Альтернативная энергетика: российские компании не спешат диверсифицировать бизнес

Альтернативная энергетика как одно из направлений мирового инновационного развития давно состоялась. Практически все виды возобновляемых источников энергии – ветряные, солнечные, геотермальные, приливные – имеют промышленное применение. В России работает около 20 ветряных и 20 солнечных электростанций, больше половины и тех, и других – в Крыму (объективная причина этого – изолированность энергосистемы полуострова). Проектируется и готовится к строительству – дюжина ветряных, и более 60 солнечных.

Развитие альтернативной энергетики в структуре российских нефтегазовых компаний и превращение их с опорой на эту идеологию в энергетические компании в более широком смысле слова. Справедливый вопрос: есть ли в этом необходимость? Во-первых, хочу сразу сделать оговорку, что речь не идет о постепенном вытеснении углеводородной энергетики на возобновляемые источники. Эта радикальная идеология – порождение массового сознания и алармистской стилистики некоторых экологов. В мире растет потребление энергии и в этом приросте свое место находят и традиционные источники, и альтернативные. К 2018 году доля ВС-станций (ВС – ветер плюс солнце) составит 8% в мировом энергобалансе. И к 2050-ому эта доля может превысить 25%. Но одновременно растет и потребление углеводородов. Доля углеводородного растет менее яркими темпами, на проценты в год, но стоит обратиться к математике и отметить, что эти низкие темпы роста происходят от высокой базы. То есть, вопросов по долгосрочной устойчивости отрасли добычи газа и нефти нет и не будет в этом столетии!

Поэтому контрадикторного, взаимоисключающего, противоречия между углеводородной и альтернативной энергетикой нет. Сосуществуют же десятки лет отрасли по добыче газа и нефти и гидроэнергетика, которая также относится к сектору возобновляемых источников. Но последнюю мы не включаем в число альтернативных – по крайней мере, в рамках этой материала.

Отдельную оговорку стоит сделать в отношении биотоплива. В общественном сознании также укоренен стереотип, что это экологически чистое топливо. Это не совсем так. Для того, чтобы, например, двигатель на биотопливе произвел работы на 1000 джоулей, в процессе посадки растений, сбора, переработки злаков в биотопливо необходимо затратить работы более, чем на 75-800 джоулей. И эта работа производится в основном с использованием традиционных источников энергии. То есть, суммарный энергетический выигрыш, «дельта» эффективности не так велика и является производной от плодородности почвы. Углеводородное же сырье – это энергия, которая берется из… прошлого. Из времен, удаленных от нас на десятки и сотни миллионов лет, когда и формировались углеводороды.

«Будущее» в лице альтернативной энергетики долго стучалось в двери российских газовиков и нефтяников. Достучаться ему в значительной мере помогло падение цен на нефть и снижение цен на газ. В числе факторов второго порядка – мировой тренд развития нефтегазовых «мейджоров» в энергетические компании в широком смысле слова. В числе стратегических направлений развития Shell первое место занимает газового, и далее в топ списка альтернативная энергетика. E.On, например, выделило блок «зеленой» энергетики в самостоятельную компанию в структуре холдинга. Поэтому перед российскими лидерами сектора, стремящимися к долгосрочной и масштабной конкурентоспособности, возникает вопрос трансформации в универсальные энергетические компании.

К числу положительных мотивов стоит отнести значительный прогресс в технологиях в альтернативной энергетике. Так, повышение КПД солнечных батарей и развитие аккумуляторных технологий позволяет получать солнечную энергию даже в полярных широтах. Это ведет к удешевлению и повышению доступности ВС-установок, даже в единичном исполнении, не говоря о комплексном. Еще один «рычаг» – возможность использования гибридных станций, сочетающих использование углеводородного сырья и возобновляемых источников.

Российский нефтегаз идет по пути от прикладных задач. Это тоже вариант. Тем более, что прямая оценка эффективности – в терминах снижения себестоимости и затрат – говорит в пользу развития нового сегмента. Плюс, это красиво укладывается в упаковку экологической ответственности – почему нет?!

Несколько примеров. «РН-Краснодарнефтегаз», дочернее общество «Роснефти», в рамках реализации проекта по развитию альтернативных источников энергии установило третий по счету ветрогенератор с интегрированными солнечными батареями на Восточно-Чумаковском месторождении. Новая установка обеспечит этот объект экологически чистой энергией на длительный период, уменьшит воздействие на окружающую среду, а также снизит операционные затраты предприятия на электроснабжение. Установленные альтернативные источники энергии на других производственных объектах уже показали свою эффективность. Это позволяет сформировать платформу для создания целой системы гибридных установок.

Интересен опыт запуска гибридной установки «РН-Пурнефтегаз» на Ямале. Она преобразует энергию солнца и ветра в электрическую. А в качестве подстраховки и на «низкий» период с конца по декабрь работает на жидком топливе.  Подобные, правда, также штучные проекты реализуются и другими российскими компаниями. В отношении же заявленных планов все гораздо ярче (жаль, стилистика русского языка пока не позволяет ставить в текст «смайлики»). Если говорить серьезно, то использование альтернативной энергетики на собственных промысловых объектах это еще не рыночное направление. Планируют ли российские «мейджоры» выходить на широкий рынок, смогут ли использовать потенциал перспективного сегмента альтернативной энергетики остается пока под вопросом.