Одной из тем завершившегося в пятницу Петербургского международного газового форума стало наращивание российского экспорта газа в Китай. В своем выступлении председатель правления «Газпрома» Алексей Миллер заявил о возможностях компании поставлять газ по «Силе Сибири» сверх законтрактованных объемов, а также напомнил о дальневосточном канале экспорта, которым должен стать газопровод «Сахалин — Хабаровск — Владивосток».
Расширить экспорт поможет растущий спрос: в 2017 году суммарный импорт СПГ и трубопроводного газа вырос в Китае на 27% (до 92 млрд куб. м, по данным BP), констатировал Миллер. В 2018 году, по его прогнозу, он увеличится до 120 млрд куб. м.
Новые газопроводы под растущий спрос
Такой прогноз не лишен оснований: за первую половину 2018 года Китай в годовом выражении нарастил импорт сжиженного и трубопроводного газа более чем на треть (до 58,1 млрд куб. м, по данным Главного таможенного управления КНР), а к 2023 году, по прогнозу Международного энергетического агентства, увеличит его почти вдвое в сравнении с 2017 — до 171 млрд куб. м.
Среди причин столь бурного прироста — переход Китая с угольной генерации на газовую: Государственное управление по делам энергетики КНР планирует к 2020 году довести долю газа в энергобалансе до 10% (против 5,9% в 2015-м). Помимо газового импорта, такой сдвиг возможен благодаря отказу от строительства новых угольных электростанций, о котором в прошлом году объявила китайская Национальная комиссия по развитию и реформам.
Это во многом объясняет, почему в сентябре на переговорах с Владимиром Путиным председатель КНР Си Цзиньпин поручил подчиненным в кратчайшие сроки заняться согласованием условий поставок по западному маршруту — бывшему газопроводу «Алтай» («Силе Сибири-2»). Многолетние переговоры по нему завершились в ноябре 2014 года подписанием рамочного соглашения, закрепившего ориентировочные сроки и объемы экспорта. В 2015 году Алексей Миллер заявлял, что речь может идти о ежегодных поставках 30 млрд куб. м в течение 30 лет — базой для них выступили бы разработанные месторождения Западной Сибири, что должно было удешевить «Газпрому» стоимость проекта.
Но дальше предварительных договоренностей дело не пошло. В первую очередь, из-за падения нефтяных котировок, на фоне которого «Газпрому» было сложно добиться выгодных для себя условий контракта, тем более что в то время компания начала смягчать ценовую политику в Европе: согласно данным отчетности по МСФО, средняя стоимость поставок в дальнее зарубежье снизилась с $378 за тыс. куб. м в 2013 году до $ 349 в 2014-м и $246 в 2015-м. Свою роль тогда сыграло и замедление китайской экономики, из-за которого темпы прироста потребления газа в Китае, по оценке BP, снизились с 13,9% в 2013 году до 9,6% в 2014-м и 3,3% в 2015-м.
Проблема монопольного покупателя
Главной же преградой стала монополия покупателя, который, де-факто, может диктовать поставщику цену. Эта проблема проявилась и во время переговоров по восточному маршруту, контрактные цены по которому «Газпром» официально не разглашал — о том, что они близки к точке безубыточности поставок, косвенно свидетельствовали требования компании обнулить для проекта налог на прибыль и индексировать внутрироссийские тарифы на газ с опережением инфляции, звучавшие в 2014 году. Правительство, правда, ограничилось льготами по налогу на имущество, от которого до 2035 года будут освобождены объекты «Силы Сибири», и НДПИ. Его обнулят для Чаяндинского месторождения в первые 15 лет добычи.
Но и этого немало, учитывая, что льготы предоставили также Амурскому ГПЗ, который будет перерабатывать газ «Чаянды». За счет него «Газпром» планирует частично отбить затраты на «Силу Сибири». Став резидентом одной из дальневосточных ТОР, Амурский ГПЗ получил пятилетнее освобождение от налогов на прибыль, землю и имущество, а также льготы по страховым взносам, совокупная ставка которых вместо 30% составит 7,6%. Монетизировать газ Чаяндинского месторождения Амурский ГПЗ должен будет, в том числе, за счет производства гелия, однако сделать его высокорентабельным будет сложно из-за узости мирового гелиевого рынка: мощности ГПЗ (60 млн куб. м в год) составят почти 40% от прошлогоднего глобального выпуска гелия (160 млн куб. м, по данным Геологической службы США), а потому «Газпрому» будет непросто найти на него спрос.
Барьеры роста экспортных цен
В этой связи повышение рентабельности «Силы Сибири» будет упираться, в первую очередь, в условия экспорта сверх уже законтрактованных 38 млрд куб. м газа в год. Объем дополнительных годовых поставок может составить от 5 до 10 млрд куб. м газа, сообщил на прошлой неделе Алексей Миллер. Переговоры по ним уменьшат сложности с третьим маршрутом поставок— уже упомянутым газопроводом «Сахалин – Хабаровск — Владивосток», ресурсной базой которого должно было стать Южно-Киринское месторождение Охотского моря, в августе 2015 года попавшего под санкции США. К следствие, при его освоении «Газпром» не может использовать подводные добычные комплексы, ведущими производителями которых являются норвежская Aker Solutions и американские One Subsea и FMC Technologies.
Формально на руку «Газпрому» играют и торговые войны, из-за которых Китай в сентябре ввел 10%-ные пошлины на импорт СПГ из США. Однако этим могут воспользоваться и производители сжиженного газа — в частности, «Новатэк». Он опережением графика вводит мощности «Ямал СПГ» и занимается поиском акционеров для своего нового проекта «Арктик СПГ-2», к числу претендентов на вхождение в который относится китайская CNPC. К тому же до начала торговых войн США не успели стать значимым для Китая поставщиком СПГ: по данным Thomson Reuters, в 2017 году на долю Штатов пришлось лишь 4% китайского импорта сжиженного газа (2,2 млрд из 52,1 млрд куб. м, по данным Thomson Reuters). Более значимую роль играют производители из Малайзии, Катара и Австралии, на которые в прошлом году пришлось три четверти поставок СПГ в Китай (40 млрд куб. м) и которые без труда займут освободившуюся нишу.
Выход — СПГ-проекты
Торговые войны конкуренцию с СПГ «Газпрому» сильно не облегчат. Значит, при переговорах по западному маршруту и увеличению поставок по восточному компания вряд ли добьется высокой ценовой премии к европейскому газовому рынку, на который несильно повлиял рост нефтяных цен: по данным Всемирного банка, в первой половине 2018 года средняя цена барреля Brent увеличилась на 35% в сравнении с аналогичным периодом 2017-го ($70,7 против $52,2), тогда как средняя цена поставок «Газпрома» в Европу, согласно его отчетности по МСФО, выросла лишь на 21% — со $192 до $233 за тыс. куб. м.
Столь узкое пространство для маневра — следствие ставки «Газпрома» на трубопроводные проекты, которые не отличаются гибкостью для поставщика, априори скованного при выборе потребителя. Монополия покупателя и дальше будет ставить Китай в выигрышную ситуацию при обсуждении экспортных планов «Газпрома». Газовому гиганту пора, наконец, сделать приоритетом производство сжиженного газа. Тем более что давно заявленные СПГ-мощности — «Владивосток СПГ» и третью очередь СПГ-завода «Сахалина-2» — компания собирается возвести в непосредственной близости от Китая. Это сохранит за ней преимущества короткого транспортного плеча, но не обременит ее зависимостью от единственного покупателя.