В Армении нарастает кризис легальности и конституционализма. После вынужденной отставки экс-президента Армении Сержа Саргсяна движущей силе оппозиции во главе с Николом Пашиняном предстоит диалог с действующей властью, которую теперь возглавляет исполняющий обязанности премьер-министра Карен Карапетян. Сейчас каждая сторона по-своему представляет эти переговоры, и зачастую противоречия носят фундаментальный характер. Подобная разница начинает видоизменять и суть состоявшейся в Армении 23 февраля «бархатной революции», превращая последнюю из самоцели в средство дальнейшей конфронтации, политической и околополитической борьбы. Происходит это не самым «бархатным» способом, что парадоксальным образом знаменует скорое вступление настоящей революции в законные права.
За полтора дня после ухода Саргсяна с поста премьер-министра Армении оппозиционер Пашинян объявил о том, что обещанные переговоры с новым лидером партии власти Кареном Карапетяном не состоятся. Каждая из сторон выдвинула свои заключения относительно причин срыва мирной встречи, и диалог между протестным движением и властью перерос в открытое противостояние. Борьба улиц и партии идет пока лишь на уровне словесной риторики, однако несложно спрогнозировать: когда ни одна из сторон не останется удовлетворенной результатами «бархатных» перемен, этот порог будет пройден.
Три сценария для Армении
Сейчас в Армении сформировалось несколько причин ожидать скорого обострения ситуации. Главная связана с мерилом и ресурсом легитимности каждой из сторон. Для Пашиняна подобным мерилом стала его победа над Саргсяном и протестные улицы Еревана, не прекращающие парализовывать город во благо революции. Для Карапетяна легитимность все менее однозначна и ускользаема. Это подтверждает конъюнктурность, проявляющаяся особенно откровенно в позициях бывших соратников и союзников во власти.
Вслед за Пашиняном и его партией «Исход» («Елк» — по-армянски) смену власти с помощью голоса народа поддержали партия «Процветающая Армения», партия «Страна законности» («Оринац Еркир» — по-армянски), а также партия «Дашнакцутюн», объявившая о разрыве консенсуса с Республиканской партией Армении (РПА), которую возглавляет Карапетян. Последний понимает почти тотальное недоверие граждан страны к партии, которая во многом ассоциируется с бывшим премьером Саркисяном, а потому скорее всего сам откажется от республиканского ярлыка и начнет собирать ресурсы легитимности с чистого листа. В текущих волатильных внутриполитических условиях это никоим образом не гарантирует Карапетяну удержание власти.
Если протесты в самое ближайшее время не достигнут результатов, закрепленных в планах Пашиняна по полному разгрому РПА и его безальтернативному избранию в премьер-министры Армении путем уличного Вече, то обстановка в Армении продолжит интенсивно накаляться. А это, в свою очередь, неминуемо отразится на вопросах внутренней и внешней безопасности страны. Провозглашая невозможность «половинчатости» революции, Пашинян, вероятно, пойдет до конца, жертвуя стабильностью в угоду достижения власти. Вопрос лишь в том, удастся ли ему оседать волну революции, которая охотно дает себя усмирить на короткий срок, но нещадно карает всех оступившихся.
Если текущее руководство страны решит, что возможности диалога полностью исчерпаны, не исключено, что в Армении введут чрезвычайное положение (ЧП). Это будет вторым прецедентом за десять лет — в прошлый раз ЧП вводили в марте 2008 года, когда на улицах Еревана сотрудники спецслужб расправлялись с мирными протестующими. При введении ЧП и отдельных войсковых частей в столицу страна получит новый виток революционного накала, но уже в экстремальной парадигме.
Третий сценарий — сохранение шаткого перемирия между Пашиняном и Карапетяном, а также их соратниками. В этом случае вопрос удержания или передачи власти будет решаться конституциональным референдумом через соответствующие выборы. Данный сценарий наиболее благоприятен с точки зрения стабилизации шоков, неминуемо следующих за революцией. Однако такой вариант наиболее продолжителен по времени и ресурсозатратен, что вкупе с быстрорастущей радикализацией улиц и снижением контроля за демонстрантами может остаться лишь умозрительным вариантом исхода борьбы. К тому же краткосрочное перемирие обязательно даст трещину в силу уже состоявшихся институциональных перемен, а это сузит поле для маневра обеих сторон и заставит идти их на очередное лобовое столкновение. Армения, кажется, привыкает к уличным баррикадам.
Что будет дальше
«Бархатная революция» в Армении состоялась, ознаменовав бескровный уход бывшего руководителя страны. Именно консолидация позиций самых широких слоев населения и их гражданская солидарность в совокупности с изначальной нейтральностью внешних сил, следящих за развитием событий в Армении, позволили обеспечить указанную бескровность.
Как показывает опыт, революция редко на этом останавливается и часто начинает перерастать из романтично-поэтической в нечто совершенно иное. В революцию нельзя играть, как это многим, наверное, кажется на первый взгляд. В революцию можно только верить. Причем делается это слепо. Революция встречает благосклонно всех: и чистых помыслами, и властолюбцев, и случайных прохожих, но провожает каждого по-своему, причем отнюдь не так миролюбиво. Армянский народ, в отличие от иных народов, испытавших на себе всю прелесть и горечь революций, не имеет права на ошибку, ноша которой может оказаться непосильной. И когда романтизм революции уступит место революционному реализму, вопрос сохранения бескровности может быть сменен вопросом решения проблем малой кровью. Избежать жертв будет сложно.