Попытки Роскомнадзора заблокировать сервис обмена шифрованными сообщениями Telegram превратились в фарс, финал которого перестал быть интересным. Надзорное ведомство оказалось бессильным в борьбе с мессенджером и тем самым показало ограниченность возможностей государства в сфере интернета. Это сильный моральный и имиджевый удар по авторитету власти.
В России начинают бояться и уважать власть в тот момент, когда чувствуют ее силу. Слабая власть моментально становится предметом насмешек, и представителей такой власти россияне перестают воспринимать всерьез. Но еще хуже, когда эти представители сами себя ставят в подобное положение.
Впрочем, нечто похожее на нынешнюю ситуацию одна великая страна уже переживала. Речь идет о Соединенных Штатах периода сухого закона. В 1920-1931 годах там действовала 18-я поправка к конституции, которая запрещала производство, продажу и транспортировку алкоголя.
Как не работал сухой закон
Пресловутую поправку ввели, руководствуясь благими намерениями: американские власти хотели избавить страну от социальных язв, появление которых приписывали дурному воздействию спиртных напитков. Во главе кампании за запрет алкоголя стояли социальные моралисты, разного рода христианские активисты и женские движения.
Как отмечает американский историк Пол Джонсон, «сухой закон был неуклюжей и половинчатой попыткой социальной инженерии, предназначенной для создания однородного общества и смешанной общности при помощи силы закона».
Сухой закон провалился быстро: запрет на алкоголь отменили через одиннадцать лет после введения, а последствия оказались сюрпризом для американских моралистов. Оказалось, что запрет только стимулирует интерес к нелегальному продукту и спрос на спиртные напитки. По словам Джонсона, «в Вашингтоне имелось 300 узаконенных пивных до сухого закона; после его принятия там работало 700 нелегальных кабаков, которых снабжали 4000 контрабандистов. За десятилетие количество задержанных за пьянство увеличилось в три раза. В Детройте существовало 20 000 нелегальных пивных».
Как в те годы утверждал журналист Генри Луис Менкен, «даже в самых отдаленных сельских районах нет ни одного места, где человек, если пожелает выпить спиртного, не будет в состоянии его найти». При этом бюджет Бюро по запрещению, следившего за исполнением сухого закона, вырос с $4,4 млн до $13,4 млн, а траты береговой охраны на борьбу с контрабандистами достигли $13 млн в год.
Одновременно расходы на покупку алкоголя в пересчете на душу населения в США выросли с $17 до $35 в год. Общий оборот незаконной алкогольной индустрии достиг $3 млрд.
Расцвет преступности
Сухой закон нанес страшный удар и по нарождавшейся винной индустрии США. Дорогие сорта винограда заменили на малоценные, а само вино вытесняли крепкие напитки. У такого замещения была сугубо экономическая причина: крепкий алкоголь давал быстрое опьянение меньшими дозами, удобными при тайной транспортировке и продаже.
Чтобы не допустить торговли спиртом, который использовался в промышленности, правительство приказало добавлять в него ядовитый метил. Но люди все равно потребляли промышленный спирт, так как продавцы такого товара не предупреждали покупателей о наличии примеси. В итоге до 10 000 человек отравились им насмерть.
В пьянство в невиданных прежде масштабах начали втягиваться женщины: до вступления поправки в силу закон запрещал им входить в легальные питейные заведения. После начала национальной борьбы с алкоголем такой запрет потерял смысл, и женщины смогли свободно попадать в нелегальные кабаки.
Но главным «достижением» сухого закона стал ужасающий рост преступности. Знаменитая чикагская мафия двадцатых-тридцатых годов, кланы Аль Капоне и других мафиози выросли и укрепились благодаря нелегальным поставкам спиртного. Законопослушная и богобоязненная Америка прежде не знала ничего подобного. Сухой закон открыл «зеленый свет» преступным кланам, которые либо сами занимались торговлей спиртным, либо «крышевали» бутлегеров. Коррумпировались политики, мэры, полицейские, которые за взятки закрывали глаза на заведения, торгующие алкоголем.
В стычках, вытекавших из дележа черного рынка спиртного, только в Чикаго погибло более пятисот человек. Число преступлений возросло на 24%, убийств — на 12,7%. В отдельных штатах количество убийств увеличилось на 60%.
Таким образом, на пустом месте правительство своими руками создало тяжелейший кризис, последствия которого сказываются до сих пор. Государство сформулировало априори неисполнимые требования и обрекло общество на двойную жизнь, в которой нарушение закона становится нормой. Для жителей США, которые отличались не только богобоязненностью, но и всеобъемлющей законопослушностью, такой маневр стал шоком — и элиты нашли в себе мужество сравнительно быстро отказаться от допущенной ошибки.
Россия повторяет чужие ошибки
Похоже, сейчас наступил черед России наступить на те же грабли. Усилия правительства и депутатов заблокировать неугодные сайты и программные продукты заканчиваются оглушительным провалом.
И главная опасность далеко не в том, что власть выставила себя на посмешище. Подлинная опасность заключается в развитии правового нигилизма: люди видят, что существующие законы никто не исполняет и любой может легко обойти введенные нормы.
Мы даже не рассматриваем при этом моральную и юридическую сторону проблемы, то есть сам факт появления столь противоречивого закона.
Для человека извне происходящее в России оказывается сродни шизофрении — достаточно прочитать новостные заголовки последнего времени: «Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков сообщил, что Telegram у него продолжает работать, хотя и с перебоями», «Вице-премьер Аркадий Дворкович сообщил журналистам, что Telegram у него работает», «Руководитель Федеральной антимонопольной службы Игорь Артемьев заявил, что не верит в возможность блокировки мессенджера в России». Высшие чиновники прямо сознаются, что обладают запрещенным продуктом и пользуются им. Представьте себе, чтобы американские министры во времена сухого закона хвастались, что всегда могут найти, где выпить.
Несколько лет назад московские власти устроили собственную кампанию по развитию правового нигилизма. Во всех столичных дворах раскрасили специальной разметкой места, отведенные для парковки пожарных машин, скорой помощи и других экстренных служб. Парковку в этих зонах запретили, но следить за соблюдением запрета никто не стал.
Поскольку служебный транспорт крайне редко пользуется отведенным пространством, жители многоэтажек не отреагировали на запрет и продолжили оставлять свои машины в местах для пожарных и скорой. Так российским автомобилистам помогли привыкнуть к тому, что на запрещающие знаки можно не обращать внимания.
Мировой опыт свидетельствует, что запретов от власти должно быть как можно меньше, и они должны быть строго обоснованы и приняты обществом. А после того, как запрет введен, он должен неукоснительно исполняться. В противном случае общество приучается жить двойной жизнью. История Telegram — это история спорного запрета, порождающего непредвиденные последствия. Те, кто вчера и не знал про VPN-технологии, сегодня начинают в них разбираться. Кто раньше не пользовался Telegram, тот переходит на «запрещенный» мессенджер.