что грант получил Театр киноактера (художественный руководитель Никита Михалков — прим. Forbes). Это тоже московский театр. Если бы я знал, что там участвует Никита Сергеевич, я бы даже не подавал бы. Я взрослый мальчик.
Я это говорю с иронией, но с болью. В новой постановке деньги нужны прежде всего на декорации и костюмы, поэтому мы и объявили краудфандинг.
Премьера назначена на 8 ноября. Продан почти весь зал. Я горжусь, что присылают деньги люди, а не какой-то банк или фонд. У нас одна женщина прислала 500 рублей. Это очень трогательно. Даже из других городов присылают. Это очень нас стимулирует и поднимает ответственность.
— Чем вообще можно измерить эффективность театра?
— То, что в последнее время стали измерять успех кинематографа деньгами, — это абсолютная катастрофа развития кино. Безусловно, успех театра тоже может измеряться этим, но даже на самые успешные спектакли, которые у нас идут — «Ничего, что я Чехов» и «На дне», — я всегда оставляю 10% билетов, которые мы продаем по минимальной цене. Мне кажется, что это важно.
Театры России живут очень небогато, но очень достойно. Театр может быть доходным, если он сформировал своего зрителя. Любой театр делает это. Сегодня нет универсального зрителя, а институт критики не работает. То есть это не времена, когда в популярной газете выходила статья про художественный театр Станиславского и это был «приговор» или «успех». Институт критиков сегодня не влияет на продажи. Так же, как и профессиональные награды.
— То есть «Золотыми масками» эффективность театра не измерить?
— Посмотрите на статистику спектаклей, отмеченных «Золотыми масками». Они могут быть сняты с репертуара через два месяца, и вы их уже не увидите. Это проектные истории. Конечно, они влияют как PR, но это не является гарантией успеха.