В центре современной экономической дискуссии развитых и ведущих развивающихся стран мира находится, несомненно, тема перспектив экономического роста. Рост остается неустойчивым, а инвестиции — вялыми. Во многих странах инвестиции, измеренные в долях ВВП, на несколько процентных пунктов ниже сбережений. То есть в мире аккумулируется много денег, которые не трансформируются в инвестиции.
Ключевая интеллектуальная и практическая задача состоит в том, чтобы понять, в чем причина (или причины) такой ситуации. Почему сбережения не трансформируются в инвестиции? И какие меры экономической политики могли бы этому содействовать? Очевидно, что речь может идти о макроэкономических, структурных мерах, а также о мерах институционального характера. Последние, в свою очередь, включают в себя институты экономические и внеэкономические (преимущественно политические и правовые).
Вокруг макроэкономических механизмов стимулирования у нас ведутся особенно острые дискуссии. Ряд влиятельных экспертов предлагает пойти по пути реализации мер бюджетного и денежного стимулирования, опираясь на опыт большинства западных стран. Иными словами, агрессивно снижать процентную ставку Центрального банка и проводить политику «количественных смягчений». Одновременно предлагается расширить бюджетные вливания в экономику, тем более что исключительно низкий государственный долг вполне позволяет наращивать заимствования. Аргументы противников этих мер тоже понятны и вполне обоснованны: в России экономика инфляционная, а не дефляционная, а в такой ситуации денежное стимулирование не будет вести к инвестициям, а спровоцирует бегство от денег, то есть рост инфляции и, соответственно, процентных ставок. Бюджетные стимулы также ограничены — и относительно низкой эффективностью бюджетных расходов, и отсутствием трудовых и производственных резервов, которые можно было бы задействовать при осуществлении госинвестиций. Соответственно, консервативная макроэкономическая политика рассматривается как предпосылка возобновления устойчивого роста.
Как представляется, проблема нуждается в более тонком анализе — с учетом и международного опыта, и российских реалий.
Прежде всего, современный международный опыт достаточно убедительно показывает, что меры денежной и бюджетной политики автоматически не приводят к возобновлению роста. При их помощи удается не допустить развертывания тяжелого кризиса, но отнюдь не подтолкнуть стагнирующие экономики к росту. Количественные смягчения не обеспечивают качественного изменения ситуации. Действие бюджетных стимулов нередко оказывается краткосрочным.
В последнее время в Европе и США все активнее заходит речь о необходимости ухода от нынешнего беспрецедентно низкого уровня процентных ставок (около нуля или даже отрицательных) и о целесообразности вернуться к традиционной денежной политике. Одновременно предлагается перенести акцент в стимулировании на бюджетные меры, то есть на расширение государственных расходов. Это непросто при высокой долговой нагрузке на бюджеты многих развитых стран, однако дешевизна денег подталкивает к переносу центра тяжести с денежного стимулирования на бюджетное. Тем более что низкие процентные ставки позволяют в настоящее время получать очень дешевые финансовые ресурсы. Правда, остается открытым вопрос о том, что делать, если ставки начнут расти по мере увеличения темпов экономического роста.
Дополнительным аргументом в пользу этого поворота является то, что фискальная политика является более естественным инструментом для оживления спроса, а также для расшивки структурных ограничителей роста, под которыми чаще всего понимают модернизацию транспортной и социальной (человеческий капитал) инфраструктуры. Глобальная экономика, как многие полагают, ведет к расширению предложения при сохраняющейся узости спроса. Дисбаланс глобального предложения и вялого национального спроса становится, по мнению ряда экспертов, дополнительным фактором торможения.
В какой мере эти рецепты применимы к современной России? Полагаю, что в весьма ограниченной, и это связано со специфическими макроэкономическими и политическими условиями нашей страны.
Во-первых, для нас ключевой проблемой денежной политики пока еще остается инфляция, а не дефляция. Соответственно, во-вторых, и по макроэкономическим, и по институциональным причинам реальные процентные ставки остаются высокими, что является очевидным препятствием для инвестиций. В-третьих, налицо ухудшение внешнеполитической конъюнктуры с усилением санкционного давления.
Названные обстоятельства существенно ограничивают возможности стимулирования роста со стороны спроса (и особенного бюджетного стимулирования). Внешние шоки всегда требуют бюджетной консолидации, а не смягчения. Кроме того, санкции ограничивают возможность ответа со стороны глобального предложения на возможный рост российского спроса. Факторы предложения, и особенно предложения со стороны российских фирм, являются приоритетными для обеспечения устойчивой экономической динамики.
Бюджетное стимулирование в таких условиях станет, скорее, дополнительным фактором инфляции, а тем самым будет только ограничивать возможности снижения ставок и повышения доступности кредитов. На это справедливо указывал министр финансов Антон Силуанов в июле на слушаниях в Госдуме по вопросам бюджетной, налоговой и таможенной политики. Действительно, сохранение высоких процентных ставок является сегодня важнейшим препятствием для доступности кредитов, то есть для наращивания предложения товаров и услуг. И в отличие от большинства стран Запада именно в продолжении курса на ограничение инфляции и повышение доступности кредитов состоит сейчас ключевая макроэкономическая задача по стимулированию роста.
Впрочем, проблема роста, как показывает опыт других развитых стран, не может быть в принципе решена исключительно макроэкономическими манипуляциями. Бюджетная и денежная политика должна быть адекватна конкретным обстоятельствам данной страны, но она может создать лишь предпосылки для роста — или подорвать перспективы роста. Для устойчивого экономического роста, ведущего к повышению благосостояния общества, необходимым условием является осуществление сложного комплекса институциональных и структурных мер.