Южная Корея стала одной из немногих стран, которая принимала как Летнюю, так и Зимнюю Олимпиаду. Игры-2018 прошли в провинции Канвондо с населением в 1,5 млн человек, однако в олимпийской столице — Пхенчхане — чуть больше 40 000 жителей. Это самый маленький город, принимавший Олимпиаду, после норвежского Лиллехаммера в 1994-м. И все же масштабное спортивное мероприятие, требующее больших финансовых ресурсов и качественной материальной базы, решили провести здесь.
Причем решили давно — Пхенчхан получил право на Олимпиаду лишь с третьей попытки. В 2003-м драматичное голосование на заседании МОК отправило Игры-2010 в Ванкувер, а в 2007-м олимпийский статус на февраль-2014 заполучил Сочи. Эксперт Forbes объясняет, почему Корея так настойчиво добивалась Олимпиады, как к ней подготовилась и что будет делать с аренами после Игр.
Мирная инициатива
Проведение крупных международных спортивных форумов способствуют не только экономическому развитию принимающей страны, но и повышению национального имиджа. Южная Корея уже имела возможности в этом убедиться: Летняя Олимпиада-1998 и футбольный чемпионат мира 2002 года внесли огромный вклад в экономический рост государства и повысили его международный статус. Поэтому соцопросы в ходе новой заявочной кампании на Игры показывали высокую степень лояльности населения к проекту.
В 2010 году 52,2% граждан Южной Кореи одобряли идею проведения Зимней Олимпиады. 55,6% жителей провинции Канвондо соглашались, что Игры оставят значительное наследие региону, при этом 63,8% были обеспокоены проблемой использования олимпийских объектов после Игр-2018. И все же в 2011 году, когда решение о проведении Олимпиады в Пхенчхане было принято, почти все корейцы (92,4%) его поддержали. И это особенно важно, потому что подготовка к такому мегасобытию прежде всего затрагивает местных жителей.
Позитивное отношение жителей Южной Кореи к Олимпиаде во многом объясняет сложная политическая ситуация в регионе. Игры изначально воспринимались как новый шанс для возобновления мирного диалога между Южной и Северной Кореей. МОК всячески способствовал тому, чтобы северокорейские спортсмены приняли участие в Олимпиаде — продлил сроки регистрации и выделил дополнительные квоты атлетам. В итоге две Кореи даже выступили объединенной командой — на церемониях открытия/закрытия и в женском хоккейном турнире.
Плановая экономия
Озабоченный растущими расходами организаторов на подготовку к Играм, Международный олимпийский комитет еще в 2002 году принял концепцию «Олимпийского наследия», чтобы принимающая сторона тратила средства с умом и рассчитывала постолимпийское использование объектов. С тех пор любая заявка на проведение Игр рассматривается и в этом контексте. Пхенчхан, конечно, не стал исключением.
По предварительной оценке, Олимпиада обошлась Южной Корее в $12,9 млрд — эта сумма почти вдвое превышает бюджет, который прогнозировался в заявке 2011 года.
А исследовательский институт Hyundai считает, что Игры стоили стране еще дороже — $17 млрд. Зато в течение следующего десятилетия Корея планирует получить экономическую выгоду около 65 трлн вон (около $60 млрд) — за счет использования новой инфраструктуры и туристического бума.
Так, в декабре 2017 года открылась высокоскоростная железная дорога стоимостью в $3,7 млрд, которая соединяет аэропорт Сеула с Пхенчханом и прибрежным городом Каннын. Правительство давно планировало построить новую железнодорожную ветку, но проект считался неоправданно дорогим, а для нормальной транспортной логистики на Олимпиаде оказался необходимым. В итоге горнолыжный курорт Пхенчхан стал гораздо доступнее как для жителей многомиллионной столицы, так и для туристов из других регионов и стран.
Большая часть расходов оргкомитета пришлась на строительство и реконструкцию спортивных арен. С их использованием после Игр часто возникают проблемы. Так, в Афинах (2004) и Рио-де-Жанейро (2016) многие стадионы оказались никому не нужными и стали разрушаться. У Кореи на эту тему есть позитивный опыт — все 34 объекта сеульских Игр-1988 до сих пор успешно функционируют. Однако зимний спорт в стране гораздо менее популярен (за исключением шорт-трека), поэтому постолимпийская судьба некоторых арен до сих пор не определена.
В 2015-м Корейский институт развития, изучив технико-экономические особенности спортивных объектов Олимпиады, подсчитал, что их годовое содержание будет стоить провинции Канвондо более $18 млн при возможном доходе лишь $3,4 млн в год.
Поэтому часть арен после Игр будет демонтирована. Например, Олимпийский стадион превратится в музей и парковую зону – и запланированная реконструкция привела к удорожанию проекта до $105 млн.
Постолимпийская судьба некоторых объектов до сих пор не определена. Так, конькобежный центр Gangneung Oval в Канныне, который обошелся в $120 млн, может стать конференц-центром, аквапарком или даже крытым футбольным стадионом – варианты все еще обсуждаются. Пока ясно одно: конькобежной ареной Oval не останется, потому что содержание такого объекта обойдется в $3 млн в год, а необходимости в нем нет – многофункциональный центр для конькобежцев есть в Сеуле.
Под вопросом и будущее хоккейного центра в Канныне, стротельство которого стоило больше $90 млн. Объект предлагали местной хоккейной команде, но, подсчитав расходы на содержание (около $9 млн за 5 лет), клуб отказался.
А вот бизнес-план для ледовой арены в Канныне уже готов: она превратится в крытый бассейн, который сможет приносить под $185 000 прибыли в год.
С 9 по 18 марта большинство спортивных объектов будут использоваться по назначению — в Пхенчхане пройдет Паралимпиада, так что у организаторов еще есть время принять верные решения по использованию инфраструктуры после Игр.
Туристическое место
Организаторы Игр-2018 надеются, что после соревнований Пхенчхан станет круглогодичным туристическим центром – как для местных жителей, так и для иностранцев. Исследовательский институт Hyundai назвал рост туристического потока в числе главных условий, которые позволят Олимпиаде-2018 стать экономически успешной.
Данные опросов, которые проводились в 30 отелях провинции Канвондо в 2013 году, насчитали 1,5 млн туристов, что составляло 7,2% от общей статистики страны. При этом по сравнению с 2009-м количество туристов выросло на 12%. В 2013 году гостиничный доход провинции Канвондо составил 72 млрд вон ($66,5 млн) и по сравнению с 2009 годом он увеличился на 24%. Возможно, причина роста в том, что в
2011-м в Пхенчхане открылся фешенебельный горнолыжный курорт «Альпензия» (решение о его строительстве было принято еще в связи с первой олимпийской заявкой Кореи). И все же 5 лет назад около половины номеров в гостиницах Канвондо пустовали в течение года, и это едва не привело «Альпензию» к банкротству. Олимпийская промокампания, скоростная железная дорога и обновленная инфраструктура должны исправить ситуацию.
По предварительным подсчетам Пхенчхан во время Игр-2018 посетили около 2 млн гостей (оргкомитет отчитался о более миллиона проданных билетов). А всего в 2018 году Канвондо прогнозируют 13,7 млн местных туристов и 2,6 млн иностранных. Это должно стать хорошим толчком для развития туриндустрии региона.