Серьезная дискуссия развернулась после довольно откровенного интервью президента российского ФК «Локомотив» Ильи Геркуса Sports.ru. В очередной раз поднимается тема о тотальной зависимости российского футбола, в особенности клубного, от государства и о губительности этой зависимости. И руководитель одного из госклубов («Локомотив» содержится РЖД) вполне четко высказался на этот счет, заявив, что без государства российский футбол невозможен в принципе. И эту ситуацию невозможно изменить.
Отношение читателя к этому тезису больше зависит от отношения к государству, чем от отношения к футболу, однако с Геркусом в первой части его заявления спорить не только невозможно, но и бессмысленно. Российский клубный футбол за последние сто лет вообще ни разу не существовал автономно от государства. Особенно это заметно на примере второго по силе клубного турнира страны, Футбольной национальной лиги. Из 18 команд (за вычетом «Спартака-2» и «Зенита-2»), выступающих в ФНЛ в этом сезоне, с региональной администрацией не связана лишь одна – «Динамо Санкт-Петербург» Бориса Ротенберга. А в 17 из 18 случаев региональные власти представлены и в качестве – единственного или одного из — учредителя клуба, и полностью его финансируют. «Шинник», например, абсолютно зависим от властей Ярославской области, «Авангард» — Курской.
В РФПЛ, где играют 16 команд, ситуация, конечно, лучше – пять частных клубов («Спартак», ЦСКА, «Краснодар», «Анжи» и «Тосно»). Плюс сразу несколько клубов на балансе госкомпаний, что на полшага дальше от государства, чем региональная администрация – «Зенит», «Динамо», «Локомотив» и, судя по всему, «Арсенал». Итого, десять команд, не зависящих от регионалов – на 34 клуба. Так что оторванный от государства чемпионат России по футболу мог бы выглядеть как турнир шести или десяти команд, в зависимости от того, считать ли за государство госкомпании – или только региональные власти. Это даже меньше клубов, чем в сравнительно маленькой Швейцарии – на всю огромную Россию. Кстати, в прошлом году в ФАС говорили о том, что госсектор экономики, в основном, в лице госкомпаний, уже превышает 70% от общего объема ВВП. Это значит, что даже из соображений здравого смысла на данном этапе развития страны все клубы не могут быть полностью частными.
Вкупе с отсутствием сколько-нибудь проработанного плана по превращению клубного футбола в эффективную самоокупаемую машину (который не был бы похож на «шоковую терапию») – это фактически значит, что бесполезно обсуждать или осуждать доминирование государства в футболе. Почти настолько, насколько странно было бы жаловаться на то, что за летом всегда следует осень, а за ней – зима.
Это, впрочем, не значит, что «мы имеем тот футбол, который мы заслужили, и ничего не стоит менять». Напротив, ситуация как раз требует перемен – может, и не настолько революционных, как многим бы хотелось (причем, по обе стороны от госбюджета), но серьезных. Например, несколько заслуживающих внимания выводов можно сделать, если оценить клубный футбол как своего рода сектор экономики – и разобраться с тем, как и в какой форме функционируют, финансируются и отчитываются его участники. Если подходить с таких позиций, надо признать, что российский клубный футбол пока – одна из наиболее хаотично устроенных отраслей российского хозяйства.
Во-первых, организационная структура российских клубов. Из 34 команд РФПЛ и ФНЛ почти половина клубов – это коммерческие организации, то есть ООО (5) или акционерные общества (10). Хотя акционерные общества бывают публичными и непубличными, для нас это меняет только порядок отчуждения долей и раскрытия информации, что в конкретном случае не столь существенно. Зато оставшиеся 19 клубов существуют как некоммерческие организации в большом их многообразии: здесь есть и автономные некоммерческие организации (7), и некоммерческие партнерства (3), и ассоциации (3), и государственные или муниципальные автономные учреждения (5), и даже одна общественная организация. Фактически больше половины российских клубов организованы как НКО, а то и как бюджетные, т.е. читай, госучреждения. Кстати, с позиции какого-нибудь международного закона о коррупции, футболисты, играющие за государственные или муниципальные автономные учреждения, – вообще госслужащие. Это создает много любопытных правовых казусов.
Глобальных проблем с НКО и «бюджетниками» по сравнению с коммерческими компаниями две – непрозрачность деятельности и порядок формирования управляющих органов. Деятельность НКО, включая финансы, невозможно оценить со стороны налоговых органов. У НКО по определению не может быть собственника, так что кто управляет клубом, тот и является единственным центром принятия решений. Как сказано выше, часто единственный канал финансирования – региональные деньги. Если предельно упрощать картину: кто-то «наверху» (в администрации) принимает решение о финансировании клуба, кто-то «внизу» (в клубе) осваивает выделенные средства. Как, в каком объеме и на какие статьи расходов – выяснить практически невозможно.
Так что если выделять одну меру, которую в российском клубном футболе следовало бы реализовать как можно быстрее, то стоило бы говорить о скорейшем переводе клубов -НКО и «бюджетников» в юридический статус коммерческих компаний – ООО или АО. Совсем идеальная картина была бы, если бы все клубы существовали в форме публичных акционерных обществ (ПАО). В этом случае любой заинтересованный болельщик мог бы понять, кто управляет клубом, какой у команды бюджет, и как он тратится. Все это можно узнать из годового отчета, который ПАО обязаны публиковать. Некоторые клубы, кстати, это делают, например, «Динамо», «Урал», «Балтика» и «Кубань».
Для повышения прозрачности футбольных клубов должны быть определены четкие правила финансовой отчетности – особенно в части учета благотворительной и спонсорской помощи, с одной стороны, и собственных доходов клуба – с другой. В настоящее время спонсорские поступления, те самые вливания из бюджета, могут быть отнесены как к выручке от продаж, так и к прочим доходам. Если смотреть на отчетность клубов, доступную в Росстате, сейчас нет единой политики в этой области. В каких-то случаях клубы практически не отражают выручку от продаж, в других – прочие доходы, что в равной степени невероятно. Именно это не позволяет сделать надежные выводы даже из доступной финансовой информации. В условиях, когда большинство бюджетов клубов формируется за счет поступлений из региональных бюджетов, такая мера позволит не только повысить прозрачность клубных финансов, но и усложнит вывод денег из региональных бюджетов через футбол.
В текущих условиях клубный футбол превращается в конкуренцию госкомпаний и богатых регионов, с одной стороны, и бедных регионов – с другой. Раз большинство среднестатистических клубов финансируется в той или иной форме государством, было бы разумно уровнять их возможности – т.е. установить для них одинаковую планку годовых бюджетов. Например, могло бы существовать пропорциональное распределение финансирования между федеральным центром и регионами, или в порядке плоской шкалы (например, 70% выделяет государство, 30% — регион базирования клуба), или в зависимости от ВРП конкретного региона. Во втором случае богатые субъекты могли бы закрывать большую часть клубных расходов, получая лишь ограниченную помощь из федерального бюджета, а бедные – выделять сравнительно небольшие деньги. Уравнивание бюджетов одинаковых по своему положению клубов прекратило бы бесконечные ссылки клубных управленцев на мизерные бюджеты. Конечно, никто не станет пересматривать модель существования «Зенита» (идеологически похожую на модель «Реала» при Франко, как ее описали Купер и Шимански в «Футболономике»), равно как и останутся специфические региональные истории, вроде «Рубина» или «Ахмата». Однако выравнивание минимального годового бюджета провинциальных клубов могло бы не только сильно разбавить болото середины – нижней половины турнирной таблицы РФПЛ, но и серьезно поправить дела в ФНЛ.
Клубы в России очень плохо зарабатывают. И вновь это связано с командами, ассоциированными с региональными администрациями, практически у половины из которых нет даже титульного спонсора (например, у футболистов «Спартака» написано «Лукойл»). Неподготовленный зритель вполне может спутать фотографии с матча клубов ФНЛ (а иногда и РФПЛ) с каким-нибудь любительским турниром – часто играют две команды без опознавательных знаков на фоне пустых трибун.
Если продолжать о спонсорстве, сейчас пустуют игровые майки 12 команд, из которых четыре представляют РФПЛ и восемь – ФНЛ. Из этих 12 команд все кроме одной – клубы на дотациях региональных бюджетов (единственное исключение – «Анжи»). И если проблемы со спонсорами в ФНЛ можно понять (у какого-нибудь популярного блогера на Youtube аудитория больше, чем совокупное число зрителей матчей ФНЛ за весь сезон), то присутствие в списке практически полностью дотируемых команд трех клубов из РФПЛ необъяснимо (4-ая команда РФПЛ без титульного спонсора, «Анжи» — это частный клуб). Эта «троица» – связанные с региональными администрациями клубы из городов-миллионников: «Ростов», «Уфа» и «Амкар». Из них только «Уфа» испытывает по-настоящему серьезную конкуренцию со стороны другого вида спорта, хоккейного «Салавата Юлаева». Конечно, в российском футболе и понятие титульного спонсора сильно искривлено: он же чаще всего и владелец, а раз клуб на балансе региональной администрации, то и генеральный спонсор – она же. Однако это никак не оправдывает неспособность (или нежелание) менеджмента заработать хоть что-то самостоятельно от реализации рекламного места.
И это, пожалуй, лучший довод в пользу лимита. Но, конечно, не на поле, а в клубных хозяйствах. Известный комментатор Василий Уткин писал о том, что выпускники существующих в России программ спортивного менеджмента абсолютно не востребованы футбольными клубами – и с тех пор ничего не изменилось. И, видимо, не изменится – недавно опубликованная РФС «Стратегия-2030» предусматривает лишь «разработку программ подготовки всех категорий футбольного персонала», игнорируя уже существующие. Да, речь не только о футбольных «продажниках» (в документе РФС речь также идет, например, о стюардах), однако об активизации занятости существующих молодых специалистов не говорится ни слова. Никакой инициативы в найме таких людей сами государственные клубы, естественно, никогда не проявят – чтобы кого-то нанять необходимо кого-то уволить. Поэтому как раз здесь и были бы нужны квоты, кадровый резерв, конкурсы и другие любимые государственными деятелями инструменты. Хуже от их работы точно не станет, хотя бы потому что хуже некуда. Что бывает, когда молодые и неравнодушные занимаются, например, развитием клубного паблисити, хорошо показывает история Станислава Меркиса в ФК «Енисей».
Весь смысл этих четырех сравнительно простых шагов – в том, чтобы распаковать клубный футбол как маленькое обособленное хозяйство, своего рода клуб для своих. Хозяйство действительно незначительное – совокупные бюджеты клубов РФПЛ и ФНЛ едва превышают $1 млрд. Учитывая, на какое количество клубов распределена эта сумма, в масштабах страны футбол как отрасль можно просто не заметить. И, возможно, поэтому люди внутри (включая агентов) так дорожат текущим положением вещей. Инъекция новых людей на фоне значительно большей прозрачности и внесение ясности в архаичный порядок финансирования клубов могли бы сдвинуть дело с мертвой точки – без необходимости громких заявлений, нереализуемых стратегий и часто сопутствующих им новых бюджетных миллиардов.