Борис, вы часто называете IT «боевым искусством для бизнеса». Вам, как профессиональному спортсмену, наверняка, известно, что в экстремальной ситуации обостряется интуиция, развивается предвидение. Как вам удается угадывать, куда вложиться: вот этот распиаренный проект — IT-пузырь, который скоро лопнет, а это крепкий стартап, который взлетит?
Предугадывание — это не про меня. Когда мы говорим про количество стартапов, мы имеем дело со статистикой. Дальше, конечно, идут экспертные оценки, интуиция — которая не что иное, как овеществленный опыт, но в основе лежит статистика. Если говорить в целом про Россию, успешны, как правило, только 15% стартапов. И нужно соблюдать баланс, чтобы выручка за эти 15% стартапов покрывала затраты на все 100% проектов, а в идеале, чтобы они принесли какую-то прибыль.
А зарабатывать на IT-пузырях возможно?
IT-пузырь — это заработок на чем-то ажиотажном. Рынком двигают эмоции, а не трезвый расчет. В истории человечества пузырей было много: золото, недвижимость, нефть, IT, наконец. Зарабатывать на пузырях мало кто умеет. Помните доткомы, которые сначала безумно росли, а потом безумно падали? Это был самый настоящий пузырь, который оглушительно лопнул. Кому-то удалось вовремя счастливо выскочить. Я знаю, что во времена крушения доткомов Ferrari в Нью-Йорке стоили по цене Opel. Непрофессиональному инвестору играть в пузыри нельзя, но это не значит, что нельзя зарабатывать на IT-проектах или других быстрорастущих тематиках. Вкладывать все, что есть, в один стартап — это сумасшествие. Вложение в 10 стартапов вызывает уважение пополам с удивлением. А если вы вкладываете в 100 стартапов, то, с большой вероятностью, вы будете расти как бизнесмен достаточно активно, но не взрывоподобно. Это безумно сложно, я не собираюсь этим заниматься, хотя жизнь иногда вынуждает.
Есть ли в IT-отрасли понятие «модная тема»? Это модная тема — все в нее вкладываются, а эта — нет?
Мода есть, фактически это и называется ажиотажный спрос. У любой технологии есть свой цикл. Первый-второй годы жизни — это период больших ожиданий, технология является модной. Второй-третий годы — происходит падение популярности технологии, потому что ожидания не оправдываются. Далее рынок оценивает ее уже реально, а не ажиотажно. Через 5–10 лет начинается угасание — появляются новые технологии. Поэтому революция в IT — это минимум 5 лет. В конце 90-х годов рынок ажиотажно оценивал видеоконференции, а реально стал их внедрять после 2006–2007 годов. Лет пять назад считалось, что облака спасут мир. Два года назад стало понятно, что нет, не спасли. Производители поняли, что безумная централизация не работает, и пошли по пути децентрализации облаков, — не так давно об этом объявила Oracle.
Сейчас появляется много стартапов в сфере информационной безопасности, защиты от киберугроз, взломов. Мне приходилось сталкивался с тем, что некоторые клиенты с недоверием относятся к этой теме, считают, что их запугивают, кормят «страшилками». ИБ для вас тоже модная тема, тоже пузырь?
Информационная безопасность — точно не пузырь, потому что угрозы растут быстрее, чем ответ на эти угрозы. Это новая реальность, в которой мы живем. Те угрозы, которые мы видим сейчас, это ничто по сравнению с тем, что мы увидим через 5 лет или завтра.
Если я правильно понимаю мир интеграторов, такие компании, как ваша, должны всегда быть в тренде, а значит, предугадывать, что в скором времени станет востребованным. Соответственно, на этом вы и зарабатываете, так ли это? Как КРОК отбирает новые технологии?
Мне не нравится предугадывать, мне нравится оценивать. Это сухой прагматичный расчет. Мы констатируем: вот появилась такая технология, а это не простой процесс — каждый день о новинках объявляют по 50 000 раз. Дальше мы должны быть уверены, что у нас есть заказчики — больше одного, которые точно у нас купят. Мы должны быть уверены, что есть адекватные производители, с которыми можно иметь дело. И после этого должны просчитать окупаемость инвестиций в эту технологию — демо, обучение наших экспертов, пилотные проекты на площадке заказчика. Это работа большого количества экспертов и аналитиков, которые приходят к мнению: да, заниматься этим имеет смысл. Один из позитивных моментов с новыми технологиями состоит в том, что начинаешь зарабатывать деньги не только на том, на чем планировал, а еще и на каких-то смежных проектах.
Что вы имеете в виду?
В течение трех лет КРОК занимается 3D-технологиями — мы без лишней гордости одни из лидеров этого направления. Со временем выяснилось, что в России 3D само по себе мало кому интересно. Это составная часть комплексных проектов по безопасности, обучению, строительству. Оказалось, что 3D-технологии хорошо дополняют комплексный строительный проект. Это как циркулярная пила — сама по себе в хозяйстве она вам не очень нужна, но, если собираетесь строить дом, без нее не обойтись.
Какие IT-волны вы смогли вовремя увидеть за последние годы, а какие оставили без внимания и почему?
История с доткомами практически прошла мимо нас, бушевало на Западе, до нас не докатилось. Потом у нас были всплески CRM, ERP — безумным спросом пользовались ЕСM (Enterprise Content Management. — Прим. ред.), теперь спрос на BI (Business Intelligence — Прим. ред.), на гибридные облака. Возникают новые... Это нормально, это постоянно происходит.
А КРОК участвует в этих проектах?
Мы не занимались CRM, ERP, SAP — это довольно сложный конкурентный бизнес, история показала, что на этих технологиях зарабатывают в основном производители. Есть ограниченное число компаний, которые научились зарабатывать на внедрении ЕСM и CRM, но такие проекты, с моей точки зрения, это безумный риск.
Шесть лет назад в колонке Forbes вы прогнозировали развитие аутсорсинга в сфере IT — он накатится на нас, как снежный ком. Оправдались ваши ожидания?
Нет, не оправдались. Этот рынок уперся, и заказчики продолжают с огромным энтузиазмом вбивать деньги в инсорсинг (задействование внутренних ресурсов компании в IT-проектах. — Прим. ред.). Но долго упираться невозможно: деньги в стране закончились. Если хотите расти дальше, двигаться вперед и экономить деньги, надо отпускать IT-процессы и отдавать на сторону профессионалам. Весь мир избавляется от непрофильных активов. В России этого не происходит, а если и происходит, то не с той скоростью. Хотим мы или не хотим, 50–60% бизнеса за границей — это аутсорсинг, у нас тоже это произойдет.
Есть сейчас заслуживающие вашего внимания стартапы?
Мы последние пару лет довольно активно участвуем в нескольких стартапах, но не в роли инвестора, а партнера, — рассматриваем эти компании как молодых быстро растущих производителей. В последние два года IT-рынок драматично меняется — меняются заказчики, производители. Понятие бренда на мировом рынке очень сильно размывается: теперь вполне успешным брендом может быть молодая небольшая быстрорастущая компания с оборотом $100 млн, это может быть вполне уважаемый бренд в определенной нише и с определенной долей продуктов.
А в чем же драматизм?
Акценты с таких гигантов, как IBM, HP, смещаются в сторону стартапов — востребованы новые решения небольших компаний. Cisco Systems покупает израильский стартап CloudLock за $300 млн, покупает Jasper Technologies за $1,4 млрд. Может быть, они платят и больше, чем эти компании стоят, но они хотят успеть застолбиться на новых сегментах рынка и стать монополистами хотя бы на несколько лет. Мы — не крупный производитель, мы небольшой интегратор, но у нас тоже есть маленькие партнеры, которым мы помогаем расти, кого холим и лелеем, потому что мы видим, что эти технологии востребованы у наших клиентов.
Зарубежные эксперты замечают, что на российском рынке пузыри образуются массово возле госсектора? Почему так?
Если окологосударственная корпорация засаживает бюджет в свою IT-компанию — это пузырь или нет? Пузырь — это заработок на чем-то ажиотажном, а там, кто на чем зарабатывает? Эту компанию нельзя вывести на рынок и ее продать — ее рыночная стоимость ноль, она не стоит ничего, это растрата собственного бюджета. Единственное, что нас печалит, они перекупают наших людей, платят зарплаты в 2–4 раза больше, они отъедают часть рынка, направляя бюджеты могучим домкратом в собственную инсорсинговую компанию. Нам тоже достается, но по чуть-чуть — нас берут на субподряд, потому что делать-то кто-то должен.
Выиграла, на ваш взгляд, российская IT-отрасль от антисанкций, импортозамещения?
Вы же понимаете, что все эти термины не функциональные, а политические. Тренд в мировой IT-индустрии идет на замещение дорогих решений более дешевыми, пусть даже с просадкой по качеству. То, что мы называем «санкциями», «антисанкциями», «импортозамещением», этот тренд слегка подталкивает. Заменить все невозможно, изобретать велосипед глупо и накладно. Денег на это нет ни у кого. Но рынок реагирует просто: в рамках бюджета люди пытаются найти доступные решения, и интеграторы чувствуют себя лучше, наша ценность становится больше — у нас продолжает безумно расти разработка программного оборудования, она востребована.
Когда вы инвестируете в R&D, вы на чем-то экономите? Или у вас денег на все хватает?
Денег всегда не хватает, но есть внутренняя конкуренция — конкурс идей, персонажей и технологий. Победители получают чуть больше. Проигравшие не получают ничего.
Но тут же начинают новую тему. Это очень бодрит.
Интервью взял Павел Седаков