Вопреки ожиданиям санкционной «разрядки» мы вступаем в период неопределенности, продолжительность которого будет в большей степени зависеть от внутриполитических процессов в США и Евросоюзе. Но при этом даже ослабление санкций со стороны ЕС при сохранении санкций США не даст существенного положительного эффекта для российских компаний, так как международный комплайенс ориентируется на оба типа санкций в решении вопросов участия в совместных проектах и финансирования.
В июне 2017-го мы столкнулись с двумя потоками санкционных новостей — новый законопроект в Конгрессе США о потенциальном ужесточении санкций и реально введенные Белым домом через Минфин РФ (его подразделение OFAC) дополнительные санкции в отношении группы физических лиц и компаний.
Что означают новые санкции для бизнеса
Заметим, что несмотря на ожидания «разрядки» со стороны Белого дома, реальные новые санкции ввел именно он. На фоне законопроекта Конгресса США это решение закономерно — оно демонстрирует Конгрессу готовность Белого дома временно продолжать санкционный курс в обмен на возможное смягчение формулировок законопроекта.
Если рассматривать законопроект, одобренный сенатом США 15 июня 2017 года 98 голосами против 2 (то есть на основе двухпартийного консенсуса), то прежде всего стоит отметить, что его возможное вступление в силу после одобрения палатой представителей Конгресса и подписанием президентом США ожидается в силу логистики законотворческого процесса не ранее сентября-октября 2017 года, что дает некоторое время для подготовки к последствиям.
Несмотря на юридическую возможность наложения вето президентом США, а также связанную с этим возможность преодоления Конгрессом США такого вето 2/3 каждой из палат Конгресса, мы не ожидаем такого развития сценария, так как в текущих политических условиях для всех сторон важно продемонстрировать консенсус.
Технически новый законопроект подготовлен как часть иранского пакета санкций (Countering Iran’s Destabilizing Activities Act of 2017 S.722) и находится в разделе мер по борьбе с российским влиянием в Европе и Евразии (Countering Russian Influence in Europe and Eurasia Act of 2017).
Среди основных положений законопроекта можно выделить следующие:
- кодификация текущих санкций;
- требования одобрения со стороны Конгресса США снятия санкций или выдачи лицензий на существенные операции, ограниченные санкциями;
- снижение срока разрешенных долговых обязательств 30 до 14 дней и с 90 до 30 в рамках соответствующих секторальных санкций;
- расширение запрета на глубоководные проекты, проекты в Арктике и по сланцевым месторождениям за пределами России;
- право введения санкций в отношении компаний в секторе железнодорожных перевозок, морских перевозок и металлургии;
- право введения санкций против иностранных компаний, вовлеченных в транспортировку энергоносителей и инвестиции;
- обязательство для президента США вводить санкции против иностранных компаний, которые способствуют обходу санкций или вовлечены в дестабилизирующую киберактивность российских властей или в существенные сделки с российским оборонным сектором или в поддержку сирийского правительства;
- отдельно отметим обязательство президента США вводить санкции против лиц, которые прямо вовлечены в инвестиции или приватизацию активов таким образом, что это приводит к несправедливому обогащению отдельных лиц в российских органах власти или их семей при условии что такие инвестиции превышают 10 миллионов долларов США или могут превысить такую сумму в течение 12 месяцев.
Таким образом, несмотря на отсутствие кардинальных изменений, законопроект может потенциально заморозить на долгие годы текущие санкции и создает платформу для введения новых санкций и расширения секторов экономики, подпадающих под санкции, а также для планов приватизации с участием международных инвесторов.
Что касается реально введенных Белым домом 20 июня дополнительных санкций, то они касаются 38 физических и юридических лиц. Основаниями для введения были случаи обхода санкций по мнению властей США, деятельность в Крыму и статус дочерней структуры компаний ранее внесенных в санкционные списки.
Что делать компаниям, попавшим под санкции
Наиболее тревожный сигнал последнего раунда санкций — это таргетирование компаний, которые вели операции в Крыму до 18 марта 2014 года, и включение их в наиболее ограничительный список SDN (Specially Designated Nationals), который ведет к блокировке активов.
Тем не менее такие компании вправе обратиться в OFAC за исключением их из списка санкций (процедура делистинга), если смогут продемонстрировать отсутствие каких-либо изменений в их операциях после 18 марта 2014 года или пойдут на продажу данных активов, что является более коммерчески сложным вопросом.
С точки зрения защитных стратегий они зависят от того, насколько компания или лицо находится в зоне риска включения в санкционные списки. Если такой риск присутствует, то наилучшая защитная стратегия — это перемещение ликвидных активов из юрисдикций, которые обязаны исполнять санкционные предписания, включая блокировку активов (счета, ценные бумаги и т.д.), а также корпоративная реструктуризация с целью перемещения холдинговой структуры в российскую юрисдикцию, что многие компании в любом случае уже делают в рамках деофшоризации.
Основная задача для тех компаний, которые нейтральны в вопросе внесения их в санкционные списки — это обеспечить все необходимые процедуры комплайенса таким образом, чтобы сочетать требования российского законодательства и требования санкционных режимов.
Это сложный юридический и подчас политический и репутационный вопрос, особенно для международных компаний, ведущих свою деятельность через российские дочерние структуры, а также для российских компаний, имеющих международные операции и активы, которые в силу бизнес-процессов невозможно изолировать в российской юрисдикции.
Такой вопрос требует в том числе внешнего правового аудита без которого ответственность за принятия решение будет лежать на менеджменте в случаях, когда у лиц, принимающих решение нет достаточной экспертизы в таких вопросах. А ошибки в таких вопросах могут привести к существенным убыткам и рискам для отдельных топ-менеджеров.
Очевидно, что мы вступили в период, когда санкционный фон не исчезает, а усложняется и принимает новые формы, требующие от руководства российских компаний гибкости, оперативного реагирования и выстраивая корпоративных структур и процедур с учетом того, что ситуация может меняться за считаные дни, как было с чередой санкционных изменений в июне этого года.