Оттепельный мираж: как борьбу с «перегибами» приняли за либерализацию

Помилование президентом Оксаны Севастиди, осужденной на эсэмэску о движении российских войск в сторону Абхазии по статье о госизмене, и отмена приговора за отсутствием состава преступления Евгении Чудновец, попавшей в лагерь за репост ролика с записью издевательств над ребенком в другом лагере – детском, по статье о распространении детского же порно – два кейса, спровоцировавших разговоры о начале «оттепели».

К этим двум историям подверстывается кейс недавно освобожденного Ильдара Дадина, в отношении которого был вынесен обвинительный приговор за многократное нарушение законодательства о митингах. Получается, что это уже тенденция – сплошная гуманизация с либерализацией.

У истории этой «оттепели» два аспекта – уголовно-правовой и политический, притом, что они тесно связаны между собой.

Дело Чудновец – это приговор не ей, а квалификации, общему уровню культуры и морально-нравственным качествам российских судей. Да, судьи в судах первой инстанции у нас бывают вполне себе пещерного уровня, они действительно, как бы неправдоподобно это ни выглядело, могут посадить человека за порнографию, если этот человек пытается обратить внимание общественности на дикость. Но суд второй инстанции согласился с квалификацией действий Чудновец, сократив матери малолетнего ребенка срок на один месяц. Предполагается, что в областных судах работают судьи, обладающие более высокой степенью профессионализма. Но, оказывается, это не так.

Дело Севастиди – это приговор не ей, а доблестным чекистам, которые арестовали мирную обывательницу спустя семь лет после совершения «преступления». Женщина была осуждена за госизмену на «библейские» семь лет, при этом в качестве суда первой инстанции, поскольку преступление тяжкое, выступил на этот раз областной суд.

Сами по себе эти антиправовые кейсы – образец попрания правосудия: судьи не в состоянии адекватно применять Уголовный кодекс, обнаруживают обвинительный уклон и проявляют жестокость. И происходит это на уровнях и первой, и второй инстанций. Работники прокуратуры и ФСБ тоже, конечно, хороши, но они все-таки не судьи, которым по должности положено проявлять милосердие и использовать такой инструмент, как мозг.

И Чудновец, и Севастиди не были бы освобождены, если бы на дикую ситуацию с ними не обратила внимание в ходе ежегодной декабрьской пресс-конференции президента журналист Екатерина Винокурова. Но теперь все лавры достались главе государства. Как выразился пресс-секретарь Путина: «Президент пообещал не оставить без внимания, что и произошло».

А что, собственно, произошло? Чтобы остановить развитие событий по кафкианскому сценарию, вмешаться в работу «независимой» судебной власти был вынужден лично президент Российской Федерации. Быть может, ему даже пришлось применить «телефонное право». Иначе людей не спасти от неправосудных решений.

Но и это еще не все. Ладно, разобрались с Чудновец в логике «президент вмешался – что сделано». А вот Севастиди Путин помиловал, помилование же означает, что приговор правильный, просто глава государства решил проявить гуманность. Это была его личная инициатива, потому что Севастиди и ее адвокат не помнят такого, чтобы кто-то из них подавал прошение о помиловании. Значит, эсэмэска о героическом сверхсекретном передвижении войск как считалась госизменой, так считается. И надо еще последить за тем, как госпожа Севастиди будет пытаться обжаловать неотмененный обвинительный приговор.

И «оттепель» при столь впечатляющих масштабах ментально-профессиональной катастрофы судебной системы совершенно не причем.

Если вспомнить историю Дадина, то она была обречен на пристальное внимание гражданского общества, поскольку Ильдар — единственный осужденный по статье 212.1 УК РФ, которая введена в 2014 году на волне репрессивного ража власти. Конституционный суд повел себя уклончиво, предложив судам сажать нарушителей законодательства о митингах, если есть очевидный «вред». Но ведь решать, есть этот «вред» или нет его, будут такие же судьи, как те, которые посадили Чудновец и Севастиди. Ими устойчиво прирастает российская судебная система, и конца-края этой кадровой катастрофе не видно.

А теперь аспект политический. Путин обратил внимание на все эти дела исключительно потому, что вокруг них было слишком много шума. И вмешался по той же причине, по какой 87 лет назад Сталин И.В. осудил некоторые «перегибы на местах» с коллективизацией, притом что эти перегибы им же и были простимулированы в 1929-м, в «год великого перелома». Иногда стоит одернуть избыточно ретивых соратников, склонных к «перегибам», которые провоцируют слишком очевидное сопротивление. Статью «Головокружение от успехов» автократ разместил в газете «Правда» 3 марта 1930 года и инициировал постановление «О борьбе с искривлениями партийной линии в колхозном движении» от 14 марта того же года ровно для того, чтобы погасить многочисленные волнения крестьян, недовольных насильственной коллективизацией.

То, что происходило с Дадиным, Чудновец, Севастиди – это и есть «искривления» и «перегибы на местах». Сама по себе статья в УК – прямая и правильная, а применяется — криво. Товарищей надо было поправить с самого верха. А заодно получить полезные сопутствующие эффекты. Среди которых задумчивое изучение окололиберальной общественностью брошенной из-за кремлевской стены кости и ровный пчелиный гул экспертного сообщества по поводу надвигающейся «оттепели».

Ничего не будет – никакой либерализации. Суды будут работать, как работали, допуская неправдоподобные по степени глупости ошибки, следственные органы продолжат преследование оппозиционеров по политическим мотивам, репрессивное законодательство останется практически нетронутым – в лучшем случае появятся более или  менее «гуманные» разъяснения высших судебных инстанций по поводу практики применения норм. А на каждый «оттепельный» шаг найдется десять репрессивных мер и следственных действий.

И для спасения неправосудно осужденных придется ждать следующей Прямой линии или декабрьской пресс-конференции. Кажется, других инструментов для борьбы с «перегибами» и «головокружениями от успехов» не осталось.

Да и вообще, возможно, инициируя освобождение Чудновец и Севастиди, президент ничего такого не имел в виду – просто это был подарок дорогим женщинам к 8 марта.