«Мы за обогащение людей», — Борис Титов в интервью Forbes

Борис, скажите, пожалуйста, зачем Вы ввязались в эту президентскую кампанию? Интересно, как государственный служащий и советник президента собирается с этим президентом конкурировать на выборах?

Во-первых, я очень оригинальный государственный служащий. Скорее, я правозащитник. Да, зарплату мне платит президент, но стою я на другой стороне — защищаю бизнес от власти. В этом, собственно, суть института омбудсмена. Во-вторых, у нас сегодня скорее референдум о доверии действующему президенту, чем выборы, однако это вовсе не исключает важных политических целей у участников данного процесса. Парламентские партии заинтересованы в политике как таковой. Профессиональные политики должны всегда участвовать в политическом процессе: количество голосов, полученных на выборах, — это их главный KPI как общественного института. Есть новые политики, такие как Ксения Собчак или Павел Грудинин. Собчак входит в политику, думает о создании партии, о том, чтобы найти и занять в общественном сознании свою политическую нишу. Грудин рассчитывает повысить политическую узнаваемость и капитализировать ее. Мы же идем на выборы, чтобы решить главную — не только для себя, но и для страны — задачу перестройки российской экономики. Надо уйти от старой модели, которая душит бизнес. Нефтяные доходы упали, резко сокращаются доходы людей. Развитие бизнеса — единственный способ возместить потери.

Проблема российской экономики не только в гипертрофированной зависимости от нефти. Проблема, прежде всего, в государственном монополизме.

Причем именно ориентация на нефть как главный источник доходов страны и привела к такой структуре экономики. Частный бизнес был не очень нужен. Главное — нефть. А для нефти, естественно, нужны большие нефтяные монополии, которые управляются в ручном режиме, плюс финансовое обеспечение — крупные банки. Ну и военно-промышленный комплекс, чтобы все это охранять. Так же развивалась у нас и политическая система.

Все было хорошо, пока холодильник более-менее наполнялся. Поэтому и выборы были не по существу, а про то, кто ярче, красивее и эпатажней. Никто не думал о доходах, производительной экономике. Когда нефть упала, все изменилось. Нужно думать о том, как зарабатывать. Или мы идем в сторону государственной экономики, то есть возвращаемся в плановую систему. Или мы идем в рыночную экономику: освобождаем бизнес, даем свободу конкуренции, частной инициативе, формируем частного собственника, делаем то, что собственно делал Столыпин, — создаем хозяина, то есть человека, заинтересованного в результатах своего труда и уверенного, что эти результаты будут капитализироваться в будущем — для него самого и его семьи. Вот про это наша «Стратегия Роста».

Наши оппоненты из ЦСР во главе с Кудриным полагают, что нужно создать макроэкономическую стабильность, снизить инфляцию, обеспечить финансовую устойчивость в стране и тогда все само начнет жить, «невидимая рука рынка» распорядится. Это не так. Весь мировой опыт говорит, что инфляция – всего лишь один из показателей. На самом деле, имеются экономические параметры, которые волнуют нас, предпринимателей, больше. Например, возвратность на вложенный капитал, налоги, тарифы. Поэтому мы предлагаем комплекс мер, ориентированных не только на макроэкономическую стабильность, но и предполагающих активную, а не пассивную денежно-кредитную политику. Пока ставка высокая, деньги концентрируются в виде депозитов на счетах в банках, включая счета центрального банка. То есть, в конечном итоге, деньги концентрируются и контролируются государством, которое потом из большого общего мешка раздает отдельным людям или отдельным направлениям. Мы же предлагаем снизить процентную ставку и дать бизнесу развиваться, отпустить процессы, а не контролировать их из центра, создать такие условия, чтобы было выгодно работать. И тогда будут расти бюджеты домохозяйств, отдельных компаний и предприятий. А за счет этого начнет в целом расти государство.

Но ведь глава Центробанка утверждает, что дело не в величине ставки, а в полном недоверии бизнеса к государству и его политике, в нежелании реинвестировать собственную прибыль?   

Если зажать экономику высокой ставкой, никого даже интересовать не будет, какая там политическая система или институты, никто не станет инвестировать, потому что не выгодно — слишком высокие проценты по кредиту, слишком высокие тарифы, слишком высокие налоги. Никто не станет создавать ничего нового себе в убыток. В такой стране не только опасно и неудобно заниматься бизнесом, но, прежде всего, — невыгодно. Вот главная проблема, которую нужно сначала решить, а потом придет решение по всем остальным вопросам — судебной системе, надзору и регулированию.

Так что делать?

Издержки должны быть низкими или хотя бы сопоставимыми с нашими конкурентами.

То есть дело не только в ставке, но и в налогах, и в тарифах?

У нас сегодня одна из самых высоких ставок социальных налогов. Пенсионная система, изначально содержит в себе противоречие, которое убило весь ее позитивный потенциал. Идея была в том, чтобы создать новую рыночную пенсионную систему, в которой деньги могли бы вкладываться, размещаться, создавая и развивая фондовый рынок. В теории все отлично. Но только авторы идеи повесили на каждого работающего, который сам формирует себе пенсионные накопления, еще двух-трех человек из прошлого, которые не успели себе сформировать достаточную пенсию, а платить пенсию им все равно нужно. Вот именно эту часть и должно было взять на себя государство. А получилось, что один работающий должен сегодня платить за трех! В результате у нас сегодня самые высокие социальные налоги в Европе, мы где-то на уровне Франции.

Что вы предлагаете по социальному налогу?  

Мы считаем, что социальные налоги должны быть на уровне 15% .

То есть вы предлагаете сократить их вдвое?

Да! С учетом НДФЛ у нас совсем не низкие налоги — 43%! Тех двух-трех людей, за которых платит каждый работающий, должно взять на себя государство. Это должен быть, как мы полагаем, отдельный фонд.

Каждый раз, когда правительство говорит о дефиците Пенсионного фонда, в него потом из бюджета закачивают деньги. Зачем? Отдайте их напрямую работающим людям, а остальных через снижение ставки соцвзносов освободите от избыточного финансового давления и дайте возможность реально накапливать себе пенсию.

Наша «Стратегия Роста» предполагает прийти к политическим изменениям через изменение экономической модели. Сегодня люди чувствуют каждый день, что их жизнь ухудшается. И как бы нас не успокаивали, что мы прошли очередное дно, мы его не прошли. Мы потеряли порядка 15% спроса на внутреннем рынке. Мы недавно проводили социологический опрос. Около половины респондентов ставят на первое место неопределенность экономической ситуации. Второе место среди опасений — боязнь потерять работу или испытать снижение заработной платы.

Вот Ольга Юрьевна Голодец полагает, что у нас очень низкая минимальная оплата труда и что нужно ее обязательно поднять.

Я тоже считаю, что у нас очень низкая оплата труда.

Одновременно сократить налоги и поднять зарплату?

У нас действительно крайне низкая минимальная заработная плата. Целые социальные группы, которые получают мало или очень мало — врачи, учителя, просто люди, работающие в бюджетном секторе, пенсионеры. Все они сегодня испытывают большие трудности, потому что их реальные доходы падают. А их недовольство проецируется в политическую сферу и у них формируется новый политический запрос. Шоу-политика их больше не устраивает, им нужна реальная политика, направленная на экономический рост.

Получается противоречие, с одной стороны, вы позиционируете свою партию как партию бизнеса, с другой стороны, описываете социальную политику в духе левой партии и популистской риторики?

Не о левых и правых речь. Речь о переориентации основных денежных потоков от государства в реальный сектор. Мы повышаем заработную плату, но требуем, чтобы были снижены государственные поборы: налоги, тарифы, процентные ставки. Не государственный бюджет должен определять экономику, государственный бюджет — это бюджет чиновников, это бюджет президента, председателя правительства. Это те деньги, которые есть у них. Должен расти бюджет страны, бюджет домохозяйств, бюджет бизнеса, которые в совокупности должны быть намного больше, чем государственный бюджет. Поэтому государство не должно забирать все, оно должно стимулировать рост заработных плат и переориентировать основные наши затраты на заработные платы, направить денежные потоки в реальные инвестиции. Нам нужно вкладываться в будущее, а инвестиционные ресурсы у бизнеса в значительной мере изъяты по причине высоких ставок.

А почему Вы не выдвинули какого-нибудь харизматичного бизнесмена от своей партии в качестве кандидата?

А я не харизматичный?

Дело не в этом, а в вашем статусе советника президента.

Я, прежде всего, защищаю бизнес. К тому же сам изначально бизнесмен. У меня было довольно много проектов — порою не очень удачных, но в большинстве все же удачных. Из бизнеса, связанного с переработкой минеральных удобрений, я перекочевал на потребительский рынок. На нем нужно работать креативно, поскольку ты работаешь для конкретных потребителей, должен понимать их преференции, уловить их интересы. «Абрау-Дюрсо» я построил практически с нуля, и сегодня мы доросли до 35 млн бутылок. В прошлом году завод достиг рекордных 30 млн бутылок только шампанского, а ведь в его линейке есть ещё вино, вода, безалкогольные напитки. К сожалению, мне пришлось уйти из этого бизнеса, чтобы заняться общественной работой.

На выборах в Госдуму за вашу партию сколько проголосовало — один миллион человек?

Это были наши первые выборы. К сожалению, мы совершили немало ошибок. Шампанское продавать — это не избирательную кампанию вести.

А что сейчас изменится?

Мы сегодня в партийном строительстве больше ориентированы на прагматиков. В основном это бизнес, хотя среди наших сторонников есть и актеры, и писатели, и медики – самые разные люди. «Стратегия Роста» — это не только программа бизнеса. Наш главный лозунг — «работающий человек бедным быть не должен». Мы за обогащение людей. Именно обогащение увеличит внутренний спрос. Мы исходим из того, что развитие внутреннего рынка — главный драйвер экономики. Поэтому мы не за низкие зарплаты, мы за низкие налоги.

И все равно. Почему не Олег Тиньков, например?

Далеко не все предприниматели с яркими именами готовы идти в политику Олег не проявил к этому интереса. Никакого. Мы говорили с разными людьми, у нас было четыре кандидата, на праймериз, которые мы провели в Абрау-Дюрсо. И именно там я получил ответ на вопрос, что мое выдвижение кандидатом не предполагает отставки с поста бизнес-омбудсмена. Хотя я и госчиновник и подчиняюсь непосредственно президенту, но, тем не менее, правозащитник. До этого я и мы все в партии думали, что если имеется такое противоречие, то лучше сохранить позицию уполномоченного. Выборы приходят и уходят, а работа уполномоченного важна.

Мое выдвижение стало для меня вызовом. Еще раз хочу сказать, сегодня мы учимся политике. Конечно, есть люди, более харизматичные, чем я. Но ведь помимо политтехнологий имеются еще смыслы и идеология. А общество, с нашей точки зрения, сейчас требует как раз больше смыслов, потому что именно жизнь заставляет людей быть более серьезными. Но мы уверены, что и в политтехнологическом отношении эту кампанию мы проведем интересно. Выйти на уровень Прохорова-2012 — 7,8% — цель достижимая. Но не менее важная для нас задача, это чтобы как можно больше людей узнали о нашей программе.

Вам в принципе достаточно докричаться до одного избирателя, который сидит в Кремле.

Верно подмечено! Ведь именно ему принимать решение по правительству. И сегодня наша задача — донести до избирателя и до руководства страны простое послание: «Народ хочет перемен в экономике и в социальной сфере!»

А если вы снова наберете около процента?

Вопрос не в количестве голосов. Для нас важно оказать влияние на общественное мнение, в частности на СМИ, для нас важны сигналы, которые будет получать Путин от общества. Мы уже один раз это проходили. Помните, по поводу амнистии для бизнеса по уголовным делам? Все были против (я имею ввиду чиновников), все коридоры в Кремле были против этой амнистии. Но общественность эту идею поддержала. Мы стимулировали общественное мнение чуть-чуть, но в результате волна была настолько сильная, что докатилась до Кремля. Путин нас услышал, он вызвал меня, и попросил полететь вместе с ним — из Сочи в Воронеж. Ещё раз меня выслушал по этой теме и в конце концов принял решение о проведении амнистии по уголовным делам. Президент слушает, что ему говорят советники из коридоров власти, но, с другой стороны, он очень чувствует настроения, и вот эти настроения мы должны поднять для того, чтобы он мог их услышать.

Кудрин идет через кабинеты, он засекретил свою программу и пытается убедить кабинетных начальников, что он прав и нужно его поддержать. Он привык к такой системе за годы нахождения во власти. При этом я понимаю, что даже если в его программе будут очень интересные мысли, пока он пройдет по всем этим коридорам и кабинетам, от них ничего не останется. Произойдет усушка и утряска. В каждом кабинете будет компромисс. И, в конечном итоге, едва ли такая программа поможет создать новую экономику России. Поэтому мы пошли по другому пути: мы поднимаем общественное мнение, и это наша главная задача.

Вы читали программу Навального? Как бы вы могли ее прокомментировать?

Без комментариев.

Ну, в экономической части, хотя бы.

Там нет экономической части.

То есть?

Экономическая часть — это расчеты, это сопоставление доходов и расходов, это реальные предложения по налогам или тарифам, которые есть в нашей стратегии. Там ничего подобного нет, это политическая декларация.

А что скажете по поводу Ксении Собчак?

Насколько я знаю, ее консультировал Владислав Иноземцев. Он экономист, в прошлом банкир, но, прежде всего, он журналист, хорошо пишущий об экономике. Очень ярко, остро, но это же не четыре института и пять академиков, которые просчитывали нашу программу, это же не самый главный частный экспертный центр, Strategy partners, у которого когда-то я заказывал стратегию Абрау-Дюрсо.

«Стратегия Роста» — это четкий и по определенной методике подготовленный документ. Сперва — это главные цели, которых у нас, в Стратегии Роста, пять. Затем — анализ сегодняшней ситуации, так называемый SWOT-анализ (каждый предприниматель знает, что это такое). Это плюсы и минусы системы по четырем основным группам. Далее — ключевые KPI, то есть целевые показатели экономики. Главный для нас показатель — рабочие места, причем высокопроизводительные, современные рабочие места. Затем мы говорим о том, каковы главные источники нового роста, определяем сектора экономики, которые будут расти, например, на первое место мы ставим так называемую «экономику простых вещей» – это то, что в каждой стране производится локально: молотки, гвозди, инструменты, самая простая мебель. В Польше KingFish — это большая хозяйственная сеть — продает 85% местных товаров, у нас только 15%! У нас не выгодно этим заниматься или же все уходит в тень. У нас не просто общие слова — «оцифровать всю страну», — как у Кудрина, а конкретные направления.

Вот Кудрин говорит о кардинальных изменениях судебной системы, например, введении, нового Уголовного кодекса. Это абсолютно правильная идея, но ведь для этого нужно поменять всю правовую систему страны. Давайте поставим эту задачу, но не будем ставить в зависимость от нее реформы. Новая судебная система начнет работать через три-четыре года, наша экономика к этому времени будет едва дышать на ладан.

Вас не пугает, что ваша программа очень сложна для избирателя?  

Вот как раз президентские выборы прекрасная возможность изложить ее понятным для людей языком. Ведь мы просчитали, каков будет эффект Стратегии Роста для каждой семьи: это увеличение доходов на 40%, а, в конечном счете, это рост продолжительности жизни.

Представляете себе дебаты, например, с Ксенией Собчак?

Мы, правые либералы, а не левые. Это существенное и принципиальное различие между нами.

Она — левая?

Ну, конечно. Левые либералы требуют политической свободы, демократии — сейчас, немедленно и все сразу. А правые либералы исходят из того, что страна, которая идет по пути к демократии и свободе, должна пройти определенные этапы. Если мы хотим, чтобы у нас была демократия, путь к ней от А до Б — не прямая, а сложный путь, когда мы должны объезжать всякие рытвины и канавы, должны готовить общество к тому, чтобы стать реальной демократией, для чего нужно изменить структуру и сознание самого общества. А они сегодня могут меняться только за счет изменения экономики, роста рынка, создания новых субъектов конкуренции. Поэтому наша экономическая «Стратегия Роста» создает прочную основу для позитивного и устойчивого политического развития страны.