Одним из наиболее резонансных событий последних двух недель стало выступление вице-президента Майка Пенса в авторитетном консервативном Гудзонском институте в Вашингтоне. В своей речи он затронул внутри- и внешнеполитические темы, включая взаимоотношения с Россией и санкционную политику против Москвы. Большинство тезисов Пенса не отличались сенсационностью и повторяли официальные заявления президента Трампа и других высокопоставленных чиновников Белого дома. Единственная интересная деталь — политизация экономической конфронтации с Китаем путем обвинения официального Пекина во вмешательстве в избирательные процессы в Соединенных Штатах. Пенс открыто объявил, что китайская сторона предпринимает «беспрецедентные попытки» повлиять на мнение американского общества с целью изменить расклад сил к президентским выборам 2020 года.
Разница с российским кейсом заключается лишь в условных обвинительных статьях: Кремль привел к власти Трампа, а Поднебесная хочет его убрать. Подобные заявления могут показаться смешными или несерьезными, но республиканская администрация действует последовательно и готовится преобразовать жесткую открытую риторику в конкретные политические шаги. В ходе одной из пресс-конференций Дональд Трамп в очередной раз подчеркнул, что имеются существенные улики, которые доказывают намерения Китая вмешаться уже в ближайшие ноябрьские промежуточные выборы в Конгрессе. Глава исполнительной власти считает, что Пекин боится дальнейших экономических шагов США, которые защищают не глобальный спекулятивный капитал, а интересы американских промышленников и рабочих.
Многие эксперты в России и за рубежом пытаются предугадать дальнейшие действия Трампа в китайском направлении. В связи с этим главным становится вопрос о том, готова ли Америка ввести серьезные политические санкции против Пекина. Формальный повод нынешнего кризиса кроется в торгово-экономических проблемах. Вашингтон считает, что китайцы ведут «грязную игру», используя фактор слабой и нерешительной политики демократических элит, зацикленных на идеях глобальной экономики.
Именно благодаря непосредственному лоббированию со стороны президента Билла Клинтона начался процесс по вступлению Китая во Всемирную торговую организацию (ВТО). Другой демократ, Барак Обама, никак не отвечал на постоянные валютные манипуляции и систематические нарушения в области интеллектуальной собственности со стороны Пекина. Долгое время стратегия США в отношении Китая сводилась к идее о неразрывности связей между торговлей, экономикой и развитием демократических процессов. Клинтон и позже Обама верили, что экономический успех приведет к внутриполитическим изменениям в Поднебесной и заставит новый средний класс китайцев задуматься о политических реформах и демократизации.
Однако в реальности Китай не только упрочил позиции коммунистической партии, но и активно поддерживает авторитарные режимы по всему миру. Пекин дает многомиллиардные кредиты, не требуя от лидеров других стран изменить свою государственную природу и политический режим (Камбоджа, Венесуэла, Казахстан, Беларусь), а также оказывает военно-техническую поддержку таким крупным игрокам, как Пакистан, обладающим ядерным оружием. Пекин также поддерживал позицию России по Сирии в Совете безопасности ООН, в котором нынешний Китай оказался именно при поддержке Штатов. Трамп считает, что Пекин использовал наивность своих предшественников, чтобы выиграть время и вырваться вперед. Республиканец недвусмысленно подчеркивает, что терпение США кончилось. У Вашингтона нет более иллюзий относительно того, что Китай научится вести игру по правилам и последует примеру западных демократий, как соседние Япония или Южная Корея.
Новая протекционистская политика республиканцев нацелена на сокращение зависимости США от китайского рынка и производителей, а также на идею возвращения крупных американских корпораций в Штаты. Действует нынешняя администрация по-разному, используя тактики прямых и косвенных ударов. Недавно американцы ввели новые пошлины в отношении товаров из Китая с общей стоимостью надбавок в $16 млрд. Параллельно Госдепартамент ввел санкции против оборонной структуры Китая в связи с закупкой у России истребителей Су-35 и зенитно-ракетных комплексов С-400. Под ударом также оказались крупные китайские компании, производящие строительные материалы, сталь и алюминий. Все эти меры должны помочь не только сдержать политические амбиции Китая, но и выровнять торгово-экономический баланс (с 2003 по 2017 год производство стали в США снизилось на 13% с 93,7 до 81,6 млн т, за тот же период ее производство в Китае выросло в шесть раз — до 832 млн т).
Пока китайская сторона ведет себя довольно сдержанно, стремясь не обострять отношения с Вашингтоном. Однако Америка на нынешнем этапе хочет от Китая не сдержанности, а смирения. Готов ли к этому Пекин? Сложно сказать, но одно ясно наверняка: подобное давление автоматически сближает позиции Китая и России, политический альянс которых может стать вынужденно естественным под прессингом санкций и иных инструментов давления Вашингтона.