Владимир Путин поступил технологично — совместил избирательную программу с президентским посланием, убив двух зайцев. Скучная кампания по выборам стала оживляться накануне — Собчак плеснула в Жириновского, Грудинин ушел с дебатов. Это все было, как теперь выясняется, «разогревом», как на рок-концерте перед выступлением популярной группы.
Путин выбрал новый жанр, широко используя демонстрационные ролики. Но главная свежесть его послания заключалась не в форме, а в содержании.
Тридцать пять лет назад, 23 марта 1983 года, президент Рональд Рейган выступил с нашумевшим предложением о «Стратегической оборонной инициативе» (СОИ). Советские вожди были в шоке — они не знали, как реагировать на адресованное в первую очередь им послание из Вашингтона. Рейган предлагал целый комплекс мер по созданию противоракетной системы, в том числе с космическим базированием. Теперь ситуация повторяется с точностью до наоборот, со своим вариантом СОИ выступает Владимир Путин.
Впервые в речи российского лидера столько места и времени заняли вопросы создания новейших военных технологий. И это притом, что внешняя политика практически не затрагивалась в послании. В этом-то и заключался символизм — перевооружение как самодостаточная дипломатия. Как Рейган в первую очередь обращался не к американцам, а к Кремлю, несмотря на формальные моменты, так и Путин адресует свою речь через головы собравшихся в зале к иностранной аудитории. В напряженные моменты двухсторонних отношений использование образов новейшего оружия часто применялось во время холодной войны.
Никита Хрущев говорил, что Советский Союз «штампует ракеты, как сосиски». И в этом крылся многозначительный намек американцам.
Сегодняшний намек президента Путина заключался в том, что на ближайшие шесть лет внешняя политика России будет самодостаточной, то есть не будет ориентироваться на стратегические союзы с кем бы то ни было. Как говорил уважаемый президентом император Александр III, «у России два союзника — армия и флот». Одновременно в подробном рассказе про новейшие виды оружия имелось предостережение от попыток открытого силового давления на Россию. Мол, у нас есть чем за себя постоять.
Реализация планов
Насколько реально то, что озвучил Владимир Путин? Точнее, насколько действительно серьезны новые возможности России по части обороны? Я бы не спешил поддаваться обаянию красиво сделанных роликов. В недавнем интервью «Коммерсанту» вице-премьер, куратор ВПК Дмитрий Рогозин признался, что срок отставания от графика работ на космодроме «Восточный» составлял 28 месяцев. Решение о его строительстве было принято в 2007 году, работы начались в 2010-м, сопровождались грандиозными скандалами и не закончены до сих пор. Первый запуск спутника состоялся в 2016 году. Напомню, что решение о строительстве Байконура было принято в феврале 1955 года, а первая межконтинентальная ракеты стартовала с него в августе 1957-го, ИСЗ был запущен в октябре 1957-го.
Так что реальные возможности современного российского ВПК более чем скромные. Рассказы про гиперзвук, про число Маха, про «он идет к цели как метеорит, как горящий шар, как огненный шар» надо делить на два, а то и на три. Безусловно, база от советского ВПК сохранилась, есть и определенное постсоветское развитие, но преувеличивать их потенциал не стоило бы. Думается, американцы прекрасно понимают, что имеют дело в первую очередь не с технологическим наступлением, а с пропагандистским. Все эти «инновационная ядерная энергоустановка», «уникально малые габариты и при этом сверхвысокую энерговооруженность» не верифицируемы и должны восприниматься лишь на веру. Детального и точного технического представления пока не было.
О внутренней политике было сказано еще меньше, чем о внешней. Собственно, она была сведена к социальной и экономической, что тоже весьма символично. Президента можно понять так, что он видит страну как единый лагерь, который работает дружно над поставленными задачами. Политическим разногласиям при таком обилии представленных планов и целей нет места, каждый должен найти себе место в общем строю. Одно такое место он указал «Общероссийскому народному фронту».
Политика для Путина — сумма технологий, как это и было все восемнадцать лет его правления. Технологичны выборы, технологично госуправление, качество которого он также сегодня затронул. В России, в атомизированном обществе с низким уровнем доверия друг к другу такой подход срабатывает. По крайней мере в плане удержания власти, сохранения высоких рейтингов. Но в реальности ситуация не столь уж оптимистична. Коррупция по-прежнему высока, население инертно и его активность не приветствуется. Власть одинока в своих действиях и, за исключением президента, не популярна и не пользуется доверием, что означает серьезную болезнь всего общества. Система управления постоянно перестраивается и меняется, что также является признаком нездоровья государственного аппарата.
Владимир Путин, конечно, победит и останется на следующие шесть лет. Чем он будет заниматься, известно только ему самому, и то, наверное, в самом общем виде. Он рожден для кризисных, стрессовых ситуаций, в них он чувствует себя на коне — Чечня, Сирия, Крым. Президент по натуре боец, кризис-менеджер. Спокойная жизнь ему быстро надоедает. Но для страны желательно именно существование без шараханий и без вызовов. Сможет ли в следующие шесть лет Владимир Путин обеспечить их России? Из этого будут исходить при оценке его правления.