Согласно предварительным данным за январь-май 2018 года чистый вывоз капитала частным сектором составил $23,3 млрд, что примерно на 23,9% больше, чем за аналогичный период прошлого года. При этом Банк России отмечает, что в отличие от предыдущего года чистое кредитование внешнего мира «осуществлялось преимущественно за счет увеличения зарубежных активов прочих секторов при незначительном влиянии операций банковского сектора».
По оценке ЦБ, профицит счета текущих операций за первые четыре месяца года достиг $41 млрд, что примерно на 70% больше, чем за аналогичный период прошлого года. Таким образом, увеличение вывоза капитала не должно вызывать ни удивления, ни осуждения — цены на энергоносители были существенно выше, чем год назад, что и объясняет тот факт, что в январе-апреле нынешнего года «кредитование» внешнего мира увеличил именно нефинансовый сектор, то есть скорее всего это увеличение было обеспечено экспортерами.
С учетом того, что существенную и увеличивающуюся часть экономики страны составляет госсектор (особенно в части внешнеторговых операций), то есть компании с той или иной долей государственного участия, говорить о вывозе капитала именно частным сектором представляется не совсем корректным. Более того, на фоне того, что в прошлые годы ряд компаний как в финансовом, так и нефинансовом секторах перешли под государственную опеку, с точки зрения нас, обывателей, база для сравнения масштабов вывоза капитала за тот или иной отрезок времени представляется не совсем корректной.
В соответствии с международными стандартами как в счете текущих операций, так и в счете операций с капиталом в статистике платежного баланса выделены следующие сектора экономики: «федеральные органы управления», «субъекты Российской Федерации», «Центральный банк», «банки» и «прочие секторы». Это означает, что с точки зрения платежного баланса финансовые или нефинансовые структуры с той или иной долей государственного участия не учитываются в том, что с обывательской точки зрения следовало бы классифицировать как госсектор. Таким образом, у стороннего наблюдателя может сложиться впечатление, что экспортеры с государственным участием деньги зарабатывают, а «частный» сектор вывозит капитал. При этом государство в лице денежных и финансовых властей средства накапливает, о чем свидетельствуют следующие слова ЦБ: «международные резервы страны увеличились в январе-апреле на $21,8 млрд» (по сравнению с $14,9 млрд в январе-апреле 2017 года).
Проницательный читатель, естественно, понимает, что накопление золотовалютных резервов страны в значительной степени означает инвестирование средств в ценные бумаги других государств (помимо покупки золота) и в определенном смысле также похоже на вывоз средств за пределы финансовых границ государства.
Получается, что увеличение чистого вывоза капитала на фоне резко и внезапно выросших цен на нефть является вполне рациональным поведением. Действительно, если у Минфина неожиданно образуется существенный профицит бюджета, который при прочих равных условиях означает изъятие денежной массы из системы, то покупка валюты на рынке финансовыми властями страны в какой-то степени компенсирует это изъятие и в определенной мере препятствует избыточному повышению курса рубля. Однако уместно заметить, что в случае дефицитного бюджета накопление Минфином внешних резервов путем покупки валюты на рынке в соответствии с бюджетным правилом выглядит гораздо менее естественным поведением, поскольку вносит определенные искажения как на валютном, так и на долговом рынках.
Исходя из вышесказанного, получается, что увеличение чистого вывоза капитала на фоне резко выросших цен на нефть означает естественное накопление внешних резервов — как частным сектором, так и окологосударственным. Действительно, точно так же, как правительство, прекрасно понимая, что цены на энергоносители могут понизиться, не торопится увеличивать расходы бюджета и запускать новые долгосрочные проекты, профинансировать которые в полном объеме может быть в этом случае затруднительно (это относится как к инфраструктурным проектам, так и к социальным расходам), так и часть бизнеса, которая в условиях внезапного роста экспортных доходов и текущей неопределенности, не торопится принимать решения об увеличении инвестиций.
Уместно также напомнить, что за весь период наблюдений, то есть с 1994 года, когда ЦБ начал учитывать как торговые, так и финансовые внешние операции на основе относительно сопоставимой методологии, чистый приток капитала в Россию был зафиксирован лишь в 2006 и 2007 годах (при практически нулевом уровне оттока в 2005 году). В совокупности за эти два года чистый ввоз капитала условным «частным» сектором составил $131,5 млрд. В кризисные же кварталы 2008-2009 годов, когда сальдо счета текущих операций резко сжалось, чистый вывоз капитала за два года составил, по данным ЦБ, $191,1 млрд. Это значит, что внешние резервы, имевшиеся как у государства, так и у компаний финансового и нефинансового секторов, были использованы для погашения и обслуживания внешних долгов. Аналогично на фоне санкций и нового витка падения цены нефти компании задействовали внешние резервы для выполнения внешних долговых обязательств в 2014-2015 годы.
Поскольку перспективы остаются весьма неопределенными как с точки зрения цен на энергоносители, так и в геополитическом плане, то для российских экономических агентов осторожная модель поведения и накопление резервов выглядят вполне естественными. Вполне возможно, что в ближайшие кварталы в условиях ожидаемого расширения антироссийских санкций со стороны ряда государств и второй волны программы амнистии капитала можно прогнозировать некоторый его приток, но вряд ли стоит рассчитывать на положительное значение «чистого» ввоза капитала (то есть за вычетом вывоза) как в 2018, так и в 2019 годах. Необходимость же вывоза капитала по определению будет обусловлена погашением внешних долгов, а в условиях вполне возможного расширения санкций внешние заимствования будут все более затруднительными. Часть же российского бизнеса предпочтет оставить средства за пределами финансовых границ России и продолжать участвовать в лотерее, надеясь не попасть под каток регуляторов.