8 февраля 2019 года войдет в историю как день скрепления «священного союза» европейской империи. Скрепления, которое в духе современности произошло не старомодной кровью, а по-модернистски — природным газом. Берлин и Париж, которые за две недели до этого подписали в немецком Аахене новое соглашение о «вечной дружбе и сотрудничестве», после этого вдруг неожиданно публично «поссорились» по вопросу о судьбе «Северного потока — 2». А потом быстро «помирились».
В результате Германия сохранила статус и полномочия «переговорщика» по проекту с европейской стороны, а Франция показала себя радетельницей интересов восточных окраин Евросоюза, которые США используют для продвижения собственной повестки в Европе.
Кратко восстановим хронологию событий. В ноябре 2017 года Еврокомиссия по инициативе Польши предложила поправки в Газовую директиву ЕС от 2009 года, в народе известную как «третий энергетический пакет». Суть их сводилась к тому, чтобы распространить ее требования (разделение газотранспортной инфраструктуры по видам деятельности, недискриминационный доступ к мощностям по транспортировке, тарифное регулирование и т. д.) на газопроводы, которые соединяют сети на территории ЕС с газопроводами на территории третьих стран, прежде всего стран-экспортеров газа. Смысл же был в том, чтобы создать риски для реализации проекта «Северный поток — 2» и максимально затруднить его строительство или эксплуатацию.
Сами поправки получили отрицательные заключения со стороны юридических служб самой Еврокомиссии и Совета ЕС в силу очевидной избыточности и потенциальной конфликтности с нормами международного права. Газопровод-интерконнектор с третьей страной по определению начинается за пределами юрисдикции ЕС, а заканчивается в точке подачи газа в европейскую систему. И если на суше практически можно сделать точку сдачи прямо на физической границе, хотя так никогда не делается, то в случае с морскими газопроводами это технически практически нереализуемо.
Соответственно, встает вопрос о распространении правил внутреннего рынка ЕС на неделимый объект инфраструктуры, который стартует в России, где он подчиняется российскому законодательству, прокладывается по дну моря в соответствии с международным правом и лишь в 12 милях от берега Германии (в территориальном море) формально оказывается на территории ЕС. Однако очевидно, что обеспечить свободный «доступ третьим лицам» и прочие радости «третьего пакета» на морском дне физически невозможно. Да и никому не нужно, если только нет задачи помешать реализации проекта.
Кто именно пытается сорвать планы континентальной Западной Европы по строительству еще одного прямого газопровода из России, который бы гарантировал ее текущие и перспективные потребности в природном газе, уже тогда было секретом Полишинеля. А за последнее время все маски были сброшены. Вашингтон открыто обвиняет Германию в том, что она якобы является энергетическим заложником России. Американские чиновники и дипломаты колесят по Европе с требованием заблокировать строительство «Северного потока — 2». Послы США в нарушение служебного этикета и этики публикуют в прессе открытые обращения и рассылают европейским энергетическим корпорациям письма с угрозами введения санкций за участие в проекте газопровода. Причем набор аргументов и инструментов претерпел мало изменений со времен холодной войны, когда Вашингтон требовал от европейцев отказаться от строительства газопровода «Уренгой — Помары — Ужгород».
В течение 2018 года в Евросоюзе председательствовали Болгария и Австрия. Обе страны заинтересованы в развитии газового сотрудничества с Россией. Поэтому работы над поправками к Газовой директиве шли на рабочем уровне, но политического хода им не давали. Хотя Европарламент, известный своими проамериканскими позициями, еще весной прошлого года «заочно» поддержал принятие поправок. А в декабре 2018 года европейские парламентарии вслед за Конгрессом США, выпустившим резолюцию против «Северного потока — 2», приняли собственную декларацию против газопровода.
С 1 января 2019 года председательство в ЕС перешло на полгода Румынии, которая тут же объявила принятие поправок к Газовой директиве одним из приоритетов своего председательства и в начале февраля вынесла несогласованный текст на голосование Комитета постоянных представителей Совета ЕС. В случае одобрения Румыния получила бы мандат на проведение переговоров по поправкам с Европарламентом.
Спешка американцев была вполне понятна. В мае предстоят выборы нового состава Европарламента. И если поправки не будут приняты текущим составом, уже вполне «подготовленным» к этому шагу, процесс затянется на неопределенно долгое время. На все про все осталось два месяца.
Проблема заключалась в том, что в «Северном потоке — 2» участвуют компании Германии, Франции, Австрии и Нидерландов. Скажем так, не последние для ЕС государства. Все, кроме Франции, не просто участвуют, а жизненно заинтересованы в стабильности и предсказуемости поставок российского газа. Активно против выступали только Польша и страны Балтии, идущие в фарватере американской политики.
Неудивительно, что именно Франция стала объектом основной кулуарной атаки со стороны Вашингтона. В полном составе страны-участницы «Северного потока — 2» легко бы заблокировали поправки. Сторонникам ужесточения правил нужно было набрать голоса представителей стран ЕС с населением, превышающим 65% от общего их количества, что практически невозможно вопреки воле двух стран ядра.
Тем не менее Румыния уверенно вынесла вопрос на рассмотрение комитета, хотя в европейской бюрократической практике обычно не принято голосовать по инициативам, не имеющим поддержки основных членов (а здесь как минимум Германия была против).
Буквально за день до «дня Х» в немецкие СМИ просачивается информация, что Париж собирается поддержать поправки. В качестве обоснования приводились американские тезисы о зависимости от поставок российского газа, а также фобиях Польши и Украины. Официально французский МИД подтвердил лишь то, что работа над поправками продолжается. В итоге 8 февраля Берлин и Париж внесли дополнительные правки в документ, и его уже приняли почти единогласно (против высказалась только Болгария). Информацию о достижении компромисса на условиях Германии первыми сообщили французские СМИ.
Смысл новых поправок заключается в том, что решать судьбу проектов будет страна, на территории которой газопровод из третьей страны подключается к европейской системе, в том числе вести переговоры об эксплуатации новых и предоставлять исключения для действующих газопроводов. Полномочия Еврокомиссии ограничиваются надзором и согласованием, что снижает возможности для злонамеренного влияния извне.
В итоге поправки, которые против «Северного потока — 2» проталкивали США под соусом защиты Восточной Европы и Украины, одобрены, но в таком виде, что увеличивают полномочия Германии, которая является главным защитником проекта в Европе. Это более сложная политическая комбинация, на которую Берлин и Париж были вынуждены пойти из-за давления Вашингтона. Поверить в простой демарш Макрона, который за две недели до этого подписал с Меркель «Соглашение о немецко-французском сотрудничестве и интеграции» для укрепления суверенитета ядра ЕС не только в экономике, но и в области внешней политики, обороны и безопасности, просто невозможно. Но ситуация во Франции сделала положение президента страны крайне восприимчивым для внешнего давления, и просто проигнорировать требования США он оказался не в силах.
Для «Северного потока — 2» диспозиция всерьез не изменилась. На этапе ввода в эксплуатацию, вероятно, потребуется больше дипломатических усилий и бюрократической волокиты. Но в долгосрочном плане ничего не поменялось. Российский газ будет конкурентоспособен в Европе, а значит, востребован и «Северный поток — 2», который обеспечит и стабильность текущих обязательств, и возможность поставок дополнительных объемов. И более крепкий и независимый альянс Германии и Франции выглядит перспективно с точки зрения выхода отношений России и Европы из крутого пике последних лет.