В профессиональной дискуссии продолжается спор о том, какого качества образование получают жители России. Одни участники этого спора полагают, что оно высоко. Они ориентируются на среднее число лет образования, по которому Россия действительно близка к богатым развитым странам, таким как Швеция или Нидерланды. Их оппоненты указывают на то, что сопоставление лет образования лишь отражает время, проведенное в школе и университете, а не размер полученных знаний.
Но что можно считать знаниями? Как их измерять, если не при помощи лет, проведенных в учебных заведениях? Знания можно считать полученными тогда, когда они становятся функциональными и индивид может анализировать при помощи них те или сферы окружающего его мира, и, если это возможно, использовать в качестве инструкции к действию.
Временное запоминание символов, слов или фраз, составляющих математические выражения, социальные законы, ключевые части философских воззрений и пр., которое многие склонны воспринимать в качестве знаний, ими на самом деле не является. Индивид, получающий знания на таком уровне, не только не в состоянии анализировать с их помощью окружающий мир, но и даже представлять себе абстрактный модельный мир, который визуализируется разумом в случае понимания хотя бы теоретической структуры. Такие результаты невозможно назвать знаниями. И то время, которое было потрачено на такие результаты, не может служить мерой знаний.
Создает ли образовательная среда в российских ВУЗах стимулы и возможности к получению знаний? К сожалению, далеко не всегда. Распространенная практика списывания на экзаменах, оценки, выставляемые «автоматом», использование конспектов лекций вместо серьезных учебников и академических статей, совмещение учебы и работы в течение полного рабочего дня и многое другое — все это в значительной мере уменьшает возможность для обучения.
В частности, работа в течение полного рабочего дня во время обучения до минимума сокращает количество часов, доступных для того, чтобы получать знания. Стоит подчеркнуть, что речь не идет о практиках или кратковременных стажировках в компаниях, которые как раз помогают сделать знания функциональными и скорее дополняют обучение. Речь идет именно о замещении учебы работой, в результате которого университетские знания начинают накапливаться значительно медленнее.
По распространенности таких явлений как списывание или совмещение работы с учебой можно лучше оценивать уровень полученных знаний, чем при помощи одних лишь лет образования. И если систематически собираемых опросных данных о списывании в российской системе образования не существует, то данные о совмещении работы и учебы, напротив, доступны. Более того, при помощи этих данных можно выявить как минимум две проблемы.
Во-первых, работа во время обучения в некотором университете становится возможной, если качество образования в нем относительно невысокое. В тех ВУЗах, где материал сложный, экзамены трудные, в результате чего значительная часть студентов не доходит до финишной линии и не получает дипломов, не справляясь с обучением, учиться и работать одновременно могут лишь выдающиеся студенты, число которых ничтожно мало. Поэтому в принципе, возможность постоянной работы в течение полного рабочего дня, практикуемая в массовых масштабах, скорее всего указывает на относительную слабость образовательной программы. Если экзамены по тем или иным причинам сдавать легко, то можно почти не учиться, используя высвободившееся время для работы.
Во-вторых, то обстоятельство, что российские студенты массово работают во время обучения, а затем благополучно делают карьеру, часто опережая в доходах тех, кто вместо работы учится, указывает на то, что знания выше определенного порогового уровня, например, соответствующего 3-му курсу бакалавриата, российским работодателям как правило не нужны. Часто, им важна демонстрация когнитивных навыков студентов, способных сдать несколько ключевых экзаменов, а не определенные навыки и знания.
Однако в сложных экономиках входные требования для работы в технологичных фирмах включают продвинутые знания и навыки, а не одни лишь когнитивные навыки, позволяющие выполнять задачи среднего уровня сложности. В России же часто сложные знания, которые студенты могут получить во время обучения в университете, если программа последнего серьезная, после начала совмещения работы с учебой кажется им имеющей исключительно академическое, но не прикладное применение. Так как многие из них не связывают свое будущее с академической сферой, эти знания представляются им бесполезными для построения успешной карьеры.
Скорее всего, обе проблемы действуют одновременно, т.е. в университетах часто нет предложения серьезных знаний, а рынок труда далеко не всегда предъявляет на них спрос. Таким образом, часть отраженных в статистике лет обучения становится всего лишь числом лет, которое студент имел отношение к ВУЗу, а не числом лет обучения, поэтому судить об образованности выпускников российских университетов по годам обучения не совсем правильно. Чтобы этот показатель стал более информативным, на перечисленные недостатки российской системы образования стоит обратить внимание.
Но стоит ли решительно бороться со всеми ними? С большинством из них — непременно. Упрощенные формы проверки знаний, такие как оценки за экзамены, проставленные «автоматом», должны быть отменены, списывание — наказываться как минимум удалением с экзамена. Что касается возможности работать во время обучения, то это намного более тонкая проблема, скорее всего требующая разных ответов в разных ситуациях. В случае откровенно слабых предметов и программ правильнее отменить их, а не наказывать студента за пропуски. Кто и как это должен делать — отдельный разговор. В случае же серьезных программ, казалось бы, все зависит от спроса на продвинутые знания. Если он незначителен, то программы также можно было бы сделать проще, высвободив время для работы. Однако обучение продвинутым знаниям — это один из способов формирования мировой российской профессиональной диаспоры, включая ту ее часть, которая остается в России. Последнее — шанс на привлечение сюда современных знаний, включая науки, инженерное дело, архитектуру, управление, маркетинг и пр., если и когда все это станет здесь по-настоящему востребованным.